– Завтра уснувший на посту матрос и бежавшая женщина буду наказаны плетью. Первый получит двадцать плетей на рассвете, беглянка – десять плетей на закате.

– Что?! – вырвалось у остолбеневшей от услышанного Илейн.

– Возможно, это отобьёт у вас желание бежать ещё раз, – стальным, совершенно безжалостным голосом произнёс капитан, глядя на свою жертву.

– Я никогда не оставлю своих попыток покинуть ваш проклятый корабль! Я буду пытаться снова и снова, чего бы мне это ни стоило! Я обрету свободу любой ценой! – тяжело дыша, срывающимся голосом выпалила женщина.

– Любой ценой? Вот завтра на закате вы узнаете стоимость первого взноса… – прозвучал жёсткий ответ. – Проводите доктора в каюту, на рассвете ей придётся подняться,– обратился капитан к заметно расстроенному происходящим Оскару и ушёл.

Оставшись одна, Илейн переоделась и в отчаянии села на постель. Она никак не могла поверить в реальность угрозы капитана. Неужели завтра вечером её действительно будут пороть? Как такое вообще возможно? Как она это переживёт? Доктор знала, что десять ударов не приводят к смерти, но этого вполне достаточно, чтобы изуродовать спину. Помимо прочего, женщина переживала и за того матроса, которого подвела своим бегством. На рассвете из-за неё будет страдать ни в чём не повинный человек… От неприятных мыслей Илейн отвлёк тихий голос слуги, доносившийся из-за двери. Мистер Ботт робко обращался к своему хозяину:

– Мистер Лоу, вам следует отменить наказание для мисс Маквей.

– Нет, Оскар… Никто не должен избежать наказания за неподчинение приказам. Я не могу показать команде, что мной руководят какие-либо чувства. Тебе ли не знать, чем грозит судну слабость капитана? – прозвучал ответ.

Илейн заставляла себя возненавидеть мистера Лоу, но у неё это плохо получалось. Женщина хорошо понимала, что Джером прав. Мягкость и нерешительность капитана могут стать причиной бунта, гибели людей и самого судна, поэтому корабельный закон всегда суров. За время работы врачом Илейн не раз пыталась доказать обществу, что во многих сферах женщины могут проявлять себя наравне с мужчинами. Видимо, завтра ей придётся именно так, наравне с мужчинами, ответить за свой поступок…

Глава 9

На рассвете из тяжелой дремоты Илейн выдернул голос капитана:

– Мисс Маквей, поднимайтесь. Оденьтесь, возьмите свой саквояж и пройдите на палубу. Как докторвы будете присутствовать при порке Джошуа.

Илейн сделала так, как ей было велено. Джером сопроводил её в носовую часть судна, где уже собрались остальные члены экипажа корабля. Женщина увидела столб, к которому как раз привязывали приговорённого к наказанию парня. Сначала Илейн просто забеспокоилась, но по мере наблюдения за происходящим вокруг беспокойство перерастало в страх. Матросу связали руки и, подняв их над головой, закрепили на столбе. Женщина отметила, что на судне практикуется неклассическая порка. Ноги матроса не были связаны или закреплены, и он мог самостоятельно стоять на палубе. Доктор знала, что в таком положении кожа провинившегося будет меньше лопаться и рваться, но облегчения эти знания не приносили. Мисс Маквей не боялась крови или страшных ран, так как повидала их немало, но прежде ей никогда не приходилось смотреть на преднамеренное, запланированное истязание человека. Ещё больше сердце Илейн страдало от того, что она виновница этого жуткого действа.

Приготовления закончились. Моряк, которому выпал случай пороть парня, взялся за плеть. В этот момент на плечо женщины опустилась тяжёлая рука капитана, видимо, предостерегая от бегства с палубы или рывка к столбу. Раздался свист, и плеть врезалась в кожу жертвы. Джошуа резко вздрогнул, а из его груди вырвался стон. На спине матроса появился глубокий кровавый след. Плеть снова свистнула, парень застонал громче. На бедолагу один за другим сыпались безжалостные удары. Теперь уже человек не стонал, а громко кричал. Илейн с трудом стояла на ногах, её начало тошнить, глаза застилала пелена слёз. «Прости меня, Джошуа, прости… Это я виновата, это всё я…» – мысленно молила о прощении женщина. Сдерживаемые слёзы, наконец, заструились по её щекам. Илейн умоляюще посмотрела на капитана и через всхлипывания с трудом прошептала:

– Остановите это, пожалуйста… Я сделаю всё, что вы скажите, только умоляю, прикажите прекратить порку…

Капитан лишь молча помотал головой.

На пятнадцатом ударе парень обмяк. Илейн пыталась убедить себя в том, что Джошуа просто потерял сознание, а не умер. Наконец, прозвучал двадцатый удар. Как только матрос был снят со столба, капитан убрал свою руку с плеча доктора, позволяя ей подойти к пострадавшему. Вытирая мешающие обзору слёзы, Илейн бросилась к Джошуа. Первым делом женщина проверила его пульс и с облегчением обнаружила, что матрос жив.

– Помогите, пожалуйста, спустить его на нижнюю палубу… – тихо попросила мисс Маквей стоящих рядом моряков.

Всё утро Илейн провела, обрабатывая израненную спину матроса. Она кропотливо и терпеливо накладывала швы, чтобы помочь ранам правильно затянуться. Женщина старательно прогоняла мысли о том, что на закате её спина тоже превратится в нечто подобное. Илейн старалась не думать о предстоящей пытке и ближе к вечеру, когда вернулась в каюту. Подойдя к кровати, она обнаружила приготовленный для неё комплект сменной одежды, предназначенный для порки. Женщина спокойно переоделась и опустилась на постель, всячески сопротивляясь закрадывающемуся в душу страху.

На закате в каюту вошёл капитан. Он застал Илейн отстранённо смотрящей в окно. Лицо женщины не выражало никаких эмоций.

– Вам пора… – тихо произнёс Джером. Илейн поднялась и, гордо выпрямившись, пошла за капитаном.

Мистер Лоу привёл её на то же самое место, где истязали Джошуа. Илейн казалось, что она спит и видит сон: вот ей стягивают верёвкой руки, подводят к столбу и пытаются к нему привязать. Женщина закрыла глаза, чтобы не смотреть вокруг, не анализировать происходящее и не думать о цели своего пребывания на этом месте. Но как бы она ни старалась сохранить неестественное равнодушие, страх всё-таки пробрался в её сердце. В какой-то момент Илейн стало настолько страшно, что ей захотелось кричать и плакать, но она, глубоко вдыхая и выдыхая, заставила себя сдержаться. Мисс Маквей почувствовала, как сзади подошёл человек и начал вырезать на её рубахе прямоугольник, чтобы оголить спину. Илейн знала, что проделывал это лично капитан, но она не подозревала о том, как сильно он ненавидел себя в этот момент.

Джером решил сделать всё самостоятельно, так как не хотел, чтобы кто-то из моряков дотрагивался до тела Илейн или, воспользовавшись моментом, рассматривал его.

Когда приготовления закончились, на палубе воцарилась мёртвая тишина. Видимо, никому из членов команды прежде не приходилось наблюдать за тем, как плетью лупят добропорядочную мисс. Илейн услышала, как капитан тихо произнёс:

– Я сам…

«Неужели он ненавидит меня настолько, что хочет наказывать лично?» – с горечью подумала Илейн и зажмурилась, дав себе обещание выдержать пытку достойно, не проронив ни единого звука. Однако ей не суждено было сдержать своё слово. Раздался уже знакомый свист, и спину опалила нестерпимая жгучая боль. Илейн невольно громко вскрикнула. После второго удара у непривыкшей терпеть боль женщины потемнело в глазах, а ноги начали подкашиваться. «Нет, нет, оставайся на ногах! Если обвиснешь, будет больнее…» – уговаривала себя Илейн. Когда плеть врезалась в кожу третий раз, колени женщины непроизвольно подогнулись и она повисла на удерживаемых верёвкой руках. От неестественного положения тела боль растекалась по плечам и предплечьям. Раз за разом Илейн пыталась подняться, но ноги упрямо не хотели выпрямляться.

– Достаточно… Развяжите…– послышался позади тихий голос капитана, как раз в тот момент, когда женщина зажмурилась в ожидании следующего удара. Услышав команду, моряки мгновенно перерезали верёвки и помогли мисс Маквей аккуратно опуститься на палубу. Только одна мысль пульсировала в голове у женщины: «Достойно подняться и уйти как можно дальше отсюда». Но исполнить желаемое не получалось, так как каждое движение отдавалось болью в истерзанной спине, голова кружилась, а ноги не слушались. Вдруг Илейн почувствовала, как кто-то бережно, стараясь не задеть раны, берёт её на руки и уносит. Мисс Маквей поняла, что это капитан, так как почувствовала характерный только для него запах мужских духов. Женщина ощущала этот аромат каждый раз, когда Джером к ней приближался. Больше Илейн не пыталась противостоять боли и, позволив себе расслабиться, потеряла сознание.

С помощью своего слуги Джером аккуратно опустил свою ношу на постель. Настолько отвратительно он не чувствовал себя ещё ни разу в жизни. Полчаса назад капитан был уверен в том, что во имя сохранения дисциплины на судне просто обязан наказать беглянку. Сейчас же ему казалось, что он принял слишком поспешное и необдуманное решение. Совесть терзала его за то, что он не пощадил хрупкую и по большому счёту ни в чём не виноватую Илейн. Наверняка теперь эта женщина возненавидит его окончательно и бесповоротно. Джером твердил себе, что мнение мисс Маквей, как и она сама, ему совершенно безразличны. Однако сердце упрямо с этим не соглашалось, и капитан вынужден был признать, что эта женщина его привлекает.

Глава 10

Илейн открыла глаза на рассвете. Она лежала в неудобной позе на животе и хотела перевернуться, но движениям помешала жгучая боль в спине, мгновенно оживившая воспоминания о событиях прошедшего вечера. Женщина приподняла голову и осмотрелась. К своему удивлению, вногах она обнаружила капитана. Он задремал, сидя на полу, положив голову на постель. С тихим стуком в каюту вошёл Мистер Ботт. Увидев проснувшуюся Илейн, он с нескрываемой радостью произнёс:

– О, Мисс Маквей, вы проснулись. Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, Мистер Ботт, сносно. Думала, что всё будет гораздо страшнее.