Кэрол Эриксон - Последнее шоу в стриптиз-клубе

– А ты что здесь делаешь так рано?

– Прибираю, провожу учет. – Его тусклые глазки сузились, когда она направилась к стойке с карточками. – А вечером ты свою карту проверить не могла?

– Сегодня у меня выходной. – Она достала свою карточку и прищурилась. – Нет, все-таки пробила! Отлично!

– Ну, раз уж ты здесь… – Степан перегородил проход, не давая ей вернуться к двери. – Не хочешь немножко помочь мне за стойкой? Протрешь бокалы, и все. Я скажу Ирине, и тебе заплатят сверхурочные.

Она открыла было рот – очень хотелось отказаться. Но вдруг она вспомнила, как Джером рыскал ночью в баре, когда она познакомилась с Алексеем. У нее еще не было случая оказаться за стойкой, не вызывая подозрений.

– Несколько лишних долларов мне, конечно, пригодятся. – Она потерла руки. – Что нужно делать?

– На некоторых бокалах остаются пятна. Сергей не любит пятна. – Степан снял с пояса тряпку и сунул ей в руки. – Иди за стойку и осмотри все бокалы и стопки. Заметишь пятно – протри.

– Хорошо. Все равно на сегодня у меня особых планов не было.

– Неужели у такой красотки, как ты, нет приятеля? Не спешишь на жаркое свидание?

«Есть у меня горячий русский приятель, но только в моем воображении».

– Я недавно сюда переехала. Почти никого не знаю.

– Но Джерома ты знала, – заметил Степан, покосившись на нее.

Она мысленно выругалась и поднесла тряпку к лицу.

– Не напоминай! Это было ужасно.

– Свидание не удалось. – Степан покачал головой, как будто Джером нарочно устроил все так, чтобы его убили перед их свиданием.

– На самом деле это было не свидание. Он знал, что я недавно сюда приехала. – Она ссутулилась. – Я так перепугалась!

– Ты видела, как все произошло?

Степан, шаркая, подошел ближе, и она затаила дыхание. Что она за дура, что осталась здесь с ним?

– Нет. – Она отступила на шаг. – К тому времени, как я припарковала машину и повернула на Сансет, все было уже кончено. Не слишком удачное начало для жизни в Лос-Анджелесе… да и свидание так себе.

– Может, в следующий раз больше повезет.

Она развернулась и бросила через плечо:

– Я займусь бокалами. А ты что будешь делать?

– Проведу учет в кладовой. – Он показал ей планшет с зажимом для бумаги.

Пульс у нее никак не желал успокаиваться, пока она не очутилась за стойкой и не услышала, как Степан чем-то гремит за стеной. Зная, что камера следит за каждым ее шагом, Бритт встала перед пластиковой сушилкой, на которой стояли стопки, и взяла первую. Поднесла к свету и протерла тряпкой, которую дал ей Степан. Они с Алексеем несколько раз пересмотрели запись той ночи, Джерому удалось не попасть на камеру, потому что он присел под стойку у раковины. Она медленно протирала стопки на первом подносе, потом переместилась к следующему – на шаг ближе к раковине. Закончив второй поднос, перешла к следующему, совсем рядом с раковиной, над тем местом, где в ту ночь сидел Джером.

Протерев ряд стопок, Бритт встряхнула тряпку и посмотрела на нее. Уронила ее на пол и села на корточки.

Полки под стойкой занимали стопки салфеток для коктейлей, блокноты для записи заказов, книжечки спичек и огрызки карандашей. Она подалась вперед – за подставками под бутылки что-то блеснуло. Кончики пальцев коснулись холодного тяжелого металла. Она ощупала длинную коробку руками и осторожно вытянула ее с полки. Несколько подставок упали на пол.

Она поставила металлическую коробку на пол и дрожащими пальцами откинула крышку. Осторожно поворошила содержимое указательным пальцем. В коробке оказались старые чеки и несколько снимков полуодетых и совсем раздетых женщин.

Она вытащила несколько и полистала. На пол упала сломанная пластиковая полоска, и Бритт подняла ее. Разгладила старый браслет, и сердце у нее екнуло, когда она увидела напечатанное на пластике имя «Татьяна».

Бритт поднесла полоску к свету. Когда она прочла напечатанные на ней слова, кровь застыла у нее в жилах. Она держала в руках больничный браслет Татьяны Подрезковой, который надели ей примерно месяц назад.

Как он сюда попал? Из больницы, где Татьяна родила ребенка?

Она выхватила один из чеков из коробки и поспешно переписала сведения с браслета.

– Как дела? – крикнул Степан из коридора. Бритт сунула браслет и бумажку в карман и закрыла металлическую коробку. Снова поставила ее на полку, прикрыв остальными вещами, и встала в ту минуту, когда из-за угла вышел Степан.

– Почти протерла третий поднос.

– Барби, ты медленно работаешь. Можешь дотереть весь ряд?

– Конечно, могу. – Она закончила протирать остальные стопки. Мысли в голове путались. Джером знал, что браслет здесь, но не хотел забирать его, чтобы пропажу не заметили. А может быть, он, наоборот, сам нашел его и положил туда. Правда, вряд ли он стал бы прятать такую вещь в клубе. Может, именно об этом он и собирался ей сказать в ту ночь, когда его убили? Собирался ли он рассказать ей о ребенке Татьяны и о том, насколько этот ребенок важен?

Звонившая ей женщина оказалась права. Она должна найти ребенка Татьяны. Похоже, ребенок – ключ ко всему.

Она дотронулась до больничного браслета, лежащего в кармане джинсов. Теперь она точно знала, с чего начинать – с медицинского центра «Сидарс-Синай».

Степан зашел за стойку и ткнул ее локтем в бок:

– Молодец, Барби!

– Спасибо. – Она сплела пальцы и вытянула руки перед собой. – Пойду, пожалуй. Ты сегодня идешь на Милину прощальную вечеринку в «Бурю»?

– Разве что во сне. – Степан закатил глаза. – Там будут только девушки, танцовщицы и официантки. Ты идешь?

– Нет, собираюсь пораньше лечь спать. Спокойной ночи!

– Горячего тебе свидания, Барби.

Она фыркнула и вышла из-за стойки. Схватив сумочку со стула, помахала рукой.

Выйдя из клуба, она споткнулась, когда из-за мусорного контейнера показался человек, решила, что Калвин все-таки объявился, и ошиблась.

Глядя, как оборванец ковыляет куда-то, она вздохнула. Место Калвина занял другой бездомный, помоложе.

– Извините, я приняла вас за другого.

– Калвина ищешь?

Она оглянулась через плечо на дверь клуба.

– Вроде того. Знаешь, где он сегодня?

– Днем он сюда не приходит. – Бездомный дернул себя за козырек кепки. – Хочешь знать, где он тусуется днем?

Бритт смотрела на протянутую к ней ладонью вверх грязную руку. Она достала из сумки десятидолларовую купюру и помахала перед бездомным:

– Это поможет?

– Угу.

Она сунула деньги бездомному, и купюра скрылась в широких складках его пальто, в которое тот кутался, несмотря на тридцатиградусную жару.

– Он в парке за углом. – Бездомный ткнул пальцем вправо.

– Разве здесь есть парк?

– Просто газон под деревьями возле съезда с эстакады. – Бездомный постучал себя пальцем по виску. – Знаешь, у Калвина не все дома.

– Хочешь сказать, что он опасен?

– Да нет, просто… я ведь не знаю, что у тебя с ним за дела.

– Дела? Я бы не назвала это делами. – Она показала в конец аллеи: – Туда, а потом налево, к трассе?

– Точно. Не пропустишь.

Бритт услышала сзади щелчок и круто развернулась. Посмотрела на металлическую дверь, которая вела в клуб.

– Дверь была открыта?

– Не-а. – Ее бездомный собеседник плотнее закутался в пальто.

– Ну ладно. Спасибо за подсказку.

Она вышла из аллеи и села в машину. Доехала по улице до так называемого парка – полоски земли, заросшей выжженной травой и кустами, между улицей и съездом с эстакады.

Она заглушила мотор и какое-то время сидела в машине. Похоже, под эстакадой разбили лагерь бездомные – подальше от любопытных глаз.

Немного посомневавшись, благоразумно ли идти в лагерь бездомных, Бритт сняла сотовый телефон с подставки и открыла дверцу. Если понадобится, она быстро наберет номер Службы спасения.

Она дошла до края тротуара, сложила руки рупором, прижав их ко рту, и позвала:

– Калвин, ты здесь?!

Она затаила дыхание, дожидаясь ответа.

Через несколько минут она шагнула на траву, усыпанную гравием.

– Калвин! Это Барби. У меня… кое-что для тебя есть.

Бритт вздрогнула, когда что-то с шумом проломилось через кусты и из-под бетонных опор на открытое место, спотыкаясь, вышел Калвин. Его лицо и одежда были в крови; он хромал. Сделав несколько шагов, повалился на траву.

Стараясь унять бешено бьющееся сердце, Бритт бросилась к нему и опустилась на землю рядом с ним.

– Калвин! Что случилось?

Он шумно втянул в себя воздух, из угла его рта вытекла струйка крови. Вблизи она заметила, что он сильно избит; губы распухли. Она осторожно ощупала его тщедушное тело, чтобы проверить, нет ли других ран и остановилась ли кровь.

Калвин закашлялся и с трудом что-то произнес.

– Что? – она нагнулась к нему, почти прижав ухо к его губам. – Что ты сказал?

Он хрипло выдохнул:

– Ничего… Я ничего не знаю о Ли-Ло.

Бритт затаила дыхание. Калвин, как ребенок, только что признался, что ему кое-что известно о Лианне!

Она прошептала:

– Калвин, чего ты не знаешь о Ли-Ло? Я никому не скажу.

Его затуманенные глаза посмотрели куда-то поверх ее плеча, и на миг зрачки у него расширились – и сразу же тяжелый ботинок ударил ее по ребрам.

Вернувшись со склада, очутившись в роскошном номере отеля, Алексей нажал на телефоне кнопку «Отправить» и выдохнул. Он только что нашел решающее доказательство того, что криминальное семейство Белкиных закупило партию оружия – и не для того, чтобы вести дела в своей маленькой империи в Лос-Анджелесе. С помощью этого оружия можно развязать одну или две войны; и, хотя Белкины уничтожали все рядом с тем местом, где обитали, они рассчитывали на снисходительность общества, которое будет смотреть сквозь пальцы на то, что они торгуют наркотиками и женщинами, продавая их всем, кто согласен хорошо платить.