Все не должно было быть так.

Его отец был здоров и бодр для человека, которому было шестьдесят лет. Он не был болен; Ройс был уверен, что если бы это было не так, то кто-то нарушил бы запрет и написал ему. Поэтому известие о его смерти было громом среди ясного неба.

Ройс представлял, что после его возвращения они с отцом бы разрешили все спорные вопросы и помирились, он стал бы восполнять свои знания о поместье, заполняя тот пробел, между тем, что он знал, когда ему было двадцать один, и тем, что он должен был знать теперь, когда ему уже тридцать семь.

Вместо этого, отец ушел, оставив ему бразды правления и пробел в знаниях в шестнадцать лет.

Хотя у него была абсолютная уверенность — уверенность Вариси, что займет место отца, став вполне достойным приемником, не испытывал предвкушения принять под командование незнакомые войска в чрезвычайной ситуации, который затерялись в пути на шестнадцать лет.

Его нрав, как и у всех Вариси, особенно мужчин, был грозным и острым, как лезвие палаша у их далеких предков. Ройс научился контролировать его лучше, чем отец, держа себя в узде и используя для борьбы другое оружие. Даже те, кто его знал, не могли определить, когда он испытывал легкое раздражение, а когда ощущал жажду убийства. Если он не хотел, чтобы они знали. Контроль над своими эмоциями уже давно стал его второй натурой.

С тех пор, как узнал о смерти отца, в нем росла беспокойная, необоснованная ярость, требующая освобождения. В ее удовлетворении ему было отказано навсегда непостоянной судьбой.

Не имея противника, на котором он мог бы выместить свою злость, держал свои эмоции на поводке.

С каменным выражением лица, пронесся через Харботл. Женщина, гуляющая около дороги, с любопытством посмотрела на него. И хотя он явно направлялся в Вулверстон, так как эта дорога вела только туда, у него было много кузенов, и все они имели некоторое сходство. Даже если эта женщина и слышала о смерти отца, вряд ли она поняла, что это он.

Через Шарпертон протекала Ривер Кокет; сквозь цокот лошадиных копыт, он слышал, как она бурлит. Дорога повернула на север; каменный мост был перекинут через реку. Двуколка проехала по нему; Ройс задержал дыхание, когда въехал на земли Вулверстон.

Чувствовал, как та неопределимая тяга только усиливается.

Выпрямившись на сиденье, растягивая затекшие мышцы на спине, Ройс замедлил ход лошадей и осмотрелся.

Впитывая знакомые места, сравнивая с теми, которые он запомнил. Большая часть из них, как он и ожидал, остались теми же, только на шестнадцать лет старше.

Дальше дорога вела через реку Элвин; он остановил лошадей и позволил им напиться. Как только они оторвались от воды, тронул поводья, продолжая путь. Дорога поднималась вверх, снова изгибаясь, и поворачивая на это раз на запад.

Двуколка начала подъем, и он попридержал лошадей, переводя их на шаг.

Впереди виднелись крыши Алвинтона. Ближе, слева, между дорогой и Ривер Крокет, стояла церковь с домом священника и еще три коттеджа. Едва взглянув на церковь, Ройс устремил свой взгляд через реку на массивное каменное здание из серого камня, поднимающееся ввысь во всем своем великолепии.

Вулверстон — плейс.

Сохранившийся еще от первого герцога, замок перестраивался последующими поколениями. Центральная и преобладающая часть осталась первозданной, так же как и бойницы, поднимающиеся над крышами боковых крыльев замка, которые были построены в раннюю эпоху Тюдоров. С одной бойницей просматривался запад и север, с другой — восток и юг. Если смотреть на север, через небольшую долину, была заметна пограничная территория между Англией и Шотландией, которая тянулась между холмами. Ни грабители, ни торговцы не могли пройти по этому маршруту не замеченными бдительными хозяевами Вулверстона.

С такого расстояния Ройс мог рассмотреть не только основное здание. Замок располагался на пологом склоне, с протекающей рядом рекой и деревней Алвинтон. Парк замка тянулся на восток, запад и юг, продолжая расти, и, в конечном счете, остановился возле холмов, защищающих замок с юга и запада. Чевиотские горы защищали его от северных ветров. Только с востока, откуда шла дорога к замку, он был уязвим.

Это осталось от первоначальной постройки. Несмотря на все это, Ройс чувствовал нарастающую волну напряжения.

Натянул вожжи; позволил лошадям остановиться. Взмах хлыста — и они понеслись рысью. Мужчина стал осматриваться вокруг более внимательно.

Поля, заборы, посевы и дома вроде бы находились в порядке. Он проехал по деревне — не очень большой — довольно быстро. Жители деревни узнали его; некоторые из них приветствовали его, он не был еще готов к обмену приветствиями, соболезнованиям по поводу смерти его отца.

Еще один каменный мост был перекинут через глубокое, узкое ущелье, в котором текла река. Ущелье стало причиной, по которой ни одна армия не могла даже попытаться взять Вулверстон. Единственная дорога к замку вела через каменный мост, который легко было защитить. Из — за гор с другой стороны, невозможно было использовать катапульту или любое другое осадное орудие. С бойниц лучники прекрасно видели всю территорию.

Ройс пронесся по мосту, топот лошадиных копыт утонул в шуме бурной реки, протекающей внизу. Такой же, как его нрав. Чем ближе он становился к замку, к тому, что его ожидало там, тем сильнее становились его эмоции. Тем тревожнее ему становилось.

Большие кованые ворота были широко открыты, как и всегда. На верху каменной колоны, на которой висели ворота, была установлена бронзовая статуя с изображением рычащей волчьей головы.

Щелкнув поводьями, Ройс проехал через них. Словно предчувствуя окончание своего путешествия, они пошли быстрее; мимо промелькнули деревья, могучие древние дубы, окаймляющие газоны по обеим сторонам. Он едва заметил их, все его внимание, все его чувства сосредоточились на здании, возвышающимся перед ним.

Оно было настолько же большое и так же крепко стояло на земле, как и дубы. Замок простоял так много веков и стал уже частью ландшафта.

Ройс приостановил лошадей, когда подъехал к центральной части замка. Серый камень, высокие окна, на некоторых из них витражи. Входная дверь находилась в каменной арке. Изначально здесь была подъемная решетка и вела она не в холл со сводчатым потолком, а в коридор, который выходил во внутренний двор. Первые три этажа замка были сооружены из внутренней стены; наружные стены замка давно перестроили и теперь они находились в глубине дома.

Пустив коней вдоль фасада, Ройс дал себе несколько секунд, чтобы справиться с эмоциями. Неописуемый восторг от того, что он снова дома запутался в паутине темного чувства. Нахождение так близко от того места, где должен быть его отец, но его уже нет, еще больше распалило беспокойный неумолимый гнев.

Необъяснимый гнев, не направленный ни на кого. Но он все еще чувствовал его.

Глубоко вдохнув прохладный свежий воздух, он стиснул зубы и направил коней рысью к дому.

Когда он обогнул северное крыло и в поле зрения показались конюшни, Ройс напомнил себе, что у него нет в замке врага ради которого он мог бы потерять самообладание и освободить свою злость.

Смирился с еще одной бессонной ночью и головной болью.

Отца больше не было.

Все не должно было быть так.

Спустя десять минут Ройс вошел в дом через боковую дверь, ту, которую он всегда использовал. Несколько минут в конюшне не помогли его самообладанию; старший конюх Милбурн, служащий у них давно, принес свои соболезнования и принял его обратно.

Кивком принял соболезнования, покинул конюшню — Милбурн позаботиться о лошадях, потом вспомнил и остановился, чтобы сказать ему, что Генри — племянник Милбурна — вскоре прибудет вместе с его собственными лошадьми. Он хотел спросить, кто еще остался из старого персонала, но не стал; Милбурн глядел на него понимающе, тем самым обнажая его чувства…у всех на виду.

Это чувство ему не нравилось.

Его пальто обвивалось вокруг его ног, когда он направился к западной лестнице. Стащив с рук перчатки, засунул их в карман, затем сделал три маленьких шага.

Мужчина провел последние сорок восемь часов в одиночестве, только приехал — и теперь ему снова было необходимо одиночество, чтобы каким-то образом подчинить неожиданные сильные чувства, которые шевельнулись в его душе. Ему нужно успокоить свой нрав и натянуть поводок еще сильнее.

Впереди лежала галерея. Спешно он преодолел ступени, шагнул в галерею, повернул влево, в сторону Западной башни, и столкнулся с женщиной.

Ройс услышал, как она вскрикнула.

Почувствовал ее присутствие, удержал от падения, накрыл своими руками ее плечи, успокаивая ее. Держа ее.

Даже еще не видя ее лица, мужчина уже не хотел ее отпускать.

Ройс посмотрел ей в глаза — широко распахнутые, карие с золотыми вкраплениями в обрамлении густых черных ресниц. Ее длинные блестящие волосы пшенично — золотистые, напоминающие шелк, были уложены в высокую прическу. Совершенная сливочно — молочная кожа, прямой нос, лицо в форме сердечка, аккуратный подбородок. Обратив внимание в первую очередь на все эти черты, опустил взгляд на ее губы. Нежно — розовые, как лепесток розы, приоткрылись в удивлении. Пухлые губы заманивали, вызывая желание попробовать их.

Она застала его врасплох. Он не подозревал о ее присутствии, толстый ковер заглушил ее шаги. Он явно испугал ее; широко распахнутые глаза и приоткрытые губы девушки сказали ему, что она не слышала шаги на лестнице, так как он, наверное, как обычно, двигался молча.

Девушка отшатнулась, ее податливое тело отодвинулось от его крепкого на несколько дюймов. Ройс почувствовал все изгибы ее тела, которые вызвали у него бурю чувств, во время их мимолетного прикосновения.

Разумная его часть удивилась тому факту, что леди ее типа блуждает по этим коридорам; на более примитивном же уровне он боролся с желанием подхватить ее на руки и унести в свою комнату и облегчить неожиданную сильную боль в паху, а также развеять свой гнев способом, о котором даже не мечтал.