Скорая приехала практически сразу, а Ви из машины уже звонила Рэну.

— Приезжай в больницу! Немедленно! — кричала она в трубку, и радость в голосе смешивалась с паникой. — Зачем-зачем! Ты скоро станешь папой! Ты там упал что ли?

— Что с ним? — пытаясь сохранить спокойствие и дышать, спросила я.

— Думаю, слишком сильно обрадовался, — хмыкнула Ви. — Не переживай, ничего с ним не случится.

Схватки становились все сильнее, и говорить было уже невозможно.

Я только мычала и кусала губы, пытаясь подавить стоны.

— Не задерживай дыхание. Дыши, — в унисон с врачами повторяла Ви.

А мне ничего другого и не оставалось — или вопить, или дышать. Но от воплей боль не уходила, и я дышала.

Мы остановились прямо у дверей приемного покоя.

— Готовьте родовую. У нас уже раскрытие, — по рации скомандовал врач.

Что, раскрытие? Какое раскрытие? Я начала паниковать? Мне что, рожать прямо в коридоре?

— Не оставляй меня, — цепляясь за руки Ви, пока выкатывали из машины, выдавила я.

— Конечно, нет, я буду рядом, — она вытерла мне мокрый лоб. — Кто же это там у нас так рвется?

Мы с Рэном оба решили, что не хотим знать пол будущего ребенка.

Если бы не было так больно, то я, наверное, от души посмеялась бы.

Меня катили по коридору, врач заглядывал под подол платья и командовал тужиться, когда боль становилась особенно невыносимой. Пациенты шарахались от нас и прижимались к стенам.

Кажется, у меня есть вполне реальный шанс родить в коридоре.

Боже, еще и лифт!

— Тужься!

Дверь лифта закрылась, и мы начали подъем.

— Давай, милая, уже головка видна.

— Не хочу в лифте, — ныла я между потугами.

— Не хнычь. Тужься. Давай!

Лифт остановился, и меня снова повезли по коридору.

— Тужься!

Двери родовой закрылись, и она почти сразу огласилась пронзительным криком.

— Не в лифте, — улыбнулась я и обессиленно откинулась.

— Поздравляю с прелестной дочкой, — улыбнулся врач и положил мне на грудь красный сморщенный и горячий комочек.

Малышка крепко стиснула мой палец крохотными пальчиками и зачмокала, а я разрыдалась.

До сих пор не верилось, что произвела на свет эту кроху.

Из-за спин врачей выглядывало расплывающееся от моих слез лицо Ви, а я не могла насмотреться на свою крошку.

— Где она?! Как она?!

В родовую, несмотря на все протесты, ворвался Рэн и… замер на месте, увидев нас.

— Не правда ли, она прекрасна, — сквозь слезы пробормотала я.

Дочурка посмотрела на меня. У нее были ярко-синие глаза отца.

— Она копия тебя, — прошептал Рэн, осторожно касаясь мягкой щечки. — Уверен, не найдется ни одного человека, который сегодня был бы счастливей меня.

Ви и врачи незаметно исчезли, оставив нас наедине с нашим счастьем.

* * *

Неделю спустя, уже оправившись от родов, я, опираясь на руку Рэна, стояла на пляже перед увитой белыми цветами аркой. Рядом, тонкая, как лиана, прекрасная, точно русалка и такая же счастливая, стояла Ви под руку с Грегом.

На голову давила диадема Нордгейтов, легкое многослойное платье спадало свободными фалдами по моей пополневшей фигуре, но я ни о чем не жалела, потому что за моей спиной, на руках Голди, находилась самая дорогая драгоценность — моя дочурка с синими, как океан, глазами и причмокивала похожими на розочку губами.

Конец