Женщина бросила последний взгляд на мерзкого человечка, принесшего многим столько горя, человечка, воспользовавшегося страхом обитателей Саммерсби перед скандалом и паразитировавшего на их милосердии. Агги утешало то, что в следующий раз, когда она его увидит, Баркер уже окоченеет.

— Знаете, — произнесла она на прощание, — если бы вы не жрали как свинья, а ели медленней, то, скорее всего, почувствовали бы запах розмарина в моей стряпне. Не каждая кухарка будет добавлять к ревеню розмарин, но из личного опыта я знаю, что он перебивает любой неприятный привкус…

Агги закрыла за собой входную дверь. Перед ней снова возник Саммерсби. Возвращаясь к большому дому в сопровождении Джоуи, женщина боролась с желанием пуститься бегом. Ее сдерживало лишь осознание положения, которое она занимала в обществе. А потом она стала размышлять о приготовлениях к скорому возвращению в Саммерсби всех Грегори. И, не отдавая себе в этом отчета, Агги все-таки побежала по свежей осенней траве.

Слова благодарности

«Тайная наследница» является, пожалуй, одной из самых длинных творческих грядок, которые мне довелось мотыжить. При этом моя нетерпеливость была посрамлена смирением и бесконечным добродушием, которые проявляли те, кто оказался рядом со мной. Среди сотрудников австралийского отделения «Саймон-энд-Шустер» спешу отметить Ларису Эдвардс, Роберта Иверса и Джоди Ли. Я также обязан выразить благодарность моему агенту Лин Трантер, которая не стесняясь напоминала мне, в чем заключается разница между тайной, которая интригует, и тайной, которая обескураживает. Эндрю Браун, мой спутник в течение двадцати трех лет, не выражал особого восторга по поводу творческой дороги, по которой я отправился в путь. Впрочем, несмотря на весь свой скепсис, он, слава небесам, не отказывался меня кормить. А еще именно он настоял на нашем переезде в Кастлмейн лет десять назад, за что я вечно буду его любить.

Когда дело идет об исторических исследованиях, я похож на беседковую птицу, которая отовсюду сносит блестящие камешки к себе в гнездо, где они валяются в полнейшем беспорядке, а потом из этих крупиц рождается книга. Моя первоначальная рукопись имела больше доказательств моей творческой манеры, пока необходимость построить связный сюжет, не теряя ритма, не заставила меня строго отнестись к первоначальному материалу. Надеюсь, впрочем, что блестящих камешков осталось достаточно, чтобы читатель понял — как понял до этого я, — что австралийский характер был вытесан из камня задолго до новейшего времени. Наш дерзкий оптимизм перед лицом несчастий, наше добродушное непочтение к лицам, облеченным властью, и наша неизменная любовь к юмору в качестве испытанного оружия защиты и нападения возникли уже давно. Это вам скажет любой австралийский абориген, пусть даже он не прочел за свою жизнь ни единой книги. Когда первые европейцы высадились на этих берегах, они просто уловили направление господствующих здесь ветров.

Особенно ценными оказались для меня замечательные книги Майкла Кэннона, посвященные австралийской истории в Викторианскую эпоху — Жизнь в городах и Жизнь в деревне, — а также чудесный эклектический труд Черный чайник и полная луна. Повседневная жизнь в исчезнувшей Австралии.

Февраль 2016 года Люк Дэвениш


Об авторе

Люк Дэвениш является автором пьес и исторических художественных произведений. Он писатель и сценарист популярных австралийских телевизионных драматических сериалов, которые идут на экранах уже много сезонов. Его первые романы «Волчье логово» и «Змеиное кубло», повествующие о любимых женщинах великих мужей Древнего Рима, были переведены на пять языков. Они принесли Люку Дэвенишу международное признание. Он преподает кинематографическое и телевизионное искусство в Викторианском колледже Мельбурнского университета, и увлечен этим не меньше, чем писательством. Люк очень ценит эти занятия, полные энтузиазма и вдохновения. Он живет со своим другом и домашними животными в историческом районе Кастлмейна, в центральной части штата Виктория