Сара Монк - Романтическое приключение

Солнце уже опускалось за холмы, когда Ник на взятом в прокат большом автомобиле подъезжал к «Рогу изобилия».

Мэрилин, сидя на пассажирском сиденье, была рада вернуться домой, к тому, что было ее настоящей жизнью. Прошедшие три вечера были трудными во всех отношениях.

Решение позволить Нику видеть сына никогда не приходило ей в голову, но разрешить Алексу видеть Ника было еще более трудной задачей. Он молча выслушал рассуждения матери, объяснившей, что ему будет дан шанс пообщаться с отцом, чтобы он не сожалел впоследствии, что ему это не позволили.

В первый вечер первые полчаса Алекс прятался под своим плащом, пока, наконец, не расслабился не без помощи Мэрилин, которая задобрила его большой порцией клубничного коктейля. Затем не отводил глаз от Ника весь вечер, но отказался с ним говорить.

Когда они вернулись в отель, единственное, что он сказал: «Думаю, я не похож на отца». А потом еще добавил: уверена ли Мэрилин, что его отец Ник? Мэрилин не знала, смеяться ей или плакать, но, слава Богу, на помощь пришла Лизель, сказав, что Алекс больше похож на Годрича, и, может быть, Годрич его брат?

Во второй вечер Алекс изумил Мэрилин, устроив сцену посреди «Пицца-хат» в Труро. Нечто подобное в последний раз было года четыре назад. Она наблюдала с изумлением, как он бросил пиццу на пол и затем выбежал и заперся в туалете. Надо отдать должное Нику — он и глазом не моргнул.

— Он просто проверяет меня, — мягко сказал он, и после того как мальчик успокоился, заказал ему другую пиццу.

Сегодня Алекс был больше похож на себя. Он разговаривал с Ником, расспрашивал его об Австралии, интересовался, не приходилось ли ему сталкиваться с кенгуру, потому что Эд рассказывал ему, что кенгуру часто бывают виновниками пробок на дорогах. Ник ответил, что, возможно, Алекс и сам увидит когда-нибудь кенгуру, и сердце Мэрилин сжалось при мысли о том, что Ник вернулся в жизнь ее сына. Он поедет назад в Австралию, он не раз говорил, что у него нет намерения остаться в Англии, и это означает, что он надеется, что Алекс тоже поедет к нему. Бесконечные годы протянулись перед ней без него, она так и видела, как стоит в аэропорту и машет ему. И все, что она могла сделать, — это с трудом удержаться от того, чтобы самой не устроить сцену, бросив цыпленка на пол и засунув косточку в ухо Ника.

Алекс выскочил из машины, прежде чем та совсем остановилась. Годрич поджидал его у дверей, и оба с радостью встретились, как будто не виделись не несколько часов, а несколько месяцев. Годрич помочился на колесо автомобиля Ника, прежде чем они галопом бросились в сад.

Благодаря Бога за то, что очередная прогулка закончилась и можно спокойно вздохнуть, Мэрилин рассмеялась про себя, забирая сумку, а когда взялась за ручку двери, Ник удержал ее за локоть.

— Подожди минутку.

— Что?

— Я видел твое лицо, когда сказал, что Алекс когда-нибудь должен обязательно приехать в Австралию.

— Я буду скучать по нему, — сказала Мэрилин, ее голос дрогнул. — Но это еще не решено, — твердо добавила она.

— Конечно, но когда-нибудь это произойдет. Когда здесь все уладится, и я думаю, что понимаю, что ты чувствуешь на этот счет.

— Как я сказала, я буду скучать по нему.

— Я понимаю… но не думаю, что тебе придется скучать.

— Как это? Ты вернешься в Англию?

Ник покачал головой.

— Я думаю, ты могла бы продать отель и поехать со мной.

Мэрилин заморгала, удивленно глядя на него.

— Ты шутишь?

— Я говорю совершенно серьезно, Мэрилин. Я в здравом уме.

— Ты — может быть, но для меня это звучит смешно.

— Когда-то нам было хорошо вместе…

— Тогда мы были как Богарт и Бакалл,[13] но это не значит, что ты должен выкапывать их из могилы, чтобы поплясать на их костях.

Если бы она сказала это Эду, он обязательно рассмеялся бы, но Ник… нахмурился.

— Ты всегда была чертовски скрытная.

— Это забавно. Лизель говорит, что я самый открытый человек на свете.

— Ох, все, как всегда, упирается в Лизель, да?

— Не смей так говорить! Как ты можешь обижать ее? Она моя сестра.

— А ты была моей женой.

— Забавно, но ты забыл об этом, когда встретил Саманту.

К ее удивлению, он не ответил резко. Напротив, повесил голову, что было еще более подозрительно.

— Прости, что обидел тебя.

— Это несложно сказать. Не правда ли?

— Думаю, да.

— Я не верю тебе. Ты приехал сюда, потому что хочешь заслужить прощение, а после того, как увидел своего сына три раза, ты уже вообразил большое семейное воссоединение. Ты говоришь, что изменился? Но ты ни на каплю не изменился, если думаешь, что такое возможно. Ты серьезно ждешь, что после шести часов в твоей компании я и Алекс решим изменить свою жизнь и пустимся с тобой на край света?

— Нет, это не то, чего я жду. — Он отпустил ее руку. И затем, повесив голову, посмотрел на нее сквозь густые ресницы. — Как глупо с моей стороны надеяться на это. Я был здесь всего три дня, но я все время скучал по вас. Не было дня, чтобы я не пожалел о том, что сделал неправильный выбор. — Его лицо выражало сожаление. — О'кей. Может быть, встреча с тобой и проведенное с вами время вызвало приступ ностальгии, пробудило надежду, и хотя, как ты сказала, все в прошлом, забыто и похоронено, пусть… Но почему не привезти Алекса в Австралию? Я всегда мечтал, что вы приедете туда. Правда.

Мэрилин кивнула.

— Ты с утра до вечера не покладая рук трудишься, чтобы вернуть к жизни этот отель, где жильцов меньше, чем в «Тихой обители», и ты говоришь, что делаешь это ради Алекса? Что ж, представь, какую жизнь ты могла бы иметь в Австралии. Ему бы понравилось. Ты думаешь, этот отель великолепен? Да он не идет ни в какое сравнение с тем, что ждет нас там — солнце, море, пляжи… и школа тоже очень хорошая. Ты могла бы закончить свое образование, если захочешь. И рядом с Алексом всегда были бы рядом мать и отец. Какой ребенок не хочет этого? Я знаю, тебе трудно представить это сейчас, и я понимаю, если бы я был на твоем месте, то точно так же ненавидел бы, но я знаю, что поступил плохо и поэтому хочу использовать шанс и исправить все, дать Алексу все, что он мог бы иметь, если я буду рядом. Кто знает, может, однажды мы снова сможем стать друзьями, может, даже больше чем… Может, все будет иначе.

— Мы? Вместе?

Эта идея заинтриговала и испугала ее. Она и Ник снова вместе? Но не успела она переварить сказанное, как он заговорил снова:

— Ты поразительная мать, Мэрл. Ты все делаешь ради Алекса. Продолжай в том же духе. Подумай о нем, подумай, что может сделать его счастливым. Что за жизнь у него здесь, когда ты работаешь с утра до вечера? Продай этот отель, получи деньги, и вы будете жить, ни в чем себе не отказывая. И ты сможешь отдавать ему всю свою энергию и все время, вместо того чтобы нести этот немыслимый груз проблем. Ты могла бы быть лучшей матерью, чем сейчас, и я, если ты мне дашь шанс, мог бы быть отцом. Позволь мне быть отцом для моего сына, Мэрилин. Прошу тебя! Не отвечай сейчас, просто пообещай, что ты подумаешь об этом.

— Одна бутылка праздничного красного вина, — объявила Кася, возвращаясь за стол переполненного бара «Три подковы». — Отметим неделю нашего совместного проживания, выпьем за то, чтобы и дальше не было никаких ссор!

— Поздравляю, дорогая. Кто бы мог подумать, что это возможно? Ты и я вместе?

— Это хорошо, правда? — воскликнула Кася.

— Очень хорошо, — кивнула Лоррейн.

— Могу сказать тебе большое спасибо и принести большие извинения за то, что была настоящей свиньей в течение трех лет.

Лоррейн пожала плечами, чтобы показать, что и сама не безгрешна.

— У меня не самый лучший характер.

— Просто я не давала тебе шанса.

— Это все в прошлом. — Лоррейн улыбнулась Касе, и ее подруга улыбнулась в ответ.

— Когда Эдриан присоединится к нам?

— Минут через сорок… Он хотел прийти раньше, но его вызвали к одной собаке…

— Это не Годрич? — вздохнула Кася, прикрыв глаза.

— Нет. Думаю, он бы сказал, если бы это был Годрич. Он сказал, чтобы мы не ждали его и сделали заказ, потому что народу много и потом придется ждать долго.

— Хорошо, когда рядом есть человек и тебя ждут перемены, — сказала Кася, протягивая Лоррейн меню.

— И меню выглядит заманчиво. Думаю, я возьму барашка, а ты, Кася? — Лоррейн положила меню и, взглянув на подругу, увидела, что та смотрит через ее голову на кого-то, сидящего в другом конце ресторана.

— Кто этот человек? — хмурясь, спросила Кася.

— Ты о ком?

— Мужчина вон там. Мне кажется, я его знаю. Лоррейн последовала за взглядом Каси, и ее брови приподнялись, когда память подсказала ей, что и она знает этого человека.

— Ох, это же он! — испуганно проговорила она. — Тот ужасный Шон Саттон, тот самый, кто переделал твой дом в отдельные квартиры и который хотел купить наш отель…

Прежде чем она закончила, Кася поднялась со своего места и закатала рукава, словно собиралась вступить в драку.

— Что ты делаешь? — прошипела Лоррейн, в смущении оглядывая зал. А сама Кася вся кипела негодованием, так что люди стали оглядываться на нее.

— У меня тут есть знакомый шеф, который сейчас на кухне. Думаю, пойду подсыплю яду в еду этому типу.

— О Господи, ты не сделаешь этого!

Лоррейн положила руку на плечо Касе и потянула ее назад на обтянутую бархатом банкетку, на которой они обе сидели.

Брови Каси взлетели в негодовании.

— Говорю тебе, мне такое никогда бы не пришло в голову, но сейчас я готова сделать исключение! — Кася сложила руки на груди и вперила взгляд в широкую спину Саттона. — Ужасный тип, — снова сказала она, но Лоррейн не слушала. Она заметила другое знакомое лицо, только что пришедшмй гость пересекал зал. И пока она разбиралась, не ошиблась ли, Шон Саттон поднялся, чтобы поздороваться с ним.