- Не понял? Ты же говорила, в технарь пошла потому, что Москву по финансам не потянула?

- Ну... Да, не потянула, но... – дебильная, просто идиотская какая-то ситуация. Капкан, зубья которого вот-вот со скрежетом захлопнутся.– Я не могу в Москву, Денис!

- Почему?

Он начинал раздражаться, а я... Что я могла – рассказать ему про Зойку?

- Потому что!

Рванула к раковине, машинально принялась полоскать тряпку для посуды. Лишь бы не к нему лицом. Сердце заходилось паникой, руки дрожали. А Денис молчал. Он ждал нормальных объяснений, и я это знала. И тут осенило! Повернулась к нему:

- У меня мама беременная, я не могу уехать!

- Ты серьёзно? И это повод засрать своё будущее? Или у тебя мама лежачая? Так сиделку наймём, в чём проблема?

- А... А как же Ленка? Она же тоже в Москву хотела, а получается, ты меня вместо неё? Я так не могу! Я... Я не могу так, Денис!

Он сжал лежащую на столе руку в кулак. Злился.

- Ленка тебя вообще не касается. – Чётко, хотя и почти не разжимая губ. - У неё всё по расписанию. И вне зависимости от того получит образование или нет – будущее у неё уже есть. И местечко тёпленькое готово. И угол. И... – упёрся лбом в ладонь, медленно выдохнул. - Вот только тебя это не касается, Милах. Даже не думай об этом, угу? Всё? Все причины?

- Нет...

- Говори.

Нет, про Олимп сейчас вообще не к месту. Психанёт, разнесёт тут всё к чертям...

- Ты.

И это даже не было ложью. Основная причина он, и только он. Корень, в который следует зрить.

- Что – я?

- А как же ты?

Молчал, разглядывая моё лицо и окончательно успокаивался. Гнев уходил, возвращалась страшная усталость.

- Я буду приезжать к тебе, Милаш. А кроме того, есть ведь ещё каникулы. Не говоря уже об экстернате. Ты сможешь. Я в тебе не сомневаюсь.


- А может, ты от меня избавиться хочешь? Всё? Надоела?

Ляпнула сдуру, просто от отчаяния, но, похоже, сработало. Денис на мгновенье онемел, потом нахмурился:

- Ты что несёшь?!

А меня действительно понесло. Я почувствовала его слабину. И теперь, как последняя дрянь готова была с отчаянием загнанного зверя вгрызаться в то место, что оказалось для него самым уязвимым – наши отношения. И всё ради того, чтобы их спасти.

- Меня подальше, Боярскую поближе? Да? Отлично! Отработочка-то оказалась не такой уж и ненужной, да? - ехиднее, обиженнее...

Он молчал, глядя на меня с каким-то зверским офигиванием. Заезженная, сотни раз закрытая тема - эта Боярская, а я снова... Но играть больше было нечем. Только своей ревностью. Давить на неё, взывая к жалости...

- Давай, сошли её тоже куда-нибудь подальше отсюда, тогда и поговорим! Слабо? - Думала ли я, что будет, если он согласится? Нет. Я вообще не думала. Меня несло. - Ну, чего молчишь? Где же твоя сказка о том, что сейчас не время её гнать? Что она именно сейчас нужна? Сейчас, вчера, завтра – да блин, всегда! Ну скажи, скажи!..

А самое ужасное – я начинала верить себе. Недавний разговор с Боярской зазвенел в груди натянутой струной – так остро, так больно. Кажется, порезаться об него можно. Аж в носу засвербело от невыносимости того, что кидала в лицо Денису. Думала ли я о том, что чувствует он? Нет.

- Сейчас действительно не время. Ты же видела новости. – Он говорил глядя в стол, держался, как мог, даже вена на виске вздулась. – Давай не будем сейчас об этом?

- А когда-а-а?! – зашипела я. - У тебя никогда не время! Я устала от этого! Ты со своей Боярской бываешь чаще чем со мной, не удивлюсь, если ваши отношения далеки от деловых! Нет, правда, Климов тебе на что? Если он ведущий финансист, то какая разница, кто будет у него на побегушках? Зачем тебе именно Боярская?

- Люд, ты не понимаешь...

- Ой, всё! – махнула я рукой и в очередной раз отвернулась к мойке. Дыхания не хватало, глаза застились слёзами. Что это, блин? Неудачная попытка манипулировать обернулась против меня самой,  вскрыв-таки хронический нарыв? И вдруг вспомнила, резко развернулась к Денису: - А расскажи-ка про вашу поездку? Это же Боярская так срочно уволокла тебя в Польшу? Ты не думаешь, что она может быть замешана в захвате?

- Нет.

- Да кто бы сомневался! - усмехнулась я. - Ну и почему же ты в этом так уверен?

Он устало опустил голову, побарабанил пальцами по столу. Словно нехотя ответил:

- Потому, что поездка закончилась двумя крупными контрактами - и в Италии, и в Польше. Но перед этим была проделана огромная, очень долгая работа. Так что это не Боярская меня затащила, Люд. Это по плану и держа нос по ветру, то есть в самый оптимальный момент. И давай закроем тему, ладно? Не факт, что этой ночью удастся нормально поспать, так что... Давай не будем? Пожалуйста.

Сердце отчего-то сбилось с ритма, дыхание перехватило от неясного ужаса, но губы упрямо, словно против воли выплюнули:

- А Германия?

Он вскинул голову, и я увидела в его глазах... Растерянность?

- Откуда ты знаешь?

- Пфф... Угадай с одного раза!

Сцепились взглядами. Он понимал откуда. Отпираться было бесполезно.

- Ну? Германия тоже по плану?

- Нет. – Твёрдо, не задумываясь, ответил он.

Никогда не думала, что пульс можно чувствовать просто так, не прикладывая пальцев к артериям. Всё тело – словно один сплошной пульс. Аж потряхивает.

- Тогда зачем вы туда поехали?

- По делам, Люд.

А по венам - как наркотик - жар. Как тогда, когда велела Максу тормознуть, чтобы, пойдя на поводу у своей суки паранойи, найти-таки перстень. Невмоготу, как хотелось сделать это снова. Уличить.

- По каким делам?

- По безотлагательным. И всё, без комментариев. Просто, ты либо веришь мне, либо нет. - Взгляд прямой, в глаза. Непроницаемый.

И ведь верю. Теперь, когда даже самой себе уже не очень-то... Кому ещё верить, как не ему? Устала брыкаться, в конце концов – а утро вечера действительно мудренее. Зябко сцепила руки на груди. Сейчас бы отмотать на тот Московский вечер, когда согласилась пойти в ресторан и просто остаться в номере.

- Я тебе верю, Денис. Просто скажи, что у вас с ней ничего не было? Пожалуйста.

А он... Он отвёл взгляд и поджал губы.

...Это Макса я тогда лупила и орала, что он дебил. И торжествовала от своей правоты. А теперь... Я вдруг испугалась её. Этого просто не может быть.

- Пожалуйста... Ведь не было? – шёпотом.

Пауза. Тягучая, удушливая. Казалось, так и будем молчать целую вечность... Но Денис не из того теста. Он же, блядь, мужик. Грёбанный Батя. Выдохнул, разомкнул намертво сжатые зубы и...

А вот я не смогла. Услышать то, что он собирался сказать, было выше моих сил. Просто кинулась вон из кухни, словно пытаясь сбежать от палача. Но палач был быстёр. Он вскочил – за его спиной с грохотом свалился стул – схватил меня за руку, крутанул, зажимая в тисках, перехватывая со спины поперёк живота, и вздёрнул над полом. Я извивалась, молотила его кулаками, царапала руки. Молча. Отчаянно. Пока не иссякла. Не обмякла. Трясло так, что не могла начать слово:

- Пп... п... п...

И дыхания не хватало, и просто не шёл голос. До отчаяния. До бешенства.

- Милаш, это совсем не то... Послушай, малыш, это... Это вообще ничего не значит! Ну, послушай...

- П-пусти... – всё-таки выдавила.

- Мила-а-аш... – рычит.

- Пусти! Пусти, пусти, пусти! – откуда только силы взялись? Снова изворачивалась, задыхаясь от того, что он только сильнее сжимает меня. – Пусти, ты... Скотина! Гад! Сволочь!


Пятками по голеням – со всей дури. А он терпит.

- Да это не то, Люд! Ты не понимаешь, это просто случайность! Послушай...

Извернулась, выдернула из захвата руку и вцепилась в его загривок. Удачно – пальцы попали под воротник. Всю злость, всю боль, всю обиду – всё в это скольжение. Ненависть сюда же. Пусть тоже корчится, пусть тоже воет, сволочь! Чувствую, как ногти пропахивают кожу шеи – от основания до самого затылка, и снова... И снова... А потом подвернулась его щека... И Денис швырнул меня на диван, а я изловчилась в полёте, саданула его ногой по животу. Жаль по яйцам не получилось. Саданула хорошо, но без толку – он всё равно скрутил меня, навалился сверху – ни вздохнуть, ни ойкнуть – упёрся носом в висок:

- Милаш, послушай, просто послушай! – Крепко держит, сволочь. Железно. - Это ничего не значит... Это, это случайность, слышишь?

Я даже дёрнуться не могу. Паника и бессилие. Бессилие бесит. Застит разум, не даёт слушать. Слышать.

- Не знаю, что она тебе наплела, малыш, но это... Блядь, Милах, это было один грёбанный раз, да и то...

- Пусти!

- Сначала выслушай...

- Пусти!

- Выслушай!

- Ты... Ты сволочь... Гад. Предатель! – и я заревела.

Он сгрёб меня в охапку, усадил к себе на колени. Обнимал, что-то шептал. Даже покачивал, словно пытался убаюкать. Вот только я ни хрена не ребёнок больше. В очередной раз резко увернулась от его губ, лезущих к моим слезам на щеках, что есть мочи врезала ему локтем по груди:

- Пусти!

Он замешкался и на мгновенье ослабил хватку. Я тут же рванулась из его рук – и в коридор. Он следом.

- Куда ты?

Я отчаянно пыталась попасть ногой в босоножек. Бежать. Срочно! Пока есть силы, пока небо не рухнуло на землю и не погребло нас с ним в одной могиле. Только не с ним!

- Стоять! – приказал он. - Никуда ты не пойдёшь! – Схватил за локоть, я попыталась выдернуть, но куда-там! Рванул, разворачивая меня к себе. – Я уйду, слышишь? Ты слышишь?

Я слышала, но не понимала. До тех пор, пока он не схватил меня за подбородок, не сжал пальцы, заставив замереть от боли. Посмотреть на него.