На пару минут воцарилось молчание, и я снова навострил уши в надежде узнать новости о Роуз, но мне ничего не было слышно. Элли была далеко, да и с таким шумом в ушах от крови, бешено бегущей по венам, шансы на то, чтобы подслушать, были мизерными. Элли положила трубку и жестом позвала Роба следовать за ней к стоянке, бросив на меня еще один полный ненависти взгляд.

Роб пожал мне руку.

— Держись, мужик.

— Роб, ты можешь...

— Я постараюсь что-то узнать.

Мы молча кивнули друг другу, и он ушел вслед за гневно топающей женой.

Я положил руки на затылок и снова тяжело вздохнул. Мне нужно было что-то предпринять, как-то узнать более подробно об ее состоянии. Что говорят врачи и какие прогнозы на ее выздоровление — это была для меня самая важная информация в тот момент, и я готов был отдать что угодно, лишь бы владеть ею.

Со стороны стоянки ко мне бежал Роб. Я опустил руки, готовясь по новой защищать свои почки от ударов, потому что вид у него не был таким уж радостным. Но Роб удивил меня, вдруг улыбнувшись.

— Она не просто пришла в себя, а даже заговорила. Роуз еще очень слаба и вряд ли способна поехать домой, поэтому врачи решили еще на пару дней оставить ее в больнице, чтобы дать витамины, которые помогут окрепнуть.

Я выдохнул такое количества воздуха, как будто держал его в себе несколько дней, и почувствовал, как по щеке стекает слеза, ныряя в ямочку на щеке, образовавшуюся от широченной улыбки.

— Пока что она только смотрит в одну точку и почти не разговаривает. Иногда плачет.

На этих словах мое сердце еще сильнее сжалось и заныло. Мне было необходимо увидеть ее и обнять, прижать к себе настолько сильно, чтобы она почувствовала, как я забираю ее боль и дарю ей свою силу. С другой стороны, я понимал, что тем самым могу усугубить ее состояние, а потому мне будет лучше держаться от нее подальше.

Я снова схватил себя за волосы и с силой дернул, чтобы вернуть способность думать рационально. Физическая боль должна была, по моему плану, перекрыть душевную и прочистить мозги. Мне нужно было уходить из больницы, иначе рано или поздно я приду к ней, и она может снова уснуть, но больше уже не проснуться.

— Держись, Мун. Но дай ей время. Сейчас тебе лучше уехать и не показываться здесь, пока ее не выпишут. Оставь ее.

— Но как? Я...

— Джордж, ты стал причиной этого бардака. Теперь твоя очередь пожертвовать собой, чтобы все исправить.

— Спасибо, Роб.

— Да, — просто ответил он, глядя себе под ноги.

Мы еще минуту постояли молча, думая об одном и том же. О Роуз. И о том, что ей будет лучше, если я уйду. После этого Роб развернулся и, не сказав ни слова, ушел в сторону стоянки.


Глава 4

Третий день без Роуз


В восемь утра из дверей больницы вышла медсестра и села рядом со мной.

— Ты Джордж? – спросила она.

— Да.

Я повернулся к ней. Девушка с интересом рассматривала меня. Симпатичная голубоглазая блондинка, классическая красота. Я бы, может, и заинтересовался ею. До Роуз. Сейчас же для меня существовала только моя рыжеволосая красавица, и грезил я только о ней.

— Я Кэндис. — Даже имя ей жутко подходило. — Медсестра Роуз. Я провела с ней всю ночь.

Эти слова заинтересовали меня, и я почти полностью развернулся к ней в ожидании того, что она скажет дальше.

— Тебе интересно? — поддразнила она. Мне хотелось схватить ее за воротник и хорошенько тряхнуть. Что за идиотский вопрос в такой болезненной ситуации?

— А ты как думаешь? — прошипел я сквозь зубы.

— Ну, она пришла в себя, — протянула девица, явно флиртуя. Идиотка. Она накручивала локон из своего хвостика на палец и стреляла глазками, которые мне уже хотелось вырвать.

– И? Ты пришла сюда тянуть резину, или расскажешь все-таки?

– Ладно, успокойся. Как я и сказала, она пришла в себя, пробыла в сознании уже целых три часа, потом снова уснула, но в этот раз это был обычный сон. Правда, во сне она стонала и плакала. Потом проснулась. Доктор дал ей снотворное, и она проспала до утра. В шесть проснулась и с тех пор не засыпала. Говорит, что чувствует себя уже лучше. Когда я уходила, у нее брали кровь, а мать принесла ей завтрак.

— Спасибо, — выдохнул я. — Прости, что накинулся.

— Да я сама виновата. Я же вижу, как тебе плохо. Думала, немного облегчить твое состояние, только не тот способ выбрала, — хихикнула она.

Похоже, искусство флиртовать девушка впитала с молоком матери. Она располагала к себе своей невинной красотой и постоянным желанием строить глазки.

— Хочешь, пойдем выпьем чего-нибудь? Знаю, что утро, но тебе не помешало бы развеяться.

— Мне не помешало бы выспаться и знать, что у Розали все хорошо. Слушай, окажешь мне услугу? — я улыбнулся слегка, пытаясь еще больше расположить ее к себе.

— Все, что угодно.

Она немного покраснела, взглянув на мои губы. Я прекрасно понимал, какие мысли зарождались в ее голове при виде этой улыбки. Она не первая, кто попадает в ее ловушку. Я адекватно к себе отношусь и также осведомлен о своей внешности. Именно это, ну и еще деньги я планировал использовать с целью получения нужной информации. Было странно только, что я сидел возле больницы грязный, с синяками на лице, но она все равно заигрывала со мной и приглашала выпить.

— Я хочу уехать домой. Но мне нужно, чтобы кто-то рассказывал мне о состоянии Розали. Ты можешь мне с этим помочь?

Кэндис сразу сникла. Она начала теребить край своей футболки.

— Не знаю, это вроде как конфиденциальная информация, а ты не член семьи… — смутившись, начала она, но я перебил.

— Пять сотен.

— Что?

— Мало?

— Нет. Да. Ты собираешься мне платить за эту информацию? — Ее глаза увеличились.

— Послушай, Кэндис. — Я взял ее за руку. — Мне очень нужно знать, что с Розали все хорошо. Если пяти сотен мало, я добавлю. Но пожалуйста, тебе только нужно будет сообщить, когда она пойдет на поправку и когда ее выпишут. Больше я тебя не потревожу.

— А ее?

— Что? — Я не понял вопроса.

— Ее ты потревожишь? Она хорошая девушка. Ей нужен покой.

— Нет, — хрипло прошептал я, глядя себе под ноги. — Я больше ее не потревожу. Я хочу, чтобы она выздоровела.

— Она должна сделать это вдали от тебя.

— Откуда ты все знаешь?

— Об этом гудит все отделение интенсивной терапии. Доктора пытались скрыть это, но медсестры же всегда рядом. Так что да, я в курсе всего.

— Так ты поможешь мне, милая? — я снова решил включить свое обаяние, хотя сегодня это давалось мне трудно как никогда.

Она слегка зарделась, но кивнула.

— Только это не из-за денег, а потому, что ты пообещал уехать из больницы. Думаю, завтра Розали выведут на прогулку, и совсем не нужно, чтобы она тебя видела.

— Хорошо, я уеду сейчас же. Вот моя визитка, — сказал я, вытягивая из кармана карточку и передавая девушке. — Позвони мне, когда будут новости.

— А деньги?

— Что, прости?

— Ну, ты сказал про пять сотен. Я все же рискую…— потупив взор, пробубнила она.

— Да, деньги.

Я достал пятьсот долларов и передал ей смятые бумажки. Она поспешно затолкала их в свою сумочку и двинулась в сторону парковки, бросив мне через плечо:

— Я позвоню.

Алчная сучка. Впрочем, как и большинство девушек ее возраста.

Я вздохнул и решил наконец последовать доводам рассудка и уехать домой. Все, что мне оставалось — это ждать. Только уже вдали от Розали. Я поплелся к стоянке такси, чтобы уехать из больницы.


* * *

Я проснулся от жужжания, исходившего от прикроватной тумбочки. Глянул на часы, и красные цифры показали почти десять вечера. Я проспал целый день. Никаких снов или мыслей, просто провалился в черноту сразу после душа, когда вернулся из больницы.

Я поднял телефон. Номер был незнакомым, и первой мыслью было не отвечать. Но потом вспомнил о Кэндис и, подскочив и сев на кровати, провел пальцем по экрану.

— Алло?

— Джордж? Это Кэндис.

— Привет.

— Да, привет. Звоню тебе сказать, что мне звонила моя подруга Дебора, она сегодня была весь день с Розали. Мисс Стар уже лучше. Сегодня ее вывозили на прогулку в кресле. У нее отвратительное настроение, и она почти не разговаривает, но уже нормально поела и даже приняла душ. Дебора пыталась уговорить ее прогуляться по больничному саду самостоятельно, но Розали даже ничего не ответила. Она бодрствовала не целый день, но большую его часть. Она идет на поправку, и это здорово, правда? — подытожила девушка.

— Да, это прекрасно.

Частичка моего сердца с громким щелчком встала на место. Как будто 3D-паззл потихоньку собирался в орган, который мы называем сердцем.

— Так вот, я тут подумала… — она мгновение молчала, но потом, вздохнув, продолжила. — Если ты больше не будешь приезжать к Розали… Может… Мы могли бы… Ну, пойти выпить вместе?

— Кэндис… — Я не знал, как отшить эту прилипалу помягче. В конце концов, она была моим единственным источником информации на данный момент. — Ты очень привлекательная девушка…

— Ага, поняла, Джордж. Ну, ладно, удачи тебе.

И Кэндис положила трубку. Почему-то мне показалось, что больше она не позвонит. Да, отдать ей пять сотен было слишком щедро.

Я лег на спину, глядя на заставку своего телефона. На ней была Роуз: такая красивая, яркая, легкая, смеющаяся. Она потрясающая. Такая, о которой мечтает каждый мужчина. Она красива снаружи и внутри. От нее исходит такой свет, который способен осветить собой все вокруг. Она мягкая и нежная, как перышко; она сладкая, как карамель, несгибаемая, словно стальной стержень, и жаркая, как ядро земли. Рядом с ней я воспламеняюсь и горю. И впервые в жизни мне не хочется, чтобы этот пожар был потушен.

Я до трех часов утра пил виски и в который раз пересматривал все видео и фотографии, что были у меня в телефоне. Все, где была Роуз — такая сладкая и манящая, веселая и даже злая. Да, у меня есть и такое фото. Тогда она назвала меня дикарем за то, что я порвал на ней новехонький комплект белья от «Агент Провокатор», который она надела специально для меня, заявившись ко мне в одиннадцать вечера на высоченных красных шпильках и в плащике. А под ним — только этот комплект: красный, как кровь, кружевной и манящий. Ну кто, скажите мне, в здравом уме удержится и не постарается побыстрее избавиться от соблазнительного комплекта, чтобы поскорее развернуть этот подарок? Розали была тогда такая разъяренная, как тигрица. Мне повезло, что на прикроватной тумбочке лежал мой телефон, поэтому я смог быстро сделать снимок. Она очень горяча, когда злится. Я усмехнулся воспоминаниям, и сердце снова болезненно защемило. Я потер середину груди, успокаивая себя тем, что Розали приходит в себя, и через какое-то время я все равно попытаюсь встретиться с ней.