– Завтра же. Уверена, дочка будет не против.

– Ты ей пока ничего не говори. Просто убеди ее в необходимости визита и приезжайте сразу, как только сможете.

Агния всегда с готовностью принимала участие во всех авантюрах матери. Так и к Раде она согласилась поехать без лишних возражений и расспросов. Агния как будто наперед знала, зачем едет и чего от нее ждут. Она совсем не удивилась, когда похудевшая, но еще не успевшая болезненно осунуться Рада сообщила, что Агния будет центральной фигурой ритуала.

Это был обряд наподобие посвящения, о которых Агния не раз читала в книжках о ведьмах и колдунах. Инструментами выступали камни. У каждого «самородка» была своя миссия. Черный турмалин защищал от проклятий ипорч, обращал отрицательную энергию в положительную, обладал огромной целительной силой, подобно соде гасил обиду, которая, если долго носилась обиженным, могла вызывать рак и другие неприятные болезни. Не зря говорится «на обиженных воду возят» – это гнусное чувство быстро проедает дыры в здоровой энергетике и через эти дыры беззащитная аура засасывает всякую гадость. Для работы с энергетикой и миром мертвых Агния получила от Рады заряженный обрядом Селенит, который следовало привязывать под кроватью, и Черный обсидиан, который служил для баланса. И, наконец, мешочек богатств Агнии пополнился Лунным камнем. Этот должен был отвечать за область любви и эротики.

Вооруженная не то чтобы знаниями (какие знания можно передать за такой короткий отрезок времени), но Знанием, Агния простыми манипуляциями с камнями и прикосновениями вылечила Раду от рака груди. И получила бесценный дар лечить всех страждущих. Только с одной оговоркой – родственников, то есть родных по крови людей она лечить не могла. На закономерный вопрос Агнии «Почему», Рада пожала плечами и ответила просто и лаконично:

– Потому что так угодно Высшему разуму. Я могу лишь предположить, что это часть твоего испытания на Земле. Ты ведь знаешь уже, что у каждого из нас здесь есть миссия, есть предначертанный заранее путь, полный испытаний, которые должны взрастить, натренировать душу. Чтобы в следующей жизни не повторять неусвоенный урок, а приниматься на новый, и переходить на следующий уровень.

– Я часто думала об этом и много читала. – У Агнии от возбуждения блестели глаза, – Так неужели все предначертано и поменять мы ничего не можем?

– Конечно, можем. Но основные вехи неизменны. Как ни крутись.

– А если все-таки не покориться судьбе, что будет?

– Такие случаи были и… ничего хорошего из этого не получалось. После того, как судьба не раз и не два пыталась вернуть заблудшую, непокорную душу в свою колею, а та противилась, после нескольких серьезных предупреждений включалсямеханизм самоуничтожения.

– Это как это? – Изумленно спросила Анна, до этого момента молча наблюдавшая за беседой немигающим взглядом.

– Ну, душа по всей видимости никак не может сладить с доставшимся ей разумом и решает нажать «reset», чтобы начать все сначала. Как правило, это несчастный случай, скоропостижная болезнь или воронка катастрофы. Кстати, Агния, на такие случаи твой дар тоже вряд ли подействует. Но их крайне мало, слава Богу.

– Давайте-ка поговорим о чем-нибудь веселом! – Анна, наделенная бурным воображением, больше не могла думать о мрачных сценариях чьих-то там загубленных судеб. От этого у нее бежали противные мурашки по спине и холодели конечности. – Угости-ка нас чаем. – Обратилась она к Раде как к обычной земной хозяйке, а вовсе не ведьме-пророчице. – Пойдемте-ка в кухню, шаманки мои.

Рада и Агния покорились. До позднего вечера пили чай и болтали о том, о сем, оставив в стороне колдовство и мистику. Подобно закадычным подругам, они обсуждали новости, погоду, цены. Анне так хотелось спросить о Деймоне, но она не смела и заикнуться. Не хотелось нарушать благостную атмосферу непринужденного общения, да и Агния была не в курсе, кто ее отец. По легенде, папа уехал по работе в другой город и завел там другую семью.

На прощание все понимавшая Рада шепнула Анне на ухо: «Не переживай, скоро увидишь его. Он по-прежнему холост. И он все это время думал о тебе. Но так и не сумел пожертвовать ради вас своей свободой».

Анна сглотнула и кивнула, не смея задать уточняющих вопросов. «Будь что будет. Всю жизнь живу с этим, подожду еще, столько, сколько нужно потерплю».

-68-

Открыв в себе бесценный дар, Агния быстро обрела известность в узких кругах политиков и бизнесменов, нуждавшихся в ее помощи. Анна была при ней кем-то вроде директора. Назначала встречи, вела ее деловой календарь, управляла доходами, большую часть которых они с дочерью жертвовали на борьбу с детскими заболеваниями.

Агния не зазнавалась. Она всегда вела себя и выглядела скромно, одевалась неприметно, чаще в темное платье чуть ниже колена, почти не использовала косметику. Но была красива той глубокой женственной красотой, которая не могла оставить равнодушным ни одного мужчину, оказывавшегося рядом.

Однажды Агния столкнулась с особенно сложным случаем. С точки зрения течения самой болезни особенностей не наблюдалось, да в них молодая целительница обычно не слишком-то вникала. Она сканировала степень уязвленности энергии и «подлатывала» ее в тонких местах, подобно матерчатому одеялу, состоящему из разноцветных лоскутков. Иногда получалось с первого раза, но чаще всего требовалось два-три сеанса до полного излечения.

С этим же случаем с самого начала было что-то не так. Как будто для нее был выставлен блок, и она никак не могла и близко подобраться к страдающему телу красивого, но имевшего вид несчастный грека.

Болезнь возникла внезапно. Деймон хорошо помнит этот день, когда впервые почувствовал себя плохо. Он сидел тогда утром на веранде своего загородного дома, пил свежесваренный кофе, держал в руках газету, а сам смотрел в окно. Задумался. И тут к дому прилетела и стала стучаться в стекло странная птица. Верх тела у нее был с синеватым отливом, а низ благородного светло-каштанового оттенка с белыми пестринками. Чтобы привлечь к себе еще большее внимание, птица стала перемещаться то вверх, то вниз головой, а потом, громко что-то прокричав на своем, как ни в чем не бывало улетела. Деймону стало отчего-то вдруг тревожно, и как-то больно внутри, но он значения этому не придал и развернул «Ведомости», важно уставясь в страницу с самыми важными новостями.

Когда Деймон все же обратился к врачу и прошел первое обследование, оперировать было уже поздно. Опухоль затрагивала жизненно важную артерию, и никто, даже самые известные светила мировой медицины за любые деньги мира, не брались за смертельно опасную операцию. Оставалась только альтернативная медицина.

В кругах, где вращался Деймон, еще за несколько месяцев до того, как он узнал о своей болезни, неоднократно всплывало имя Агнии в связи с сенсационными исцелениями отчаявшихся и все испробовавших сильных и влиятельных мира сего. Недолго думая и не вдаваясь в выяснение подробностей, Деймон поручил одной из своих помощниц разыскать Агнию и устроить их встречу.

Увидев воочию ясный образ молодой целительницы, Деймон позабыл, сколько ему лет, и то, что он болен. Он был глубоко очарован этой плотной, густой красотой, которая и манила и пленяла, и пугала и отталкивала одновременно. В этой притягательной мощи волшебной юной прелести Деймон мгновенно почувствовал что-то как будто родное, но, конечно, ему и в голову не могло прийти, что перед ним та самая девчушка, которую он видел восемнадцать лет назад прячущейся за маминым платьем. Он и представить себе не мог, что перед ним дочь Анны. И тем более не мог и догадываться о том, что она и его дочь.

Агния же, хоть и была сбита с толку неудачей в лечении, начала догадываться, что все тут не так просто. Ее дар не мог не работать. Разве что в единственном случае – если пациент ей родственник. Отец? Этот стареющий мачо? Этот смотрящий на нее плотоядно умудренный опытом ловелас? Кем он мог ей приходиться, если и вправду был родственником? Не подав виду, как должно завершив первый сеанс и назначив время следующего, Агния отпустила пациента, а сама поспешила домой, обсудить случившееся с Анной.

-69-

– Сдается мне, что сегодня я видела своего отца! – Агния начала прямо с порога и с самой смелой догадки, не церемонясь.

Анна не успела даже удивиться. Эмоции всегда запаздывали за реакцией как минимум на несколько минут, а тут еще Агния так резко начала, не дав толком подготовиться.

– Рассказывай. – Анна опустилась на мягкий диван в гостиной и жестом попросила Агнию сесть рядом, на другой конец.

– Он пришел ко мне лечиться. И я сразу поняла, что не смогу его вылечить. Способности, данные мне Радой, на него не действуют. Значит, он мой родственник. А кто тогда, если не отец? Так что теперь твой черед рассказывать. Дамианос. Очень импозантный грек. Хочу сказать, что я тебя понимаю, мам.

Анна покраснела. Поднесла руки к щекам и ощупала собственное лицо, как будто проверяя, все ли черты на месте. Этим глупым жестом она словно пыталась выиграть лишние несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и правильно построить разговор с дочерью. Хотя что значит правильно? Ее дочь гораздо умнее ее самой, выносливее, храбрее. Просто сказать как есть, только так она сможет понять и принять правду.

И Анна рассказала Агнии историю всей ее жизни. Они проговорили весь вечер и почти всю ночь, несколько раз перемещаясь из гостиной на кухню за кофе и обратно. Агния улыбалась и плакала, вставала и ходила по комнате, обреченно садилась на пол, на пушистый ковер, снова вставала. Казалось, она вместе с матерью проживала эпизод за эпизодом. Когда рассказ закончился, уставшие, но довольные друг другом, подружки, мать и дочь, так и уснули, обнявшись, на диване в одежде, а проснувшись утром, решили в тот же день разыскать Деймона и отправиться вместе к нему.

Это было не трудно, благо Агния сохранила контакт помощницы Деймона. Девушка предупредила Агнию, что пациенту стало значительно хуже и он находится дома под присмотром целого консилиума из лучших врачей города.