Ольга Резниченко - Отпускаю прошлое (СИ)

Мерно, холодно прошептал:

— Надеюсь, хотя бы он тебя не разочарует.

Разворот — и пошагал прочь.

Слезы немедля подступили к глазам. Мгновения в попытке совладать с собой (с болью вновь разодранных ран) — но бой проигран… — и соленые ручьи… тотчас потекли по пылающим щекам.

Прийти в себя, умыться, как только это было возможным, учитывая дюжий макияж — и, наконец-то, изволить вернуться обратно в зал, за столик.

— Что-то произошло? — заботливо поинтересовался Сергей.

Криво, печально улыбнулась я.

— Нет, все хорошо.

Наверно, это самый идеальный момент принять «правильное» решение — и отправиться с ним…. уединиться, и сделать то, что давно пора.

Но едва я захотела это произнести вслух, как слова замерли внутри меня, так и не найдя сил родиться на белый свет.

Еще вдох, и сама не знаю, как проговорила:

— Я люблю другого, — тягучая тишина. Серега молчит, побелев от услышанного. Таня и Костя забыли как дышать. — Прости…

Резко встаю из-за стола, и, не роняя взглядов округ, — точным направлением иду на улицу.

— Стой!

Узнаю голос — оттого прибавляю еще шаг, куда-то в темень, среди деревьев и кустов — куда угодно, лишь бы подальше.

— Стой, Инга!

Быстрый бег. Хватает за руку и разворачивает к себе лицом. Попытка заглянуть в глаза — противлюсь.

— Сережа, ну что еще?

— Не уходи…

— Зачем? — внезапно я узнала (до боли, до слез, до визга этот жуткий, и такой неумолимый своей правдой, вопрос). — Зачем я тебе такая нужна?

— Не знаю…, - растерялся. Тягучая минута, и решается, — наверно, потому что… люблю.

Так просто?

Обомлела. И если перед этим еще смотрела с дерзостью и смелостью ему в лицо, то сейчас тотчас взор потупила в землю.

Так просто? Ответ на этот жуткий вопрос: «Люблю…»?

И я его люблю, а ему все равно…

Как и мне — то, что ты любишь меня, Сережа. Как и мне…

Только мне хватит ума, тебе это не сказать в лицо.

Хватит ума… солгать?

Или, просто, промолчать.

Не знаю, еще не знаю, как поступлю…

Не знаю.

— Пошли обратно. Сделаем вид, что ничего не было. Что все… хорошо; а завтра, на трезвую голову, с утра поговорим. Идет?

Взгляд в глаза.

А кто из нас жестче? Он, Зоба, — со своей правдой, или я же — с приторной ложью и бессмысленной надеждой?

Наверно…. я.

Ампутировать пилочкой для ногтей больную конечность — что может быть более бесчеловечно?

Ведь лучше всё и сразу?

— Сережа, пойми, я не люблю тебя. И… как бы я не старалась, его из сердца не могу выбросить. И вряд ли есть толк… со мной всё это ждать, переживать. Да и я этого не хочу. Ты прости меня, что я такая тварь. Что все это говорю, делаю, да еще и в такой день. Я бы очень хотела быть тебе хорошей девушкой, возлюбленной, может, когда-то и женой. Но не могу…

Пожала растеряно плечами.

… закачала головой, виновато поджав губы.

— Это… из-за того, который там сидит?

Обмерла я. Так и есть — догадался…

Тяжелый вздох.

— Да неважно из-за кого это. Виновата во всем только я. И решение — моё.

— Может, тебе неважно…, - резкий разворот.

— Серега, — отдергиваю его за руку, не давая уйти. — Ему все равно на меня. Плевать. Понимаешь? Моя любовь — чисто моя проблема. Как и твоя… — осеклась на слове. Побелела я от ужаса осознания, что ляпнула такое…

Вдруг резко шаг ко мне ближе. Нагнулся ближе, выплевывая слова в лицо:

— Как и моя любовь — чисто моя проблема. Я не ослышался?

Обиженно прожевываю эмоции и несказанные слова, прячу очи от стыда.

— Я не это хотела сказать.

— Но сказала.

Несмело глаза в глаза.

— И долго ты еще мне собиралась голову морочить?

Тяжело вздыхаю, опускаю взгляд.

— Нет. Не думаю…

— Ты больная что ли?

Резко уставилась ему в лицо.

— Тебе, вообще, на всех пох*й?

— В смысле? — опешила я.

— Хоть бы постыдилась своей этой… гребанной правды. Она хороша — но только в меру. Если ты — больная на всю голову, то попытайся хоть часть всего этого скрыть. Поди, кто-то и клюнет на тебя всерьез…

Вырвался из моей хватки, разворот — и пошагал прочь.

Быстрые шаги по лестнице — и скрылся в помещении.

Замерла я в нерешимости.

А вот оно как… больно правду и говорить?

Я думала, неприятно только ее слушать. А оказывается, — и с другой стороны медали… тоже слезы. Тоже горе.

Да еще и — самоотвращение…

Принять решение. Быстрые шаги за ним вдогонку.

Уже сидит за столом, наливает себе алкоголь в рюмку.

— Коля, поехали домой, — обмерла я, зажмурившись, от осознания того, что ляпнула, как оговорилась. — Бл**ь…

— Ох**ть, она меня еще его именем называет, — вдруг заметал взгляды то на меня, то на Таню с Костей. — И вы, уроды, наверняка, все знали. И про нее, больную, и про этого ее… козла.

— Серега, не устраивай концерт, — рявкнул Парфенов.

— А ты присаживайся, присаживайся, не стой — тянет меня за руку вниз. — В ногах правды нет. Она вся на языке…. гребанная ты шл*ха…

— Босой, следи за языком, — не отступал Костя, а я лишь виновато молчу, потупив взгляд.

— Это я-то? Знаете что она мне там на улице заявляла? Ох**ли бы, если бы услышали…

— Прошу, ребята, потише, — вдруг вкрадчиво отозвался, прошептал официант.

— Да ты лучше той компании скажи, что ведет себя, словно в родном ауле.

— Серега, замолчи уже, прошу, — зарычала я, не сдержавшись… (боясь того, что все это может услышать Зоба).

— Да мне пох*й, и на них, и на тебя, и на всех, кто здесь собрался. Хочу — ору.

— Да ладно, что за крик — а драки нет? — вдруг послышался за нашими спинами веселый… знакомый голос.

Замерла я, обреченно прикрыв веки.

— О, Костяныч! И ты здесь? Не здороваешься уже… забыл, загордился…

— Не выдумывай, — резко встал Парфенов и пожал протянутую руку. — Просто, не видел.

— Ну да, ну да. Я вот тоже… Только ее вот и заметил.

Внезапно приблизился на последних словах прямо к моему уху (стоя со спины), дюжая доля алкоголя волной обдала меня от его дыхания.

— Видите, и даже она меня игнорит. Дожил… сплошное неуважение, нелюбовь. А раньше-то… сколько страсти, сколько пыла, как хотела меня, как бегала. Да, родная?

Замер вдруг. Уставился на ошарашенного Босого. — Вот ты сидишь тут, орешь на нее. А мне она — сначала тачку разбила, потом — вовсе сердце раскромсала. И я молчу. Набухался — и тихонько, смирно молчу.

— Тогда почему мы тебя еще слышим? — несмело шепчу.

Рассмеялся мой палач.

— Во-от, видишь, какая змеюка. Все жалит меня. А ведь я предупреждал, просил, умолял… Нет, взяла меня, использовала — и бросила.

— Это еще кто кого, — рычу, не оборачиваясь.

— Вы че, совсем ох**ли тут? — вдруг возмущенно вскрикнул Сергей, резко взмахнув, разведя руки в стороны; выдвинулся из-за стола; нервически рассмеялся.

— Че ты вякнул?

— Не надо, Коль.

— Да че это, давай поговорим.

Резво срывается с места Босой.

Подрываюсь вмиг я и Костя.

— С*ка, ты че такой смелый?

Резко хватаю Николая за рукав, и тащу за собой.

— Вот и бегите, пока я вас не порешал.

Вдруг стихла компания Зобова. Пристально уставилась на нас.

В момент побледнела я от ужаса.

Нервно шепчу Коле:

— Умоляю, не надо. Я и так его сегодня бросила. Не надо еще больше… его добивать.

Медленно, ошарашено перевел взгляд на меня Зоба.

Немая пауза — и ухмыльнулся.

— Ну, раз бросили тебя, то пардон, — неожиданно отозвался к Сергею. Глупо так, наигранно скривился. — Я ж не знал, что эта с*ка и тебя бортонула.

— Иди нах*й, — вдруг рявкнул Босой.

— Ты че, бессмертный? — резко кинулся к Сергею. Вновь вскочил с места и Серый, но Костя вовремя преградил тому путь, удержал.

— Б***ь, Инга, уводи его нах*р отсюда, пока трупы не посыпались! — рявкнул на меня Парфенов.

— Зоба! Зоба, остынь, — оттягиваю уже и сама Николая в сторону. — Пошли отсюда.

Взгляд того на меня.

— А ты все равно потом меня пошлешь.

— Никуда я тебя не пошлю. Поехали, — пытаюсь удержать шатающегося Зобова.

— Врешь же.

— Нет.

За и против. Взгляд на соперника, на меня. На друзей.

— Забейте, все нормально, — вдруг махнул в их сторону рукой, обнял меня — и пошагали на выход.

Что-то еще крикнул вслед Босой, но я уже не услышала.

— Куда? — дико заревела я, видя как это неадекватное тело лезет за руль.

— Как куда? Ко мне.

— Дурак, что ли. Мы так только в гроб доедем. Давай такси вызовем.

— И больше часа ждать. Я так, вообще, усну тут… или поубиваю всех. Особенно этого твоего… хахаля.

(тяжело сглатываю слюну; за и против)

— Тогда пошли пешком.

— Куда? — рассмеялся.

— Куда угодно, только подальше отсюда.

Пристальный взгляд мне в глаза, словно выискивая там подтверждение, что я вру, хочу обмануть его, но не натыкаясь ни на что подобное — соглашается:

— Ну, пошли…

Это была странная ночь. И не смотря на собачий холод — и забытые куртки в ресторане, отнюдь нас ничего не смущало. Разгоряченные алкоголем… и старыми, накалившимися чувствами… мы сходили с ума.

Не прошли и сотни метров, как грубо хватил меня — и тут же повалил куда-то в кусты. Рухнули на траву — и лишь глупо рассмеялись.