Адриана Алекс - Опасно близкая для тебя

– Ты сказал, что между нами все кончено, и я… – Лена оборвала себя на полуслова и нервно сглотнула. Она старалась не смотреть ему в глаза, и Клима это расстроило. Он взял ее за подбородок и вынудил посмотреть себе в лицо.

– И ты нашла мне замену, – глухо проговорил он.

– Я не искала, просто так сложилось, – сказала Лена, и ее глаза заблестели от слез.

– Если ты счастлива, то я рад, – сказал Клим.

Лена покачала головой.

– Почему? – встрепенулся Клим, и его сердце забилось чаще.

– Потому что я люблю тебя, – ответила Лена.

– Что, прости? – переспросил ее Клим.

– Люблю тебя, – прошептала Лена, и слезы покатились у нее по щекам.

– Лен, ты там умерла? – крикнул Дима, свесившись с лестницы.

– Извини, мне надо идти, – сказала Лена. Смахнула слезы со щек и взбежала по ступенькам. Клим проводил ее взглядом.

– И я люблю тебя, – беззвучно прошептал он.

Лена проснулась поздно. За окнами вовсю светило солнце, а часы показывали половину двенадцатого. Хорошо поспала, нечего сказать! Она лениво потянулась, и ее взгляд упал на скетчубк, в котором она рисовала, перед тем как уснуть. Критически окинула рисунок, выполненный ею по книге, которую она читала, и скривила недовольную гримасу. Ночью ей казалось, что все выглядит неплохо, но сейчас в глаза бросились все ошибки. Надо будет срочно исправить, пока ничего не забыла.

Она взяла ластик и подправила неудачные линии. Тут же набросала другие и задумалась. Для чего она все это делает? Потому что ей в кайф? Но какой в этом смысл? Она не приносит пользу, не спасает жизни. Просто водит карандашом по бумаге, чтобы не чувствовать себя одинокой, чтобы создавая миры, не ощущать, как терпит крушения ее собственный. Да, ее это успокаивает, но не эгоизм ли это – показывать людям то, в чем она сама искала утешения? Не делала для радости, а использовала как анестезию? Или только в этом цель творчества? Показывать боль через красоту? Лена не знала ответов на эти вопросы.

Внеся правки, она пошла на кухню, чтобы приготовить себе завтрак. В последнее время она все чаще оставалась одна, и ее это радовало. Одиночество помогало ей разобраться в себе, расставить приоритеты. Лена поняла, что рисование – это ее жизнь. Она никогда не сможет от него отказаться. Даже если ей запретят показывать свои рисунки, она будет делать их тайком, будет рисовать в воображении, выводя штрих за штрихом. Теперь, когда она нашла свою страсть, ей было смешно, как она не поняла этого раньше? Ведь она была с ней всю жизнь.

Сделав яичницу с помидорами и крепкий кофе, Лена устроилась завтракать в гостиной. Родители улетели в отпуск с Испанию, Макс заночевал у Якова. Парни готовили материал для нового альбома, который должен был выпустить популярный лейбл. Карьера ребят шла в гору, и Лена искренне радовалась за них.

Макс узнал, что обложка к прошлому альбому – ее рук дело. Поначалу он негодовал и орал, что чувствует себя обманутым. Но потом смирился и даже признался, что гордится ею, и попросил снова оформить для них обложку и сделать постеры.

В глубине души Лене было очень жаль, что ее инкогнито раскрылось, но благодаря этому она поняла, что ее признали. Макс, конечно же, обо всем разболтал родителям. Мама удивилась, что Лена хорошо рисует, а отчим порадовался, что девка, наконец, при деле, правда, таком сомнительном, но все же…

Лена включила музыку и стала есть. У нее сегодня был выходной, и она хотела посвятить его себе: пройтись по городу, порисовать в парке. Первый месяц лета выдался очень жарким, температура была за тридцать. Люди купались в фонтанах, радуясь водным брызгам, как дети.

У нее зазвонил телефон. Дима. Лена сама не знала, зачем дала ему шанс.

Он заехал к ней в тот вечер, когда Клим, покидая клинику, прошел мимо нее и даже не простился. Тогда она осознала, что действительно все. Между ними больше ничего и никогда не будет. Она умерла для него.

Настроение у Лены было паршивое, и когда Дима предложил ей поехать в его рок-кафе, она неожиданно для себя согласилась. Отважилась сесть на мотоцикл и даже испытала от поездки удовольствие. Когда они приехали, Дима затащил ее к себе в кабинет и взял ее до того, как она успела сказать ему, что они все равно будут только друзьями. В этот раз ей для того, чтобы получить удовольствие, не понадобилось боли. Та химия, что была между ними, сделала свое дело. Лена завелась с пол-оборота и кончила до того, как он вошел в нее.

– Давай попробуем встречаться, – предложил он, запуская ей пальцы ы волосы. – Я же вижу, что тебе хорошо со мной.

– Но я не влюблена в тебя, – сказала Лена.

– Зато так сладко стонешь, когда кончаешь.

– Тебе нравится во мне только это? – рассмеялась Лена. Она сидела на столе, расстегнутая блузка сваливалась с плеч. Ее голые ноги обнимали его за талию.

– Нет, ты мне вся нравишься. Но это момент – особенно, – признался Дима.

– Я тебе ничего не могу обещать, – сказала она, глядя ему в глаза. – Вряд ли у нас что-то получится.

– Давай пустим все на самотек, – предложил Дима. – Будем радовать друг друга, а время покажет, созданы мы как пара или нет.

И Лена сделала глупость. Промолчала, позволив ему решить за нее. Он воспринял ее молчание как «да» и снова взял ее.

Лена вздохнула и поднесла мобильник к уху, морально готовясь выслушать выговор за свое поведение.

– Ты вчера не приехала, – раздраженно проговорил Дима. – Мы договаривались встретиться, и я ждал тебя.

– Я плохо себя чувствовала, – соврала Лена и вспомнила, с каким упоением рисовала. – И написала тебе сообщение, что буду отлеживаться.

– Могла бы позвонить! Знаешь ведь, что я могу случайно удалить сообщение вместе со спамом о погоде! – сердито сказал Дима. Он предъявлял ей все больше претензий и давил на то, что им было бы чудесно оформить отношения, устроив настоящую байкерскую свадьбу. У него была навязчивая идея жениться на ней, и это пугало ее до чертиков. Она могла представить Диму любовником, приятелем, но не мужем.

– Извини, – покорно пропищала Лена. – Я не хотела тебя расстроить.

– Лен, мне временами кажется, что ты надо мной издеваешься.

– Ну что ты! Нет, конечно! Просто мы живем на разных волнах, только и всего, – сказала Лена и вспомнила Клима.

– Какие, к черту, волны?! – разозлился Дима и засопел в трубку. – Я хочу тебя. Мне мозг выносит, когда я думаю о нас.

Лена закатила глаза и порадовалась, что ее никто не видит. За один вечер секс у них случался три-четыре раза. И если после первых двух у нее дрожали ноги от оргазмов, то последующие разы выматывали. Но она была благодарна Диме за то, что научил ее получать удовольствие от секса без боли. Она радовалась, что смогла соскочить с этой зависимости, но иногда думала, каким бы теперь был ее секс с Климом.

– Слушай, я так не могу, – выдохнула Лена. – Я пыталась, правда, но я не люблю тебя. Ты классный парень, но не для меня. Прости, я не могу с этим смириться.

– Ты это серьезно? – опешил Дима.

– Абсолютно. Мне жаль, что приходится об этом говорить, но я больше не хочу быть твоей девушкой, – твердо сказала Лена.

– Ты же пожалеешь об этом!

– Возможно, – из вежливости согласилась Лена, хотя точно знала, что ничего подобного не будет. – Но сейчас я хочу именно этого.

– Идиотка! – вспылил Дима и отключился. Она в красках представила себе, как он сейчас клянет ее на чем свет стоит. Ну и ладно, здоровее будет.

Лена сходила в душ и, облившись солнцезащитным кремом с головы до ног, отправилась на прогулку. Добравшись до Нескучного сада, она села на берегу и, достав скетчбук, стала рисовать. Пока карандаш плавно скользил по бумаге, она думала об Иветте и их последнем разговоре, который произошел в день ее выписки.

– Клим едет со мной в Италию, – сказала она и посмотрела на Лену с вызовом. – Мы проведем там отпуск.

– Хорошей поездки, – спокойно ответила Лена, хотя ее захлестнуло отчаяние. Они снова вместе? Хотя он ведь не говорил, что бросит ее. С чего бы каким-то изменениям произойти?

– Он выбрал меня, понимаешь? – наклонившись к ней, низким голосом проговорила Иветта. – И так будет всегда.

– Пока он не возненавидит тебя за то, что ты сломала ему жизнь, – набравшись смелости, сказала Лена. Иветта отпрянула, словно сказанные Леной слова ужалили ее.

– Этого никогда не случится, – с уверенностью произнесла Иветта. – Не смей ему больше звонить и писать слащавые глупости.

– Иначе что? Ты подашь на меня в суд? – усмехнулась Лена.

– Найму кого-нибудь, чтобы на тебе живого места не осталось, – ядовито произнесла Иветта. – И тогда тебя накроет море неизведанных ощущений.

– Лучше найми себе психиатра. Это будет твоим самым выгодным вложением в себя, – не сдержалась Лена. Иветта смерила ее взглядом, полным ненависти, и медленно удалилась.

Клим не приехал забирать ее из клиники, за ней заехала ее мать, из чего Лена сделала выводы, что девушка выдает желаемое за действительность. Их отношения дали трещину, и он теперь сторонится ее. А потом она узнала, что Клим – сын ее отчима.

В тот вечер мама снова была в отъезде, и они с отчимом сидели в гостиной и пили вино. Он выглядел растерянным, но счастливым. На губах то и дело появлялась глупая улыбка, и это трогало Лену до глубины души. Она никогда не видела отчима таким.

– Когда узнаешь, что у тебя есть сын, которому двадцать семь, понимаешь, что ничего не знаешь о жизни, – сказал отчим, наливая второй бокал. – Он был зачат в ту ночь, когда умерла моя жена. Мы с его матерью очень плохо расстались, было много претензий. В основном по моей вине, я был не в адеквате. Потом я уехал и ничего не знал о ее беременности. Не знаю, как бы все сложилось, если бы она сказала мне о ней. Может быть, я воспринял бы этого ребенка как наказание. А может быть, все сложилось бы намного лучше, чем тогда, я уже не могу этого узнать. Но сейчас я счастлив, что у меня есть еще один сын.