Ее успех поразил Криса, но он не питал к ней интереса; это была особая смесь игры воображения и романтики, политая соусом доисторических времен, что не соответствовало его вкусам. Однако четырехмиллионная читательская аудитория раскупила книги в твердом переплете, а те, кто едва умел читать, были без ума от адаптированного варианта романа, вознесшего к славе две молодые звезды. Трагическая смерть Моргана Мередит и Джеда Деверо в авиакатастрофе вскоре после появления на экранах страны фильма по этой книге обеспечила им бессмертие и подняла буквально шторм популярности, длившийся неделями.

Жаклин замерла, уставившись в пустоту. Крис вернул ее к действительности.

— Не надо так плохо играть, Жаклин. До тебя должны были дойти эти слухи. Шесть недель прошло с тех пор, как Катлин Дарси была признана судом мертвой. Я не знаю, почему это заняло столько времени. Все доказательства указывали на то, что она покончила с собой семь лет назад, но ты знаешь, как работает закон: мельницы Господа мелют медленно.

Жаклин продолжала смотреть в никуда, не на него, а на некое невыразимое видение, появившееся неподалеку. Возможно, этот полуидиотский взгляд и подтолкнул Криса прокомментировать:

— Она была странной женщиной. Как бы там ни было, она мертва, как юридически, так и фактически, а ее имущество было передано Наследникам. Теперь это определено. Планируется создать продолжение романа.

— Я? — выдохнула Жаклин. — Продолжение? «Обнаженной»?

— Почему нет? Всеведущая, ты должна знать, что Катлин Дарси запланировала другую книгу, возможно, и трилогию. У тебя только два романа, они написаны в том же жанре и имели чрезвычайный успех. Соревнование за право создать продолжение будет жестоким, однако только один фактор может работать против тебя. Этим фактором является Бутон Стокс, агент Катлин, который предпочтет одного из своих собственных авторов. Он может и не признавать этого, но сделает именно так. Теперь тебе нужен новый агент…

— Нет.

— Что? — Наступила очередь Криса вытаращиться.

— Нет. Нет, Крис. Мне надо найти нового агента, но я не буду писать продолжение «Обнаженной во льду». Я люблю эту книгу. Я уже прочитала ее двадцать раз. Пусть кто-нибудь другой провалит продолжение. Этим кем-то я не буду.

ГЛАВА 2

— Садитесь, пожалуйста. Мистер Стокс выйдет к вам, как только в его рабочем расписании появится свободная минутка.

Девушка за столом в приемной быстро, монотонным голосом произнесла свой монолог, не отрывая взгляда от журнала, который она читала. Жаклин ничего не ответила и не пошевельнулась. Она просто дала почувствовать свое присутствие, как это бывает в случае с назойливым и неприятным запахом. Через несколько мгновений девушка с трудом оторвалась от своего занятия и подняла глаза. Выражение неясной благожелательности на лице Жаклин оставалось неизменным, однако секретарша сглотнула комок в горле и нервно поправила золотистые волосы.

— Э… мистер Стокс немного задержался сегодня утром, мадам. Чрезвычайная ситуация, знаете ли.

Будучи женщиной с умеренными видами на будущее, Жаклин приняла подобную хромающую вежливость с тем же воодушевлением, с которым она была предложена. В конце концов, никто не ожидает присутствия манер, свойственных прошлому веку, у молодой женщины с окрашенными в радужный розовато-лиловый цвет ногтями. Жаклин мило кивнула в ответ и села в кресло.

Хотя она и была слегка раздражена ожиданием встречи, на которую записалась более чем неделю назад (с какими такими чрезвычайными ситуациями сталкиваются литературные агенты? С толпой авторов в конце квартала?), но она не сожалела о том, что ей предоставилось несколько свободных минут, во время которых можно привести в порядок мысли и осмотреть обстановку.

Казалось, она была навеяна фильмами 30-х годов, а выполнена с полным отсутствием вкуса. По цвету и форме кресла походили на переросшие баклажаны; они были неудобно низкими, и их покрывал колючий вельвет. Стол в приемной в стиле рококо (разумеется, копия) был богато инкрустирован перламутром и пластинами латуни. То же самое можно было сказать и о секретарше, исключая, конечно, из ее описания упоминание о перламутре. Она вся была какой-то ненатуральной, включая, как подозревала Жаклин, два выдающихся вперед конуса грудей, которые раздирали шелковую ткань ее блузки, как… Жаклин остановила себя. Чтение любовных романов оказывает пагубный эффект на сравнения, приходящие в голову. Если Господу Богу и мистеру Стоксу угодно, то в ее следующем романе ни разу не будет упомянут вздымающийся или выпирающий холмик. Катлин Дарси раскручивала эротические эффекты (а их было множество в ее книге), не прибегая к такой грубой технике.

Менее уверенная в себе женщина могла бы почувствовать некоторую неловкость, дойдя до этого пункта в своих рассуждениях. Жаклин никогда не смущалась, но тонкая струйка беспокойства, не дававшая ей покоя с тех пор, как она договорилась о деловом свидании, постепенно разрослась до ширины Рубикона. Было еще не поздно; она уже перешла один приток, назначив встречу, но сама река оставалась впереди. Даже сейчас Жаклин могла повернуть назад.

Крис попытался отговорить ее.

— Я, должно быть, сошел с ума, предложив тебе это. Подсознательно я рассчитывал на то, что ты откажешься. Ты хоть понимаешь, во что ты ввязываешься?

Он продолжал говорить с ней. Жаклин отмела его предупреждения в сторону. Она умела обращаться с рекламой и делала это лучше многих. Жаклин обладала достаточным самомнением, чтобы оставаться неопалимой купиной под иссушающим ветром нападок, которые, несомненно, обрушатся на нее, и при этом написать хорошую книгу. Читатели и критики хотят другую «Обнаженную во льдах», и никто, включая саму Катлин Дарси, не был в состоянии написать ее заново.

Она говорила правду, когда заверяла Криса в том, что мнение окружающих ее не волнует. Другое дело — ее собственное мнение. Могла ли она подняться до тех высоких стандартов мастерства, которые установила сама для себя? Ответ был гнетущим: «Может быть, и нет».

У нее не было иллюзий относительно собственного дарования. Жаклин обладала небольшим добротным талантом, честным и вполне отвечающим тем целям, которым он служил до сих пор. Написать продолжение, равное предшествующему роману, требовало несколько большего мастерства.

Причины, толкающие на какой-либо шаг, никогда не бывают простыми или единственными; решения принимаются после долгого обсуждения множества положительных и отрицательных факторов. Один фактор, несомненно, влиял на изменение позиции Жаклин — это число кандидатов-соперников и их мастерство. Новость была объявлена неделей раньше, и уже образовалась длинная очередь желающих, которая благодаря неопределенному жанру «Обнаженной» представляла собой широкий спектр претендентов. Здесь присутствовали авторы исторических, любовных романов и боевиков. Среди них были и Джек Картер, автор «Красного флага, красной крови» (в его книге заговор Советов с целью убить президента Соединенных Штатов был провален прекрасной русской женщиной-агентом, влюбившейся в красивого соперника из ЦРУ), и Франклин Дюбуа, оттачивавший свое перо на быстролетных и несколько странноватых сексуальных связях деловых людей с Уолл-стрит, который заявил, что политические и финансовые сложности доисторической культуры требуют от писателя познаний в этих сферах деятельности. Но одно имя заставляло Жаклин взъерошиться и склоняло чашу весов ее выбора в пользу решения бороться за книгу — это было имя Брюнгильды Карлсдоттир.

До того как Жаклин дебютировала со своим романом, Брюнгильда была непререкаемой Королевой Первобытных Потрошителей Корсажей — слово «первобытная» относилось не к качеству или содержанию ее прозы (хотя такая интерпретация не раз высказывалась в печати), а к историческому периоду, на котором она специализировалась. Средневековая Британия, Галлия железного века, любая страна бронзового периода — все эти темы лили воду на мельницу Брюнгильды, но ее настоящим коньком стали викинги; возможно, как заметила Жаклин (и при этом не была единственной), потому, что она своим видом походила на самые крупные их экземпляры.

Брюнгильда не присутствовала на съезде, ставшем для Жаклин первой не особо приятной встречей с королевами романов, чье имя было легион, потому что рекламные «толкачи» наградили призом за лучшую романтическую новеллу о шестом веке какого-то другого автора. Они не встречались лицом к лицу до тех пор, пока первая книга Жаклин не вытеснила произведение Брюнгильды из списка «Таймс». Выстроившее между ними стену соперничество носило не вполне профессиональный характер. Это была ненависть с самого первого взгляда, чистая, прозрачная и крепкая. Как зерновой спирт. Жаклин поклялась, что она скорее отдаст Бутону Стоксу двадцать пять процентов или переспит с ним, лишь бы не видеть, как Брюнгильда получит заказ на продолжение «Обнаженной во льду».

Она изучила многочисленные фотографии Стокса, украшавшие стены приемной его офиса. Бутон с Лиз Тейлор, с мистером Т., с защитником, игравшим в прошлом году в Суперкубке («автором» «Убийства на Суперкубке»), с бывшим штатным сотрудником Белого дома, чья книга о его нравах разошлась тиражом в полмиллиона экземпляров. «Конюшня» авторов Стокса была, без сомнения, впечатляющей, если не в литературном смысле, так в денежном. И он всем был обязан Катлин Дарси. Она была его первым значительным клиентом, его первым автором, написавшим бестселлер. Ее успех проторил дорогу в его офис и для остальных писателей.


Взгляд Жаклин был прикован к фотографии размером пятнадцать на восемнадцать, на которой Стокс был изображен вместе со своей наиболее знаменитой клиенткой. Она была окаймлена широкой полосой черного бархата; на столе под ней, в вазе, сделанной в виде бутона, стояла одинокая белая (шелковая) роза. Катлин, казалось, была закрыта кольцом обнимающих ее рук Стокса. Головой она слегка прилегла ему на плечо, а в ее широко раскрытых глазах сквозила невиновность. Катлин выглядела много моложе своего возраста. «Обнаженная во льду» вышла в свет, когда ей было двадцать восемь.