того, чтобы знать, кто их родители. Я уверена, что это не было любезной просьбой Сэма,

держу пари, что он ему угрожал.

— Ты прикалываешься надо мной, да? — спрашивает он недоверчиво.

— Послушай, — я сжимаю переносицу, — я ценю все, что ты сделал, ты даже не

представляешь насколько. Чем ты пожертвовал для меня... для нас. Но ты не можешь так

делать.

Он отходит и скрещивает руки на груди. Руки, которые заставляют меня чувствовать

себя в безопасности, будто ничто не может коснуться меня, когда они вокруг меня.

— Не могу делать что? Заступиться за вас? Убрать этого ублюдка из вашей жизни?

Потому что оттуда, где я стою, вы можете получить любую гребаную помощь, в которой

нуждаетесь.

— Что это значит?

— Это значит, что тебе нужна помощь, женщина. Иисусе, — он проводит руками

вниз по своему лицу, подходит ближе ко мне и опускает голову, чтобы смотреть мне в

глаза, — ему не нужен Бен, — его голос понижается. — Это лишь рекламный трюк для

его новой семьи. Это позволило бы ему выглядеть хорошим. Он сказал мне, что ему не

нужен Бен, детка.

Я чувствую себя дурой за то, что не признала того человека, каким в

действительности является Мэтт. И глупая часть меня, существующая до сих пор, помнит

того доброго и щедрого человека, которым он раньше был.

— Я знаю это, но что, если в будущем...

— Нет. Мне жаль. Он — эгоистичный хер.

Не знаю, почему мне вдруг стало грустно от того, что Мэтт полностью сдался. Я не

хотела его в нашей жизни, но я всегда желала, чтобы он этого хотел. И теперь, когда дело

сделано, я не знаю, как к этому отношусь.

— Итак, все кончено. Просто так он никогда не захочет даже встретиться с сыном.

— Он смотрел прямо на него, Кортни. На стоянке. Помнишь?

— Да, — я прислоняюсь к стене, у меня внезапно закружилась голова.

— Он смотрел на него, но не видел. Своего собственного сына. Его не волновало то,

что он стоял рядом.

77

Я киваю, признавая это, а он оставляет нежный поцелуй у меня на лбу, прежде чем

идет к двери.

— Дай мне знать, если тебе понадобится еще что-нибудь.

Щелчок замка заставляет меня выйти из оцепенения, и я медленно иду на кухню,

сажусь на стул. Я не хочу, чтобы Мэтт присутствовал в нашей жизни. Но для Бена я хочу,

чтобы у него был отец — человек, который присматривает и ухаживает за ним… как Сэм.

Готов ли он к такой ответственности, когда он даже не может согласиться со мной? Стать

отцом. Он говорит, что хочет еще один шанс, и пока он смог доказать, что безмерно

полезен. Он пытается.

«Но хочу ли я мужчину в своей жизни, который будет принимать важные решения,

такие как это, за меня? За Бена? Не посоветовавшись со мной?»

— Уф, — простонала я и ударилась головой о стол.

Затем меня осенило. Я — идиотка. Боже, я такая глупая. Конечно, я хочу этого. Как

давно я хотела, чтобы кто-то разделил со мной жизнь и помогал принимать решения? Не

быть единственной, у кого есть ответы? Теперь у меня есть потрясающий парень, который

готов попробовать, а я веду себя, как чокнутая.

Я смотрю на часы на микроволновке, но понимаю, что не располагаю достаточным

количеством времени, чтобы поговорить с Сэмом, до ухода на работу. Я бегу наверх,

проверяю Бена и говорю ему, что быстренько приму душ. Я хотела бы стоять под

горячими струями вечно, но отбрасываю волосы, быстро намыливаюсь и бреюсь в

соответствующих местах.

Выбравшись, я заглядываю в комнату Бена и нахожу его в том же положении, что и

десять минут назад.

Когда я складываю чистую одежду в сумку, звонит телефон, и я бегу вниз, чтобы

ответить, проклиная себя за то, что не принесла сотовый наверх.

— Привет? — отвечаю я, не глядя, кто звонит.

— Корт, — у Моны разбитый голос, и она шмыгает носом.

— Мона, у тебя дерьмовый голос. Ты в порядке?

— Только что проснулась. Я больна.

— Ой, дорогая.

— Я… — она кашляет, и я убираю телефон от уха, как будто микробы могут пройти

сквозь него волшебным образом, — не могу присмотреть за Беном. Мне жаль.

Чёрт.

Я даже не подумала об этом раньше.

— Все в порядке. Просто поправляйся.

— Окей.

Я нажимаю кнопку — завершить звонок, затем бросаю телефон на тумбочку с

чрезмерной силой и вздрагиваю, когда он падает на пол. Когда я нагибаюсь и поднимаю

его, то сдаюсь, сажусь на холодный кафель и размышляю, что делать. Слишком поздно

звонить другой няне, мне нужно уходить через десять минут. Думаю, мне придется

позвонить и сказать, что заболела. А мне очень нужны деньги.

Сэм.

Может быть, он сможет посидеть с ним. Я быстро бегу к его входной двери и стучу,

но делаю шаг назад, когда он приветствует меня. На нем только шорты и пара теннисных

туфель, его тело блестит от пота. Мои пальцы зудят от желания провести ими по резким

углублениям на его животе.

Он прочищает горло, и когда я, наконец, смотрю ему в лицо, он одними глазами, без

слов, спрашивает меня, почему я здесь.

— Да, эмм, — теперь настала моя очередь прочищать горло, — Мона больна, а она

должна была присматривать за Беном вместо меня. Уже слишком поздно вызывать

другую няню, так как я должна уезжать через десять минут. Я всегда могу просто

заболеть, но мне очень нужны деньги. А ты здесь, рядом, но если ты слишком занят…

78

Он прерывает меня, прижимая свою руку к моему рту. Его губы кривятся в улыбке,

и он спрашивает:

— Ты хочешь, чтобы я присмотрел за Беном, а ты смогла пойти на работу?

Я медленно киваю головой и борюсь с желанием вобрать его палец себе в рот.

«Боже, что он делает со мной?»

— Могу я подойти через пять минут? Мне нужно принять душ.

Я хмыкаю, представляя его обнаженным и покрытым пеной, но мне удается кивнуть

еще раз.

— Окей. Я скоро приду.

Он убирает руку и уходит, оставив меня таращиться на его дверь, не в силах

пошевелиться от пузыря похоти, который он успел бросить в меня.

— Иди домой, Кортни, — кричит он изнутри. Я подпрыгиваю, как хорошая

маленькая девочка, переполненная желанием, и иду домой.

* * *

Стресс, связанный с опекой, сделал из меня одну из злющих официанток, носящих

кисточки. Я понимаю, что еще не выкарабкалась полностью, но уверенность Сэма

заставляет меня вздохнуть с облегчением и почувствовать, что с нами все будет в порядке.

Еще есть Сэм — горячий болван. Я не должна думать о нем прямо сейчас, не после того,

как открыто пялилась на него. Но я не могу помочь себе. Как бы сильно я не хотела с ним

переспать, мне нужно убедиться, что он хочет меня не из-за комплекса вины, или потому,

что у него есть чувства, возникшие из-за вопроса об опеке.

Так что по дороге на работу я придумала план. Почти такой же план, что и раньше.

Нам нужно сходить на свидание и узнать друг друга поближе. Но в отличие от прошлого

раза, он должен присутствовать в нем до конца. Он говорит, что хочет этого, но я не смогу

дать ему это, пока не узнаю наверняка.

Я вхожу в стрип-клуб с улыбкой на лице, полная решимости пережить эту ночь,

чтобы потом я могла поехать домой и поговорить с Сэмом. Боже, лишь знание того, что

он в моем доме и что я увижу его, заставляет меня залиться краской. Но румянец на моих

щеках быстро превращается в разъяренную красноту, когда выясняется, что моя ночная

смена будет проходить в обществе пьяных парней, распускающих руки. Сегодня ведь

понедельник, а понедельники обычно тихие.

И если этот парень не уберет свои руки от моего бедра, клянусь, я сниму

четырехдюймовый каблук с ноги и засуну его ему в задницу.

Я ставлю его напиток и смотрю на него.

— Сэр, я не буду повторять снова, вы не должны прикасаться к официанткам.

Жестко схватив его за запястье, я отдергиваю руку.

— Вот как?

Он встает с такой скоростью, которая не казалась мне возможной для поддатого

парня, и прижимает ладонь между моих ног.

— Убери свои чертовы руки от меня! — кричу я и отталкиваю его, но другая его

рука сжимает мои ягодицы и прижимает меня к нему.

— Я буду трогать все, что захочу, сука.

Его слюна попадает мне на щеку, и я борюсь, чтобы убрать его от меня, толкаюсь,

царапаюсь.

— У тебя, бл*дь, проблема, мужик?

Один из охранников оттаскивает его от меня, и я спотыкаюсь прямо о Бренду.

— О, мой Бог. Ты в порядке? — спрашивает она, убирая растрепанные волосы с

моего лица.

«Я порядке? Нет. Я ненавижу это. Мне не больно, но я зла».

79

— Да, в порядке, — я оттягиваю юбку вниз насколько это возможно и осматриваюсь

вокруг. Все, чем бы они ни были заняты, остановились и уставились на меня.

Смутившись, я бегу к раздевалке и облокачиваюсь о раковину.

Дверь скрипит, и Бренда запрыгивает на стойку рядом со мной, размахивая своими

длинными ногами, на которые надеты чулки в сеточку.

— Ты уверена, что в порядке?

Я делаю глубокий вдох и набираю в пригоршню воды, чтобы сделать маленький

глоток. После того, как смачиваю лицо бумажным полотенцем, я опираюсь на раковину.