Анна Джейн - На волнах оригами

– Хорошо спалось? – спросила я.

– Хорошо, – согласился он и опять затих.

Антон казался каким-то странным, расслабленным и настороженным одновременно. Он односложно отвечал на вопросы и все смотрел на меня и смотрел.

Ха-ха-ха! А я всегда говорила! Получил свое и все, аста ла виста, бейби.

– Антош, что-то не так?

Тропинин попытался погладить меня по лицу, а я легонько цапнула его за палец, но он, однако, не спешил убирать руку, словно разрешая себя кусать.

– Что не так? – требовательно спросила я, перевернувшись на живот.

– Все так, – спокойно ответил он и потянулся, словно довольный кот, и взгляд мой, против воли, соскользнул на его торс. Он заметил это и улыбнулся.

– А почему ты такой… – попыталась найти я слова.

– Какой? – чуть выгнул он бровь.

– Тихий.

– Я счастлив, – подумав, отвечал блондин. – Умиротворен. И хочу есть, – неожиданно добавил он. Это меня даже чуть-чуть обидело: я ждала яркого пробуждения, слов нежности, искрометных поцелуев…

Какие поцелуи! Зубы почисть!

Я, кутаясь в одеяло, села на кровати, пытаясь понять, где в этом беспорядке мои вещи, спиной чувствуя, как он за мной наблюдает, встала, собрала вещи – и его, и свои, и пошла к ванной комнате. Одеяло волочилось следом за мной, как шлейф за невестой. Не выдержав, я оглянулась и заметила, как Антон улыбается.

В ванной я, сбросив одеяло на пол, почистила зубы и вошла в душевую кабину, включив прохладную воду до упора. Тугие струи приятно били по коже, и я даже глаза закрыла, а в какой-то момент поймала себя на мысли, что это не струи воды вовсе, а настойчивые прикосновения Антона.

Мне хотелось повторить все то, что было этой безумной ночью.

Закутавшись в белый просторный халат, я какое-то время просто смотрела на себя в огромное зеркало. Внешне вроде бы ничего не изменилось, только внутри я чувствую себя иной.

Сожалеющей? Отнюдь.

Повзрослевшей? Немного.

Счастливой? Верно.

Стук в дверь прервал поединок взглядов с моим отражением.

– Тебе звонят из дома, – сказал Антон за дверью, и голос его казался приглушенным. – Открой, я протяну тебе телефон.

Просто так домашние мне не звонили. Когда я вчера сказала Томасу, что приеду на два дня позже, он даже вопросов никаких не задал, зато когда узнал, что в славной столице я остаюсь вместе с Антоном, радостно велел передать сынку привет. Может, у них случилось что-то?

Я открыла дверь.

– Ты уже все, – с явным сожалением констатировал стоящий за нею Тропинин.

– Ты меня обманул! – возмутилась я, увидев, что никакого телефона в руке у него нет. Вокруг его бедер было обмотано белое полотенце, и такое же лежало на влажном после воды плече – видимо, Тропинин времени зря не терял и посетил вторую ванную.

– Обманул, – легко согласился он, наступая на меня. Полотенце упало с его плеча, но он этого даже не заметил. – Думал, ты еще не одета.

– Ну, ты и извращенец, – возмутилась я.

– Нет времени на ерунду, – только и сказал Тропинин, прижимая меня к прохладной стене, а я положила вытянутые руки ему на грудь, скрестив запястья.

– Ты же голодный был, – лукаво взглянула я на него, уворачиваясь от поцелуя.

– Все потом, – проговорил он, обнимая меня.

И завтрак в номер, и недопитое вчера вино, и цветы, и разговоры, и прогулки по осенним улицам – все это было потом.

И испытания – тоже.

Тогда я еще не знала, насколько сильна моя соперница.

Тогда я просто хотела любить.

Любить и быть любимой.

Кирилл довольно улыбнулся и прикусил край стеклянного бокала, полного минеральной воды. Хоть алкоголь и был привычным делом на борту личного самолета «Красных Лордов», Кириллу хотелось остаться с ясной головой.

Тот, кто послал девчонку в зеленом пальто, откликнулся быстро, как он и предполагал. Не зря все-таки оставил номер своего телефона.

Правда, она – да, это все-таки была девушка – не стала звонить, а прислала сообщение, состоящее всего из трех слов: «Что ты хочешь?»

«Того же, чего и ты. Любви», – ответил Кирилл тотчас.

«Моей?», – она то ли пыталась шутить, то ли была так удивлена его появлением на собственном боевом фронте.

«Ты хочешь его любви, я – ее. Все логично и понятно:)»

«Я не против сотрудничества. Но могу ли я доверять тебе? Ты слишком неожиданно появился», – задала незнакомка резонный вопрос.

«Если я скажу, что можешь – поверишь?» – спросил Кирилл, все так же улыбаясь. Впервые за долгое время ему было весело. Все его существо предвкушало большое развлечение.

Он с удобством развалился в кресле, еще не пристегнувшись, хотя самолет вот-вот должен был взлететь. Поклонники ждали их еще в дюжине городов.

Наверное, если бы они видели, чем кумиры занимаются в отдельном просторном салоне собственного самолета, крайне удивились. Музыканты выглядели, как обычные парни, которые устали от своей работы и хотели отдохнуть немного и выспаться.

– Почему ты так мерзко улыбаешься, чувак? – толкнул его в плечо взлохмаченный Марс, сидевший рядом. Он скалился, глядя, как Кезон быстро печатает сообщение на планшете, а темные глаза его радостно сверкают. – Нашел подружку? В Москве много красивых кошечек.

Кезон, не глядя на басиста, кивнул. Именно нашел. Почти нашел.

«Мы можем встретиться?» – пришло новое сообщение.

«Встретиться – нет, но поговорить – всегда да», – моментально набрал на экране планшета Кирилл. Он прижал к губам костяшки пальцев, пряча за рукой довольную улыбку.

– Вы посмотрите на него, – скривился Марс. – Ты влюбился, что ли?

Кирилл пожал плечами.

– Эй, Феликс! – гаркнул Марс зычно. – Можешь организовывать клуб по интересам для подкаблучников!

Гитарист «Лордов», не отрываясь от игры на своем планшете, показал ему средний палец.

– Чертов япошка, – пробормотал Марс.

– Тупой янки, – парировал Феликс.

– Как нетолерантно, – послышался с ряда позади голос Визарда, и было непонятно, издевается он или нет.

Его лениво послали. Он не менее лениво послал в ответ. Завязалась перепалка.

– Заткнитесь, – донесся до парней глухой голос Гектора, который откинулся на спинку кресла и пытался уснуть.

На глазах его была маска для сна. Лидер «Красных Лордов» бодрствовал всю ночь, проведя ее в компании с алкоголем, а потому хотел отоспаться в полете.

– Да, ваша светлость, – поклонились одновременно Кезон и Марс, демонстрируя всяческую преданность.

– Тс-с-с, – тотчас прижал указательный палец к губам Кезон с заговорщицким видом. – Всем тихо. Соблюдайте тишину.

– Повелитель спит, – добавил Марс с круглыми глазами.

Гектор резко стянул маску с глаз и откровенно зло уставился на басиста и второго вокалиста, пообещав содрать с них кожу, если они не замолчат.

– Это ты что-то говорил? – моментально сделал вид, что озадачен, Кезон.

– Нет, – еще больше «удивился» Марс. – Не я. Может быть, Ви? Ви, это ты?

– Уроды, – прорычал Гектор и вновь откинулся на спинку.

Кезон и Марс подняли руки и с веселыми улыбочками дали друг другу пять.

Красивая стюардесса объявила привычно, что пора застегнуть ремни безопасности.

Марс развел руками, давая понять, что он застегнуться самостоятельно не может, и стюардесса вынуждена была подойти к нему и самостоятельно защелкнуть на нем ремень. Это было любимое развлечение красноволосого музыканта, и каждый раз он звал стюардессу на помощь, когда ему нужно было застегнуться или расстегнуться.

– Все в порядке? – с безукоризненной вежливостью спросила девушка.

Марс развязно улыбнулся и шлепнул ее чуть ниже спины, но стюардесса лишь улыбнулась ему в ответ, а он подумал, что, возможно, ему понадобится ее помощь во время полета, но не в этом салоне.

– Выключай, чувак, скоро взлетаем, – выхватил планшет из рук Кезона Октавий, который в кои-то веки был без маски, явив миру слишком красивое, даже несколько женственное лицо, которое не портили выбритые виски и забранные в небрежный хвост волосы. Однако жесткие прозрачные глаза на этом лице казались совершенно чужими.

Многие считали, что он прячет лицо из-за шрамов, и Окт с радостью поддерживал эту точку зрения, но все было совсем не так. Он вынужден был делать это по иной причине.

Прятать лицо постоянно и от поклонников и от журналистов оказалось довольно сложной задачей. Зато, в отличие от других парней, Окт мог спокойно ходить по улицам, не боясь, что его снесет толпа визжащих девиц или какой-нибудь сумасшедший тип решит угостить его кусочком металла или свинца.

Расставшись с планшетом, Кезон откинулся на мягкое кресло, в котором провел уже немало часов, летая по всему миру.

Самолет разогнался и мягко взлетел в небо, ныряя в облака.

Кезону нравилось небо, и в нем он видел символ чистоты.

Их разговор с незнакомкой состоялся, когда самолет приземлился в следующем по списку турне городе.