Анри не ответил и взглядом обратил внимание Элизабетты на карман, в который сунул письмо Эрона Конли. Покинув кабинет Клауса, он хотел прочитать его, а затем решить отдавать послание Элизабетте или нет, но вспомнил историю с дневником Маргариты и раздумал влезать в дела жены, предоставив ей возможность самой разбираться с председателем Большого Совета, уже бывшим.

«Интересно узнать реакцию Кеннета Пена. В больших играх не бывает случайных смертей. Венценосная бабуля Элизабетты не раз напоминала мне об этом и уговаривала воспользоваться услугами охраны. То ли всерьез думала защитить меня, то ли хотела быть в курсе моих перемещений и знать, рассказываю я тайны Золотого Дворца на стороне или нет, и соблюдаю ли я нудные правила, которым подчиняется „первый муж“».

Элизабетта достала конверт, потрясла им в воздухе и убрала в карман халата:

– Не сейчас, – произнесла она, упав в объятия Анри. – Не могу думать ни о чем, кроме Эдди.

– Клаус сказал, что подозревает каждого в этом доме. И велел не распространяться о результатах расследования.

– Ты хочешь сказать, что среди нас шпион?

– Эдди никому не был известен, как наш сын. Впервые в жизни он вышел в свет на приеме и на фестивале, но по легенде. Клаус опрашивает всех, в том числе друзей и слуг. Охрана не выпустит из особняка никого, пока ситуация не прояснится…

– Хорошо, – сказала Элизабетта, решив, что никакое влечение и страсть к Кеннету Пену не заменит душевной теплоты, исходящей от вечного скитальца мужа. Он знал, как поддержать и на расстоянии.

– Я вызвал врача, а сейчас мы пойдем на завтрак, и ты поешь.

– Я не хочу, – возразила она. Анри спрятал телефон в кармане халата и открыл дверь.

– Нужно, вас двое и жизнь второго зависит только от тебя.

– А как Альберта?

– Альберта в комнате, позже отошлем к ней Энни. Надо же, впервые упрямство дочки сыграло ей на руку.

– А ты не уедешь на фестиваль? – с подозрением спросила она.

– Нет, я останусь с тобой. Веста и Мон обещали подменить.

«Мне нет оправдания … Я предала его… Жалею, что подалась собственной страсти…».

Анри поцеловал ее и вывел в гостиную.

После завтрака охранник, стоящий у ворот, нашел письмо в ящике и передал запечатанный конверт в дом. Клаус без спроса вскрыл письмо. За его взглядом и лицом следили Анри, Элизабетта, Жасмин, Мэтью Саммерс и Энни. Параллельно Энни руководила тремя служанками, которые убирали со стола. Клаус протянул письмо Анри.

Элизабетте удалось выхватить конверт в момент передачи. Вслух она зачитала содержание напечатанного на компьютере текста.

– Дети и няня у нас … и приписка … королева… Если хотите видеть сына и дочь живыми, просим меньше суеты в службе безопасности… А в качестве выкупа подойдет что-то материальное …. Догадайтесь сами, чего хотим мы …. В обеденном письме получите дополнительные инструкции, как передать выкуп … Если не догадаетесь сами…

Элизабетта смяла лист бумаги и бросила на стол.

– Мама, – раздался голос плачущей Альберты. Элизабетта оглянулась и увидела бегущую по ступеням лестницы дочь. Она была одета в пижаму в горошек. Волосы Альберта неаккуратно собрала в хвост, а мягкие тапочки спадали с маленьких ножек. За дочкой бежали два высоких и рослых охранника. – Они не выпускают меня… – пожаловалась она и коснулась руки матери, затем присела на диван между ней и отцом, упрямо закинув одну ногу на другую. Охранники по знаку Клауса остановились около лестницы, а сам он ушел в кабинет, чтобы созвониться с Эдвардом и рассказать о письме.

Анри заметил, как Мэтью Саммерс изменился в лице. Жених Жасмин едва не подавился водой из стакана, которую пил, чтобы освежить горло.

– Все хорошо, – сказала Элизабетта и поцеловала Альберту в затылок. – Возвращайся в комнату. Энни поможет тебе.

– Нет, я не хочу идти в комнату. Громилы дяди Клауса везде, – она указала пальчиком на охранников. – И на балконе, и за дверью. Мне страшно с ними…

– Я попрошу Энни поиграть с тобой. С ней не будет страшно.

– Нет, я хочу быть с тобой и папой.

– Хорошо, только сходи в комнату с Энни и приведи себя в порядок, как полагается леди. И не спорь.

Альберта по-фирменному надула губы, схватила за руку Энни и ушла. Анри шепнул Элизабетте на ухо (со стороны казалось, что он целует ее):

– Пойду к Клаусу, нужно поговорить с ним. А ты понаблюдай за всеми, кто будет уходить из гостиной. За всеми.

Элизабетта слегка наклонилась и выпустила мужа, пообещав, что выполнит его просьбу. Анри не нужно было иметь глаз на спине и оборачиваться, чтобы увидеть, что редактор испытывает страх. Он не хотел расстраивать подругу Элизабетты подозрениями, но Клаус должен знать о сомнениях.


Эдди открыл глаза и увидел измученную Клариссу, прислонившуюся к стене. Они помещались втроем на широком двуспальном матрасе, голова Эдди лежала повыше, Элис пониже. Чтобы дети не замерзли, Кларисса прикрыла их пиджаком. Из небольшого окна дуло. Ночь оказалась прохладной, и чашка горячего кофе была бы не лишней. Эдди вытянулся, протирая оба глаза, и осмотрелся. Элис не просыпалась.

– Где мы? – спросил он. Комната с серыми стенами, погруженная в туман и сумрак, восторга не вызвала. Зато был слышен морской прибой и крик чаек.

Что случилось, Эдди не понимал, он помнил, как машина резко остановилась на дороге, затем хлопок, крик Клариссы, испуганные глаза Элис, которая схватила его за локоть, высокого темноволосого мужика с грязными руками. Запястье покрывала черная кожаная перчатка. Длинные пальцы торчали сквозь прорези. И белую дурно пахнущую тряпку, которую приставили насильно к носу. Эдди, теряя сознание, слышал как Кларисса просила не оставлять ее. Волосатый затащил няню в машину и велел помалкивать, грозя досрочным убийством детишек. Второго, худого и долговязого, Эдди видел мельком на месте водителя. Он курил толстую сигару и ухмылялся. Ноги у Эдди подкашивались. Третий тащил его и потерявшую сознание Элис. Он бросил детей на заднее сидение. Эдди увидел Клариссу и успокоился. Третий занял место рядом с водителем, а волосатому велели отогнать машину к выезду из Южного Города. Затем Эдди окончательно потерял сознание.

– Поспи, солнце недавно взошло, думаю раннее утро, – сказала Кларисса и наклонила голову Эдди.

– Нас найдут?

– Надеюсь, твоя мама может все. У нее столько людей в службе безопасности и неограниченные полномочия, что к вечеру они смогут обыскать не только Южный Город, но и окрестности.

– Я голоден, Элис уговаривала поесть перед отъездом с Фестиваля, я отказался, теперь жалею.

– В кармане пиджака есть конфеты, пользуюсь, когда не могу остановить кашель. Достань, только Элис не потревожь, пусть поспит. Бедная девочка … Оказалась не в нужное время.

Эдди аккуратно подобрался к заветному карману и вынул две конфеты. Элис шевельнулась, убрала из – под щеки руку, но не проснулась. Одну из конфет Эдди протянул Клариссе.

– Думаешь, на ее месте должна быть Альберта?

– Конечно, надо же, а я настаивала ехать с нами. Упрямство сестры позволило ей провести ночь с родителями, в тепле и уюте … Может и тебе начать упрямиться? Тогда бы ничего не произошло.

– Случилось бы, не вчера, так в следующем месяце. Понимаю, почему мама прячет нас. Не так уж в Стране Королевы маму и любят, если нас, ее детей, похищают.

– Я слышала, когда нас привезли, что они собираются просить королеву о чем-то, только не поняла. У того, что волосатый, такой низкий гнусавый голос, я не разобрала слов, а худощавый, с сигаретой, только кивал. Мне показалось, что он главный у них и любит деньги. Пиджак у него из последней коллекции … Я у кого-то в Золотом Дворце такой видела. Недавно…

– Может ему денег предложить? Вдвое больше, чем заплатят заказчики? – Эдди вытянул ноги вперед, чтобы немного размять.

– Нет, здесь дело не в деньгах, а в чем – то другом. Внимательно слушай ….

Кларисса не успела договорить. Малоприметная дверь в стене открылась, и в комнату вошел «волосатый» с подносом в руках. Эдди увидел три тарелки, три железных кружки, из которых шел пар, и три куска хлеба.

«Волосатый» закрыл за собой дверь. Эдди услышал, как снаружи щелкнул замок. Мужчина поставил поднос на табурет, стоящий возле матраса, наклонился над Элис, откинул рукав пиджака с лица и спросил.

– Девица не твоя сестра?

Гнусавый голос напугал Эдди, он плотнее прижался к Клариссе.

– Девочка его подруга, – ответила няня.

– Ясно, – сказал «волосатый» и выпрямился. – Завтрак не по-королевски, но сойдет. Вечером ждите пополнение.

Сказал и вышел. Замок щелкнул два раза. Эдди велел Клариссе молчать и прислушался. За дверью говорили «волосатый» и «долговязый». У него с детства был тонкий слух, он мог услышать отдаленный шепот или щебет птицы на улице.

– «Долговязый» говорит, что без королевской девчонки дела не будет и что они все испортили. Им нужна Альберта и …. Мама …. Он велел «волосатому» срочно созвониться с информатором.

– Не волнуйся, все будет хорошо, – сказала Кларисса и поцеловала Эдди. Он слышал все, а вот почувствовать слезу няни, упавшую на лоб, не смог.


Анри вошел в кабинет. Клаус успевал одновременно говорить по трем телефонам и отдавать указания. Утомившись, он бросил последнюю трубку на стол и упал в кресло Элизабетты. Вздохнул и протер влажный лоб.

– Органы правопорядка проводят массовую зачистку в Южном Городе пустых заброшенных баз, складов, отелей, домов. Отец сказал, что вызвал подмогу из Города. Местное население в панике и толком ничего не понимает, мы приняли решение избежать журналисткой огласки и разослали ориентировки с фотографией Клариссы, вдруг это она решила похитить Эдди, так как была к нему привязана, уж больше, чем к Альберте.

– Не думаю, – возразил Анри. – Кларисса присматривает за детьми одиннадцать лет. Не понимаю, зачем ей похищать Эдди?

– Мы должны отработать все возможные версии. Чтобы добраться до истины.