Почему-почему-почему?..

Какие же вы глупые, девчонки и мальчишки, желающие оказаться рядом с ними, рядом со своими кумирами, чтобы хоть на некоторые мгновения стать частью Zipp…

Сейчас ты все бы отдала, чтобы вернуться назад, к своей прошлой жизни, и жить, упиваясь иллюзиями.

И ведь самое страшное, что они не были плохими, нет… Было бы слишком просто навесить клише, и дать четкое определение. Саша, Ромка – самые обычные, земные, со своими заморочками. Были у них слабости, и, может быть, в любви они несколько оригинальны, когда выбирают партнеров, и… да, не идеальны, конечно, так ведь идеальных людей и не бывает в природе.

Чего же ты сидишь тут и льешь слезы?

По чему? По своей мечте?

Ты откинула голову назад, закрыла глаза, желая забыться.

Да, по своей мечте… Наивно, может быть, но разве кто может запретить мечтать?..





Рома.

Кутаешься в плед, сидя возле камина. Странно, а сначала ты даже не обратил внимания на старинные кованые изразцы и тепло живого огня. Кто его разжег, когда?

Но тебя, чувствительного к красоте, трогает все до мелочей. И запах дерева, и яркие блики на стенах, и мягкий ворс теплой накидки.

Наклоняешь голову, потираясь щекой о светлый мех.

За окном так холодно, а здесь, в тишине номера – уютно, светло. Как будто весь мир сжался до размеров этой самой комнаты, и никого не осталось, кроме тебя и брата.

Сашка стоит в дверях, задумчиво смотрит:

- Ты похож на кошку.

Улыбаешься, чуть поворачивая голову к нему:

- На кошку, которая гуляет сама по себе?

Это подразумевалось, как шутка, но брат хмурится, быстро подходит к тебе, опускается на колени:

- Ромка, я не знаю, что сказать… Все запуталось. Мы ведь с тобой уже проходили через это, и чем все закончилось?.. Я не знаю, что нам делать.

- Что делать? Продолжать жить дальше, - легонько усмехаешься. Черт, ты чувствовал, что подобный разговор все-таки состоится. Слишком хорошо знаешь брата.

- Но… Посмотри на меня! Мы… мы уже давно не смотрим друг на друга, как братья, чего уж скрывать… Лично я…

- Лично я тоже!

- Не перебивай! Я, может, душу тут пытаюсь раскрыть, а ты, как обычно, лезешь со своими комментариями…

- Ох, конечно, конечно…

Серьезный момент упущен. Ты улыбаешься от уха до уха, глядя на сосредоточенное лицо Сашки.

- Не у всех же получается болтать без перерыва. На интервью и рта не даешь раскрыть…

- Все, молчу, молчу…

Теперь и Саша лыбится:

- И где воздух только умещается? Такой маленький, тощий… А язык без костей!

- Ну, все претензии к матушке-природе… Или к нашей… Ой, да! Молчу!

Зажимаешь рот ладонью и изображаешь, как запираешь его на воображаемый замок, а ключ выкидываешь за спину.

Сашка закатывает глаза:

- Ты как ребенок! Ром… Я не знаю, как жить без тебя, если ты уедешь, если ты влюбишься и решишь жениться. Но я в любом случае поддержу, потому что люблю тебя.

Трясешь его за руку, порываясь что-то сказать, но он ласково прикладывает палец к твоим губам.

- Подожди… Я хочу сказать, что во мне борются два чувства: с одной стороны я желаю тебе нормального будущего, с семьей, детьми и все такое, а с другой – я чертов собственник, и не представляю, как смогу жить без тебя. Потому что ты даешь мне силу, братишка, только благодаря тебе я верю, что мы с тобой горы свернем. Мне надоело притворяться. Я не смогу больше без тебя…

Впервые видишь брата таким растерянным. От сознания того, что этот человек, который всегда был примером и образцом для подражания, нуждается в тебе, теплеет на душе.

Да, и он не идеален…

- И ты даешь мне силы, - обнимаешь, крепко-крепко сжимаешь ладони за его спиной. И мысленно даешь себе обещание.

- Я просто боюсь, что у нас снова ничего не выйдет… Я не хочу тебя делить ни с кем, слышишь?

- Все зависит от того, чего хочешь ты.

Сашка становится вдруг серьезным – задумчиво смотрит, обводит пальцами контур губ, и ты начинаешь понимать, что он, твой брат, боится. Он, такой уверенный в себе, насмешливый, жесткий, сейчас волнуется и переживает, как на первом свидании. И боится, что ему ответят отказом.

- Я люблю тебя, дурачина! Стал бы я так лезть к тебе все это время, доводить…

- Не понимаю, как могу тебе нравится… У меня же ноги волосатые, и вообще…

Смеешься.

Смеешься искренне, закатывая голову назад, чувствуя, как на глазах выступают слезы.

- Эй, это не истерика, нет? А то я даже не знаю, что делать…

- Я люблю тебя! – твои глаза блестят, а голос вибрирует от эмоций. – И я готов пойти на все, скрывать правду от всех, лишь бы ты меня не отталкивал, как прежде.

- И что же? Снова скрываться? – хмурится брат.

- А у нас есть выбор? Если мы хотим сохранить то, что имеем… Хотя моей репутации уже вряд ли сможет что-то навредить…

- О да! А впрочем, какая разница? Будем жить, как жили прежде…

…

А утром – синяки под глазами, зацелованные, почти до неприличия припухшие губы, и вид, говоривший, что ты не только провел ночь любви, но и отдавался кому-то, причем не один раз.

Ладонь на холодном окне – проводишь пальцами, лениво улыбаешься, вспоминая события ночи.

Сашка смотрит на тебя абсолютно сытым взглядом темных глаз:

- Ну что, бро, пора выбираться из берлоги?..





Юля.

Это не было похоже на обычный ночной кошмар. Когда сознание хоть немного стало проясняться, и перед глазами всплыли образы, все, что ты почувствовала – не радость от того, что страхи остались позади, а новый виток боли. Уж лучше было бы остаться в спасительном неведении сна…

Ломило тело.

Ноги затекли от неудобной позы, и ты со стоном вытянула их, недоумевая, почему же ты спала…сидя.

- Эй, малышка, с тобой все хорошо? Как ты сюда попала?

Голос – смутно знакомый, тон обеспокоенный, осторожный. Это ты еще могла уловить остатками уплывающего сознания. И если бы так сильно не болела голова, и не ломило глаза от яркого света, ты наверняка бы сделала одолжение и взглянула на собеседника.

- Ну же, Юль…

- По-моему, она накачалась.

От звука этого голоса тебя подбросило чуть ли ни на метр:

- Рома?

Ты широко распахнула глаза – малиновый ковер… Так, стоп. Пришлось задрать подбородок вверх, чтобы увидеть: над тобой возвышался Сашка – в свободных брюках, растянутой майке, которую ты люто ненавидела. Эти мелочи почему-то сразу зафиксировались в памяти. Он держал в руках очки, вглядывался в твое лицо, хмуря брови.

А чуть дальше стоял его брат – Ромка запирал дверь на ключ, нервно оглядываясь через плечо. У него были смешно подвернуты штаны, и высокие в зеленую полосочку носки топорщились и выпирали из кроссовок. Нелепый такой – ты игнорировала Сашку, и смотрела только на Рому.

Нелепый, ребячливый, любящий все необычное, новое, не доверяющий никому на свете, кроме брата… Такой сложный, гордый, очень ранимый… Такой талантливый… Такой необыкновенный.

В сердце разливалась странная сладость – ты прижимала руки к груди и безмятежно улыбалась. Как будто не сидела на полу перед дверью Рыжика, как будто не провела ночь в коридоре, задремывая и впадая в короткое забытье, словно была бездомной или нищенкой.

Томительная сладость, тепло, нежность…

Вот так просто – как будто пелена с глаз пала, и ты оказалась наедине с истинными чувствами.

Ты просидела бы так вечность, если бы Сашка хорошенько не тряхнул тебя:

- Уже не знаю, что и думать… Юля!

- Да? – оказалось, очень трудно сфокусировать взгляд на нем.

- Пойдем… Здесь полно папарацци, а ты сидишь на полу… Что с тобой? Ты курила что-то или принимала таблетки?

Бережно поддерживая за талию, Саша приподнял тебя, помог сделать несколько шагов.

- Нет, - тихо ответила, понемногу возвращаясь в реальность. Ромка стоял позади и кутался в длинный шарф. Тоже полосатый.

- Тогда почему?

В этом коротком и емком слове – «почему» - было столько вопросов, столько интонаций… Боль, удивление, усталость, капелька равнодушия…

Ты улыбнулась, пожала плечами.

Какая разница – почему?

Главное, Ромка шел следом, что-то озабоченно шептал, покачивал головой и время от времени кидал на тебя неодобрительные взгляды.

Ей-богу, чувствовала себя преступницей.

В номере оказалось неожиданно и приятно тепло, уютно. В углу стоял столик с завтраком, а у стены ждала разобранная постель. Мягкая перина так и манила прилечь.

- Тебе нужно отдохнуть, - Саша остановился, развернул тебя лицом к себе: убрал упавшие на лицо прядки волос, улыбнулся. Чуть наклонился, видимо, желая поцеловать, но ты отклонилась в сторону.

И успела заметить, как скривился Воробьев-младший.

- Мне пора идти.

- Что? Куда?!.. Юля, ты с ума сошла?

Барабанщик крепко держал за руку, не давая пройти.

- Куда тебе понадобилось уходить?

Долго-долго смотрела на его руку – сильную, смуглую, покрытую темными волосами, всю в царапинах, ссадинах от ногтей – руку уверенного в себе мужчины.

- Домой, - ответила ты.

В номере воцарилась звенящая тишина. Только было слышно, как ветер задувает в окна, да громко колотится сердце.

Без слов Саша отпустил тебя – просто отошел в сторону, к брату. А ты в который раз удивилась их полной гармоничности как внутри, так и снаружи.

Ромка сжал Сашкину ладонь, с тревогой и мольбой взглянул в его глаза.

Ответом снова была тишина.

А ты просто пошла к дверям. И лишь на пороге обернулась, чтобы запомнить, как Сашка ласково гладит ладошку младшего брата.

…

А дальше началось сражение со словом НИКОГДА.