Квентин не хотел уезжать. Он жаждал остаться и атаковать Монтвиль, разрушить стены замка и превратить его в руины. Но больше всего он жаждал головы Роуланда. Услышав об этом, она побледнела. Она принялась защищать Роуланда.

— Он же пощадил тебя. Он оставил тебе жизнь, хотя мог убить.

Но гнев Квентина не охладел. И даже напротив.

— За то, что он сделал с тобой, он должен умереть!

— Но не Роуланд виноват в этом, — протестовала Бригитта. — Во всем виновата Друода.

— Нет, Бригитта! Это норманн убедил Друоду отдать ему тебя.

Бригитта призадумалась, а потом горько рассмеялась абсурдности такого предположения.

— Это она так сказала? Ах, Квентин, ты еще не знаешь, как она изощренно лжет! Роуланд не хотел меня брать. Он был в бешенстве, когда она вынудила его увезти меня. Сейчас-то он хочет меня, а тогда — нет. Друода сказала, что убьет меня, если он не заберет. И все это из-за того, что он сделал со мной. И он вынужден был согласиться.

— Кстати, это еще одна причина, по которой он должен умереть.

— Но этого не произошло в Лоруа, — возразила Бригитта.

— Ты… Ты говоришь, что он тебя не изнасиловал?

— Нет. Он был пьяный. А я была так напугана, что не могла говорить. Мы оба думали, что это случилось. Но он отключился, а я потеряла сознание. Утром мы оба решили, что все случилось, и так же думала Друода. Но это оказалось ошибкой.

— И все-таки он тебя забрал, зная, что ты моя сестра! Зная, что Друода не имела права отдавать ему тебя!

— Это еще одна ложь Друоды. Роуланду было сказано, что я служанка. И он не верил, когда я говорила, что это не так. Потому что Друода убедила его. Даже сегодня, когда ты появился, он думал, что ты мой хозяин. Он не знал, что я твоя сестра. Он думал, что твоя сестра — Друода.

— А почему Друода все еще обманывает меня? После того, как она созналась во всем, что натворила?

— А ты не догадываешься? — спросила Бригитта. — Очень просто, я хорошо узнала ее, пожив с ней. Свои делишки она хочет представить не в таком страшном свете, обвинив во всем Роуланда. Ты ее убил?

— Нет. Выгнал.

— Видишь? Она легко отделалась. А ты приехал сюда, чтобы убить Роуланда. И все еще хочешь этого. Хотя он тебя пощадил. Но Роуланд знал, что ты жив, и не сказал мне об этом, и до сегодняшнего дня я думала, что тебя нет в живых.

— Ты не можешь защищать его, Бригитта. Я отправил его в Лоруа сообщить тебе, что я жив.

— Он сказал об этом Друоде, приняв ее за твою сестру. Он сделал все так, как ты просил.

— Ты пытаешься оправдать его, — бросил ей обвинение Квентин. — Почему ты защищаешь его?

Бригитта опустила глаза и тихо призналась:

— Я была счастлива здесь, Квентин. Сначала нет, а потом — да. И я не хочу, чтобы ты убил Роуланда, так же как не хочу, чтобы он убил тебя. А один из вас наверняка бы погиб, если бы мы не уехали. Теперь я хочу домой. Больше здесь нечего делать. Не надо мстить за меня, мне не причинили зла.

— Ты хочешь сказать, что он не дотрагивался до тебя все это время? — с сомнением спросил Квентин.

— Нет, — твердо ответила Бригитта, надеясь, что эта ложь положит всему конец.

Так оно и вышло. Квентин согласился уехать, и они больше ни о чем не говорили.

Она никогда не увидит Роуланда. Она похоронит свои чувства и не станет вспоминать о нем. Он сумеет забыть все, что было между ней и Роуландом из Монтвиля.

40

Теплое дыхание весны растопило снег и привело Торстона из Мезидона в Монтвиль. Норманнская армия не была так впечатляюща после большой армии, угрожавшей Монтвилю несколько месяцев назад. С Торстоном пришли сотни две воинов, но не больше дюжины искусных рыцарей.

Роуланд с презрением посмотрел на горстку людей, пришедших забрать у него Монтвиль. Большинство из них были наемники, может, и хорошие бойцы, но в основном — крестьяне, старавшиеся с помощью войны улучшить свою жизнь. У таких бойцов не могло быть преданности. Нанятые люди не станут биться до последнего.

Четыре рыцаря подъехали к воротам Монтвиля во главе с Торстоном.

Роуланд узнал еще одного из четверых и хмыкнул:

— Роджер.

Тот, возможно, решил воспользоваться битвой, чтобы убить Роуланда. Должно быть, Роджер сообщил Торстону о военных возможностях Монтвиля. Его брат был достаточно глуп и решил пойти войной. Роуланд был уверен, что и Джофри там, внизу.

— Лютер! — заорал снизу Торстон. — Я вызываю тебя на бой за Монтвиль!

— По какому праву? — потребовал Лютер.

— По святому праву брачных уз с твоей старшей дочерью! Монтвиль перейдет ко мне после твоей смерти. И я не хочу ждать!

— Щенок! — презрительно рассмеялся Лютер. — У тебя нет никаких прав. Мой сын Роуланд станет хозяином Монтвиля. А ты — никогда!

— Он внебрачный! Ты не можешь обойти законную дочь!

— Могу! — закричал Лютер. — Я специально воспитал его, чтобы он занял мое место. Так и будет!

— Тогда я вызываю твоего ублюдка!

Роуланд нетерпеливо слушал этот диалог. Он жаждал боя. Отчаяние, которое охватило его после бегства Бригитты, переросло в ярость. И здесь он мог выместить ее.

Но у Лютера были другие намерения. Он схватил Роуланда за плечо, удерживая его.

— Лорд шакалов! — бросил Лютер Торстону. — Мой сын не опустится до поединка с таким, как ты. Он не тратит свое искусство на крестьян.

— Трусы! — взорвался Торстон. — Прячьтесь за своими стенами! Но все-таки вы встретитесь со мной лицом к лицу!

И рыцари поскакали обратно к своей армии, выстроившейся на поле перед Монтвилем. Роуланд проводил их взглядом, а потом в гневе повернулся к Лютеру.

— Почему? Я бы быстро разделался с ним.

— О да! — хитро сказал Лютер. — Конечно. В честном поединке. Но подумай, Роуланд. Торстон приезжал ко мне, когда был моложе. Он всегда отличался ленью и не хотел учиться. Более жалкого рыцаря эти стены не видели никогда. Подумай, какой у него шанс против тебя или меня? И Торстон прекрасно понимает, что он не сможет победить. Однако бросает вызов. Почему? Похоже, у него есть какой-то грязный план, обеспечивающий победу.

— Так, значит, ты собираешься прятаться за этими стенами?

— Конечно, нет! — взревел Лютер. — Он, может, и намерен избежать войны, убив меня, но он получит войну. Битва будет на поле, но тогда, когда я захочу.

— А тем временем ты позволишь ему разрушать Монтвиль? — спросил Роуланд, видя, как у людей Торстона появились в руках зажженные факелы, с которыми они направились к деревне.

Глаза Лютера сверкнули, когда он посмотрел туда же, куда и Роуланд.

— Ублюдок! — зарычал он. — Мы немедленно кончим с этим делом!

Роуланд попытался остановить его от опрометчивого порыва, но было поздно. Лютер не слышал и не думал, он позволил гневу управлять собой. А это то, чего воин не должен допускать. И у Роуланда не осталось выбора, кроме как последовать за ним. Прекрасные боевые лошади вмиг были оседланы, и Лютер отдал приказ.

Рыцари и солдаты Монтвиля понеслись за ворота, чтобы встретиться с лордом из Мезидона и его людьми.

Тем временем Роуланд повел половину защитников Монтвиля за теми, которые ушли с факелами. Но деревня уже пылала. Рушились крыши в облаках черного дыма и языках оранжевого пламени. Люди Торстона заключили имение в огненный круг и присоединились к своим соратникам. Роуланд бросился за ними.

Когда он достиг поля битвы, кровь застыла в жилах при виде побоища. А затем им овладел ужас и пронзила небывалая боль, когда он увидел падающего Лютера. Это случилось прежде, чем Роуланд добрался до него. Он увидел, что их обманули. Еще тридцать всадников выскочили из-за южного холма и напали на Лютера и его людей. Старый испытанный трюк сработал. Лютер повержен. Они терпят поражение. Роуланд больше не рассуждал. Как и Лютер, отдавшийся порыву души, Роуланд, не помня себя, врезался в гущу битвы вместе с двадцатью воинами. Он разбил фланг, рубя мечом налево и направо, пока не добрался до центра. Там он нашел Лютера, пронзенного мечом Торстона.

Лорд Торстон из Мезидона застыл, когда посмотрел в глаза Роуланда. В них он увидел свою смерть. Хан двинулся на него, и кровавый меч Роуланда завис над Торстоном. Он был в ловушке, ему не убежать. От гневного крика Роуланда стыла кровь в жилах.

Торстон дрался дико, но скоро был убит. Роуланд, вынув меч из тела врага, почувствовал, как нож вонзился ему в спину. Глаза Роуланда расширились, будто от удивления, но реакция была мгновенной — он рубанул мечом назад, через голову. Ударил кого-то, не зная — кого. Слишком больно повернуться и посмотреть, потому что в спине все еще что-то торчало. Шум битвы звенел в ушах. Роуланд почти ничего не видел, кроме того, что Лютер, сильный непобедимый Лютер, получил еще один удар мечом.

Какая-то лошадь наскочила на Хана, и Роуланд упал, сильно ударившись о землю, и боль стала нестерпимой. После этого он ничего не слышал.

***

— Он мертв! — воскликнула Хедда, когда два рыцаря внесли Роуланда в зал. — Наконец-то!

Гай посмотрел на нее, указав жестом, куда положить Роуланда. А потом велел рыцарям уйти и, повернувшись к ней, холодно сказал:

— Он не мертв, леди Хедда. Пока нет.

От разочарования ее глаза округлились.

— Но он умрет?

Надежда в ее голосе возмутила Гая, и он позволил себе забыть о том, кто она.

— Вон отсюда! Вы потеряли мужа! Неужели у вас нет слез?

Хедда сверкнула глазами.

— Я пролью слезы над своим мужем, когда этот ублюдок умрет. Ему давно пора умереть. Собственная лошадь должна была убить его. Я была так в этом уверена. И тогда бы все кончилось.

— Леди? — вопросительно произнес Гай, боясь закончить вопрос.