Хайнц сидел с кривой улыбкой. Всё зло и раздражение прошло. Я ей чуть было не сказал это, - думал он. - Так вот оно что. Оказывается, это был стыд.

 Хайнц спал с Анке уже три месяца. Он не придавал своей связи слишком большого значения. Но она всё-таки была его женщиной. Анке. Почему бы нет? Она была приятным человеком, хорошим товарищем. Какая разница, как она выглядела. Её волосатые ноги и подмышки никогда его не волновали. До сегодняшнего утра они его совершенно не волновали. Но, очевидно, где-то в глубине сознания всё-таки сидела эта предательская мысль, что успех мужчины определяется женщиной, с которой он спит.

 Он продолжал раскручивать моток воспоминаний всего этого утра. Конечно, так оно и было. Он вышел из хранилища и пошел на эту встречу в нормальном настроении. Потом открыл дверь и увидел эту Рыжую. Он не помнил её имени и называл про себя „Рыжая хоть это был совсем другой, очень богатый, какой-то медово-золотистый цвет, особенно на солнце, которое её освещало, когда она сидела в приемной, а он открыл дверь и вошёл.

 Конечно, он работал директором по маркетингу и первым заместителем главного менеджера. Но он, Хайнц Эверс, был график-дизайнером. Он видел линию, красоту, свет. Да, она была очень выгодно освещена. Нарочно так сразу не посадишь. Свет на покрытой нежным пушком щеке, линия шеи, плечо, высокая грудь. А волосы на просвет, как золотая корона. И всё - на дальнем фоне тёмной стены, так рельефно!

 Он не помнил, чтобы что-то конкретное подумал в тот момент. Просто сердце отдалось в горле. Но неприятного чувства не было. Откуда ему было взяться? Потом... вспоминал Хайнц Эверс. А потом он услышал голос Джино, подумал о ещё предстоящей сегодня встрече у главного и вышел в коридор. Там он увидел Анке. Да-да. Раздражение возникло, когда он увидел не Джино, а Анке, в нелепой футболке и туфлях без каблуков, которые делали её волосатые ноги кривыми. Ведь они не были на самом деле кривыми. И были даже хорошей формы. Разве что ступни слишком большие.

 Почему она за собой не следит, - подумалось ему. - Что за дурацкий вид? Это она так пойдёт на интервью! Да-да. Он хотел, чтобы она не пришла. Он попросту хотел, чтобы она не пришла на интервью, чтобы не видеть её рядом с этой Рыжей, и поэтому попросил найти и распечатать ему все сводки по дочерней фирме во Франкфурте, этой его головной боли, неудачному приобретению последнего года. Безусловно, сводки были нужны для сегодняшнего совещания, но их запросто мог подготовить кто-то другой.

 Потом он нарвался на Джино. Джино. „Молодой и очень талантливый“, передразнил он Анке. Он был действительно очень молодой - до тридцати - и неплохой дизайнер, этот живой как ртуть толстый итальянец. Неужели он действительно метит на моё место? - прервал ход своих воспоминаний Хайнц. - Так это он зря. В Германии так просто подобное не происходит.

 Конечно, неудачи последнего квартала пошатнули положение Хайнца Эверса. Но идея купить эту франкфуртскую фирму принадлежала не ему. И если бы не Франкфурт, то для гамбургского филиала все неудачи с продажами этого квартала не были бы так критичны. То, что часы не продавались, просто никто бы не заметил, если бы не финансовая брешь во Франкфурте.

 Те торговали макияжем и женскими аксессуарами по интернету. Купили дорогую MarketSite, но продажи не пошли. Женщины не покупали по интернету. Их там практически не было. А те, что были... Хайнц представил себе Анке и раздражённо усмехнулся. Нет. Немногих из них интересуют женские аксессуары.

 Да, Франкфурт был стратегическим просчётом. Поэтому покрывать убытки может только он, Эверс, здесь, в Гамбурге. И потому так ощутимы эти проклятые часы. Они не шли. Но это был просчёт тактический. Нужен был новый каталог. Взять сейчас пару практикантов или джунио и быстро сделать ещё в этом квартале новую презентацию. Не нужно изобретать велосипед, менять стиль публикаций, WebSite. Хайнц работал в компании с самого начала, почти восемь лет и хорошо знал свою клиентуру. А Джино с его „свежими“ идеями выпрыгивал не к месту. Он подрывал его, Хайнца, авторитет и, может быть, делал это умышленно.

 - Неужели эта дура Анке серьёзно считает, что я придираюсь к нему, потому что он эмигрант? Мне это даже в голову никогда не приходило!- сердито подумал Хайнц Эверс и добавил вслух, точно даже не формулируя для себя, к кому он обращается:

 - Закомплексованные идиоты! Стая закомплексованных идиотов!

 Звук собственного голоса повернул ход его мыслей. Солнце перевалило за полдень, и длинные яркие полосы поползли по стене просторного кабинета, выходящего на запад. В луче плясали пылинки. Мысли вернулись к Рыжей.

 Как она презрительно сказала на складе:Это ваша продукция?Конечно, он предпочёл бы продавать что-нибудь получше, чем эти побрякушки. Но то, что их вообще покупали, было его - Эверса - заслугой. И клиентами его были серьёзные бизнесы. В каждой компании бывают дни рождения, юбилеи, всякие праздничные даты. Нужны бывают мелкие или крупные подарки. Недорогие, но приличные и хорошо упакованные, достойные имиджа фирмы. У него были серьёзные клиенты, их не нужно было соблазнять дешёвой рекламой. Они, вообще, покупали не себе. Но его каталоги и презентации должны были соответствовать таким клиентам, их представлениям о партнёре.

 Хайнц начинал это дело. Это была его ниша. Он её хорошо знал. Сарказм Рыжей задел его. А потом она ухватилась за каталог Джино. „Этот будет покрепче.“ Нет. Хайнц не согласен. Но, пожалуй, он был с нею излишне резок. Сейчас он был готов позвонить и извиниться. Подумала, правда, чёрт знает что... Но он вернул ей все бумаги, телефона не было. Ну, значит, такая судьба. Он ещё раз усмехнулся:

 - Хватит и того, что я раскаиваюсь. У меня плохой характер, но я не виноват. У меня так работает мозг.

5


 Лариса уснула очень рано, но проспала до самого рассвета и, проснувшись, чувствовала себя освежённой. Вчерашнее отчаяние прошло. Уже ставя кофе, она знала, что надо сделать.

 - Нужно убедить его взять меня на практику, - подумала она.- Я скажу, что хочу у него поучиться. Мне нужен такой жёсткий, но по-настоящему профессиональный наставник. Подольщусь к нему. Сильно и не надо. Он действительно знает своё дело. Но я тоже в этом кое-что понимаю. Практикантам почти ничего не платят. Как бы он меня ни хаял, а так дёшево он никого с опытом не получит.

 За завтраком она продумала весь план. Во-первых, надо узнать, как его зовут. Позвоню турчанке, - рассуждала Лариса. - Она меня наверняка запомнила. Потом напишу e-mail и приглашу пообедать. Ну, мужик же он всё-таки. Придёт...

 6

 Она ошиблась. То есть, конечно, он был мужик. И он пришёл. Но не поэтому. Нет. Проблем он не хотел. Когда утром он получил её e-mail, то даже рассмеялся: эти эмигранты не такие нежные и чувствительные, как мы себе представляем. Он читал, комментируя сам себе:

 - Дежурные фразы. Благодарит за полезный разговор, просится на практику. Я - настоящий профессионал. - Какие были сомнения? - Ей нужен новый опыт. - Что мне теперь по этому поводу делать? Леди, мне не нужны проблемы. Особенно чужие. Поверьте, хватает своих. Атомной бомбы мне здесь только не хватало! - он усмехнулся, вспомнив вчерашний день: всё пошло кувырком после интервью. И это она пробыла здесь какой-то час! Он продолжил читать:

 - Могла бы быть тоже полезна. Бла-бла-бла. Яда-яда-яда.- Он уже почти нажал Reply, чтобы вежливо отклонить её предложение пообедать. Потом прикрыл глаза ладонью и сильно зажмурился. Открыл и, не веря себе, перечитал ещё раз последнюю фразу:- "Ваши часы я бы, например, никогда не купила".

 С минуту он ошалело смотрел в монитор. Потом потряс головой и перечитал всё письмо с самого начала. Не может быть, - подумал Хайнц. - Это что, женская интуиция? Или кто-то ей сказал? Прислала письмо. Откуда ей известен мой адрес? Или действительно профессионалка такого высокого класса? Но это и неважно. Конечно, надо встретиться. Почему же не пообедать с красивой женщиной?


 7

 В шесть они сидели в кафе на Schene Aussicht и смотрели на яхты на Альстере. Был очень приятный августовский вечер. Все столики были заняты, но проблемы у них не возникло: Хайнц Эверс зарезервировал места. И похоже, что его тут хорошо знали.

 Всюду вдоль берега озера в центре города было много гуляющих. В Гамбурге редко бывает хорошая погода, поэтому люди умеют ценить такие вечера. На траве в сквере сидели не только мамы с детьми и молодые ребята в шортах и джинсах, но и несколько солидного вида мужчин в костюмах и при галстуках, явно только что вышедших из душных бюро. Кондиционеры здесь не были типичной принадлежностью офисов: такие жаркие дни были редкостью.

 Хайнц с улыбкой смотрел на Ларису в упор, рассеянно слушал серьёзные рассуждения о новых тенденциях в рекламном бизнесе. Конечно, он согласен, что рекламируют сейчас не вещи, а стиль жизни. С этим нечего спорить. Какие у неё красивые глаза, большие, широко посаженные на лице с высокими, модными скулами, и совершенно зелёные. Или нет. Это оптический обман. Сейчас солнце попало ей прямо в лицо, она слегка отвернулась, тряхнув головой и как будто отмахиваясь от назойливых лучей, но он успел рассмотреть, что вокруг зрачка был карий ободок, а дальше радужка была серая. Но это было видно только совсем вблизи, а так они казались по-настоящему зелёными.

 - Вы меня совсем не слушаете! - сказала она.

 - Наоборот, я очень внимательно слушаю. Но тут я с вами согласен. - Он заметил, что у неё изменилось выражение лица и добавил: - Нет, я совсем не считаю, что это банальность. Вы такая обидчивая! Я согласен. С этим просто нечего спорить, - он помолчал несколько секунд. - Но это не наш случай. У нас другой потребитель. Им это не надо.