И в этот момент подобно вспышки молнии в моей голове прозвучали слова гадалки…

Боже милостивый! Нет!! Не может быть! Что точно тебе тогда сказала цыганка?? Вспомни! Долгая дорога домой, долгая и путанная! Что еще? Болезнь, нет цветы, потом болезнь? Любовь и смерть… Портрет, Кольцо… Помилуйте! Еще Демон….


— Позвольте, мисс? — прервал мои взволнованные размышления тихий вкрадчивый голос. В двери стоял холенный, плотный лысеющий мужчина лет шестидесяти, в бордовом туго обтягивающем круглый живот атласном щегольском сюртуке, украшенным розовым шарфом-жабо, в коротких смешных штанишках, заканчивающихся на икрах стягивающими их атласными бантами, в плотных серых чулках и сверкающих глянцевых ботинках со слегка задранными мысами. Смешные круглые очки делали его похожим на Пьера Безухова. Он был невысокого роста, но тем не менее держался с большим достоинством.

— Позвольте представиться, доктор Лукас Фишерли, семейный врач господ Коллинз, к Вашим услугам, Мисс??

— Элена…

— Прекрасно, мисс Элен, а Ваше полное имя? — лысенький доктор взял мою руку для поцелуя и исподволь взглянул на меня с вопросом

— Сэр Лукас, меня зовут Елена Соколова, я… из России — ответила я и смутилась, лишь мельком взглянув на удивленно поднятые брови- домики и немного съехавшие вниз на переносице очки. — Что я должна говорить ему дальше — если он начнет расспрашивать? Я судорожно пыталась выбрать линию поведения, но безуспешно. Мысли мои рассыпались подобно разноцветным мозаикам в калейдоскопе, ни одна приходящая на ум идея не имела под собой реальной основы и безжалостно отвергалась.

— О, мисс Соколофф, из России, но это так далеко от нас. Как же вы оказались во владении сэра Фитцжеральда? Вы были, вероятно, приглашены нашими соседями, господами Вильямс и случайно заблудились в их парке?

Хорошую идею подкинул мне доктор, но вряд ли я ее приму. Мои слова очень легко можно будет проверить, ложь вскроется, что сделает мое и так шаткое положение вовсе отчаянным. Но тем не менее надо было что то придумать… что??

— Сэр Лукас, я не могу ответить на Ваш вопрос, извините. Я не знаю, как оказалась на земле Вашего хозяина, я в полной растерянности, потому что память полностью изменила мне по неизвестной причине, — я замолчала, это все, что тогда пришло мне в голову.

— Ничего, бедное дитя, так бывает от пережитого волнения, но надеюсь, Вы почувствуете себя лучше в тиши Торнбери, и память постепенно вернется, и мы тем временем сможем сообщить родственникам или знакомым, если таковые имеются о Вашем местонахождении. А пока, если не возражаете, я осмелюсь попросить — позволить мне осмотреть Вас?

(Как он любезен, просто приторно услужлив, видимо, условности этого времени, и этикет заставляют его вести такой странный, излишне вежливый, почтительный диалог с совершенно незнакомой женщиной)

— Да, конечно, доктор, я не возражаю.

Мне действительно было интересно — что означает медицинский осмотр начала девятнадцатого века? Но, удивительно, манипуляции доктора совсем не отличались от классических движений современного терапевта в городской поликлинике. Он мягко помял мне живот, постучал по нему со всех сторон, через специальную трубочку послушал легкие, заставил показать ему язык, широко открыть глаза и вращать ими медленно по сторонам.

— Извините, доктор, меня насмешила моя глупая физиономия, случайно отразившаяся в зеркале.

В отличие от моего районного терапевта, доктор очень внимательно разглядывал волосы, ногти, кожные покровы и в особенности левое колено. Да, странное дело, мое левое колено никак не давало доктору покоя.

— Н да… не понятно. Не понятно, но если допустить… то в принципе… - слышала я и с трудом понимала его невнятное бормотание.

Мне было удивительно — что особенное привлекло его внимание и лишь потом догадалась, скорее всего, он увидел три маленьких шрама в виде крестов, оставшиеся после прошлогоднего удаления мениска. Безусловно, именно они его заинтересовали, он трогал их, мял, растягивал над ними кожу, фыркал, что то бормотал, сдвигал коленную чашечку то вперед то назад, что вызывало очень неприятные и болезненные ощущения, и я уже решила вежливо прервать затянувшийся осмотр, как доктор, напоследок смущенно крякнув, вытер вспотевшую лысину кружевным платком, и наконец, сам оставил меня в покое.

Я уже с тревогой ожидала от него закономерный вопрос — что могут означать на колене молодой женщины три аккуратных шрама, и, безусловно, понимала, что у меня сейчас нет ответа на него, нет объяснения, которое удовлетворит врача. Я стояла перед тяжелым выбором — начать говорить правду, не имея никаких доказательств или попытаться быстро придумать логичное объяснение. Какое, черт подери?

Но к моему величайшему изумлению, доктор Лукас ничего не стал спрашивать и продолжая бубнить себе под нос, начал делать записи в принесенную тетрадь, видимо устанавливая мне диагноз. Он писал довольно долго и не разу не поднял на меня глаза, что становилось странным, если не сказать тревожным. И потом, продолжая хранить таинственное молчание, он еще раз извинившись за доставленное беспокойство и поблагодарив меня за доверие и крайнюю любезность с низким поклоном покинул комнату, так и оставив меня за нелегкими размышлениями — какое же резюме вынес этот добрый доктор? То, что он был хорошим человеком, я почему то не сомневалась — он сразу же понравился мне и расположил к себе, я прониклась к нему доверием.

(Где была моя прозорливость? Интуиция вновь подвела меня, так как срабатывала обычно за короткий промежуток времени перед ожидаемым событием, а здесь я никак не могла просмотреть, предугадать будущее за довольно продолжительный период времени).

Оставшись одна в комнате — я пребывала в замешательстве. Что мне теперь ожидать? Какую страшную тайну открыло ему мое бедное колено? Мало ли где и при каких обстоятельствах могли появиться маленькие крестообразные шрамы? Возможно — что то еще смутило доктора, я стала внимательно разглядывать свое тело в зеркале — ничего особенного, хорошо, что не успела сделать на плече татуировку с изображением скорпиона, по наитью отложив эту экзекуцию на более холодное время года. Можно представить — какое впечатление этот рисунок произвел бы на благочестивого доктора, красовался бы он уже у меня на теле… Что же не так?? Возможно, его удивили мои ногти, покрытые лаком? Меня последнее время привлекали веселые психоделические оттенки, и я без смущения использовала или ярко голубые или изумрудные тона. Скорее всего, дамы этого времени ничего не слышали о лаке для ногтей, или же им пользовались лишь женщины определенных наклонностей. Я терялась в догадках. Оставалось ждать будущих событий и принимать решения по мере развития ситуации. Но надо отдать должное моему непоседливому характеру, вечному сопротивлению покорности и обреченному следованию обстоятельств, упрямому противостоянию инертности. Пришло время вылезти из укрытия и осмотреться, а не плыть по течению

Хотя на стуле лежало приготовленное платье, соответствующее действующей эпохе, я с немым протестом против ирреальной действительности, решила вновь одеть привычные капри и футболку. Подойдя к двери и удостоверившись, что в коридоре никого нет — тихонько выскользнула из комнаты. Передо мной направо и налево по всему этажу тянулся почти замкнутый по всему периметру балкон с высокой балюстрадой. Я подошла к перилам балкона и осмотрелась. Аналогичный балкон опоясывал и третий этаж огромного на первый взгляд дома. На втором этаже, где я сейчас находилась, балкон заканчивался широкой парадной лестницей, торжественно спускающейся на первый, в просторный полутемный холл. Я взглянула наверх и изумленно вскрикнула. Венчающий дом потолок был сказочно красив, великолепен, у меня перехватило дыхание от яркости красок, изысканности и изящества фресок, изображавших сонм ангелов в вышине. Подобный расписной свод я видела в знаменитом Зимнем дворце и в Петергофе. С трудом, оторвав от него глаза, я направилась к широкой лестнице в холл. По обеим ее сторонам застыли мраморные статуи, изображавшие римских богов и героев, будто охранявших покой хозяев этого великолепного дома.

Особняк казался абсолютно пустым и невероятно огромным, ни одной человеческой души не было видно, не слышно ничьих голосов. Полагаю, что слуги находились сейчас в предназначенных им помещениях и не имели права без надобности выходить в парадные комнаты. Совершенно точно не собираясь в этот момент никого разыскивать, я быстро спустилась вниз по лестнице и вновь огляделась по сторонам. Сейчас прямо передо мной находился главный вход, украшенный высокими, вырезанными из темного дерева массивными дверьми. С задней стороны по бокам от центрального холла влево и вправо отходили два крыла. Первое при приближении открыло для меня довольно просторную застекленную оранжерею, а второе заинтересовало немного больше — это была картинная галерея, и я уже решилась заглянуть туда на несколько минут, как услышала тихие голоса, раздающиеся из — за двери комнаты, находящейся по соседству с зимним садом.

— Сэр Фитцжеральд, я не вправе судить объективно. Но по моему скромному суждению — эта женщина абсолютно здорова и в физическом и в психическом плане, хотя нервное напряжение и возбуждение присутствует, но это объяснимо ее двусмысленным, неясным положением и не скрою — серьезной амнезией. Все ее физиологические реакции адекватны, суждения разумны, а внутренние органы без видимой патологии. Но, тем не менее кроме странного внешнего вида и одежды, я нахожу еще одну странность, не дающую мне покоя

(я вся превратилась в слух) — поэтому никак не могу свидетельствовать — что составил полную картину. Извините за нескромные подробности, сэр, но левое колено этой дамы, было прооперированно совершенно неизвестным мне и современной науке методом. Как Вы знаете — травмы коленей всегда занимали мое пристальное внимание, и я изыскивал всевозможные способы проведения наименее травмирующих вмешательств, но пока безуспешно. И представьте, сэр, мое изумление, когда я наблюдаю такой невероятный способ удаления коленного хряща. Как Вы уже знаете, сэр, она утверждает, что родом из России, маловероятно, что мои коллеги в этой варварской стране, научились извлекать хрящ через миниатюрные отверстия в коже. Поэтому, прошу Вашего разрешения порасспросить ее об этом еще раз более тщательно, мне не терпится узнать подробности и имя гениального врача, если таковой существует!! И возможно мне посчастливится познакомиться с ним лично и покорно просить его о практическом обучении методике…