– Лорен, Лорен милая, что случилось?

Я смотрю сквозь пелену слез, и неясно вижу Рейвен и Энджелу. Пытаюсь взять себя в руки, но их прикосновение, кажется, заставляет мои эмоции изливаться еще больше. Рейвен опускается на колени и обнимает меня руками, поглаживая меня по спине. Я знаю, что должна взять себя в руки, потому что она видит меня в таком состоянии, и это заставит ее думать о худшем. «Что может быть хуже этого?»

– Лорен, что случилось? Ты нашла его? Лорен, поговори со мной, – говорит она, ее голос успокаивает, но становится все более и более обеспокоенным.

Я пытаюсь отдышаться, чувствуя, что с таким же успехом могу покончить с этим, когда вижу, как Хилари встает возле Энджелы. Я делаю еще одну попытку, это не так, как я хотела бы, чтобы все прошло. Ничего не происходит, как я этого хочу.

– Где Кэйлен , – в недоумении спрашиваю я, зная, что одна из тех не многих вещей, которые могут меня успокоить – это она в моих руках.

– С Кэйлен всё в порядке, милая, она спит, – заверяет меня Рейвен.

– Лорен, сейчас одиннадцать вечера. Ты два дня не отвечала на наши звонки. Мы так беспокоились о тебе! Что случилось... что случилось? Ты нашла его? – в отчаянии спрашивает Энджела.

– Я... я хочу ее увидеть, – хнычу, как маленькая.

– Лорен, нет, ей не понравиться это, ты ужасно расстроишь ее, – ругает меня Рейвен.

Я понимаю, что просыпаться для истерически плачущей мамы, это не лучшая идея для моей дочери, и я смягчаюсь.

– О-он не настоящий, – изрядно запинаюсь я, пытаясь успокоиться.

Но я думаю, что все эти объятия и сюсюканье, которые они делают, усугубляют ситуацию.

– Что? Кто не настоящий, милая? Кэл... он действительно Крис? – Хилари пытается сделать вывод.

По крайней мере, она права. «Как об этом я могу объяснять?»

– Этот гребанный сукин сын! Я знала это, я все знала! – продолжает она.

Ее голос поднимается от неуверенного до сердитого в течение наносекунд.

– Нет-нет, это не то, что ты думаешь, это еще хуже, – между вздохами говорю я

– Пойдем, дорогая, присядешь и остынешь со стаканом воды, чтобы ты могла рассказать нам обо всем, – властно говорит Рейвен.

Они помогают мне встать с пола, и направляемся к кухне, где мы с Хилари садимся. Энджела нервно меряет шагами помещение. Рейвен берет кувшин лимонада из холодильника и наливает стаканы для меня, себе и Хилари. Я быстро делаю несколько глотков и думаю, как все объяснить. Обе смотрят на меня с любопытством.

– Я не знаю, с чего начать. Это... все так... настолько нелепо, это единственное слово, которым я могу все объяснить, – говорю я, глядя в холодный бокал лимонада.

– Не торопись, – успокаивает Хилари.

Рейвен кивает в знак согласия.

В течение следующего часа я рассказываю им спектакль о событиях, которые произошли за последние два дня. Я рассказываю им все, начиная от обнаружения «Криса» с его психическим заболеванием, затем со мной и Крисом, которые пришли к соглашению, чтобы он был в жизни Кэйлен , и, в конце концов, я в основном простила долги Кэла, имевшееся у меня помимо дочери. Ни одна из них в течение всей истории не прерывает меня. Они обе молчат, даже когда я заканчиваю, и тишина едва не пугает.

– Пожалуйста, скажите что-нибудь, – нервно настаиваю я, пытаясь снизить напряжение в комнате.

Я сижу между тремя самыми уверенными женщинами, которых когда-либо встречала, и думаю, что на этот раз они потеряли дар речи.

– Я, я не знаю, что сказать, – говорит Рейвен.

Она выглядит неуверенно, поэтому я смотрю на Хилари, которая выглядит сердитой, я была уверена, что ей есть, что сказать.

– Хилари? – спрашиваю я, почти боясь услышать ее мнение, но сегодня хуже уже быть не может.

– Я тоже не знаю, что сказать. Я... я имею в виду, что я могу сказать о чем-то подобном? Я имею в виду, по существу...

Она останавливается и сжимает руки, как будто на самом деле размышляет над правильными словами. Я никогда не знала, что Хилари подбирает слова, прежде чем сказать, и я тронута тем, что она пытается быть чуткой, но в этот момент, чтобы она ни значила для меня, я бы предпочла, чтобы подруга все вывалила, чтобы после сегодняшнего дня я смогла попробовать оставить эти чувства позади.

– Хилари, что бы тебе ни было сказать, просто скажи, – призываю я ее.

Краем глаза вижу, как Энджела кидает в ее сторону предупреждающий взгляд.

– В последний раз, когда я это сделала, ты потеряла сознание, – сухо смеивается она.

– Это не то, что ты сказала, это то, что ты не сказала, – убеждаю я ее.

Слова причиняли боль, но она не должна была говорить их. Она не поделилась своей осведомленностью, которую от меня прятала. А просто вытащила газету с фотографией моего мужа, на которой он с другим именем.

– Что ж, я думаю, что это полная чушь, – нахально говорит Хилари, и я впервые за многие дни смеюсь.

Это начинается как маленькое хихиканье и нарастает, Рейвен смотрит на меня странно, и потом тоже начинает смеяться. Хилари скрещивает руки, а затем присоединяется. Энджела смотрит на нас, как будто мы все сошли сума, но я не могу объяснить, какое это замечательное чувство – смеяться, по-настоящему смеяться и не плакать.

– Я имею в виду, что у меня нет степени в области психологии или чего-то еще, поэтому я могу быть просто дезинформирована, но... что? Раздвоение личности? Дайте мне перерыв! Вы знаете, сколько парней будут использовать это оправдание, если ты оставишь этот скользкий путь? Это ловушка, как дикий огонь. «Дорогая, это был не я, черт возьми, это другой модник, это было мое альтер-эго».

Она объясняет это со смехом, а затем успокаивается, и серьезность ситуации возвращается в комнату.

– Что ты думаешь об этом Рейвен, ты самая старшая из нас? – несерьезно подшучивает Хилари.

Рейвен испускает то, что кажется очень необходимым вздохом, и кивает головой.

– Хорошо, я знаю, что это может говорить о моем возрасте, но, я помню, что видела эпизод с Опрой об этом психологе, который взял интервью у этой женщины, которая сказала, что у нее было пятнадцать... ммм... Я забыла, как она их называла... нет, это было другое слово. О, черт возьми, это проскользнуло в моей голове.

Я смотрю на глубокие морщины у нее на лбу, когда она делает вид, что в глубокой задумчивости.

– Изменяет? – предлагает Хилари.

– Да, точно! – взволнованно говорит Рейвен, как будто выиграла приз на игровом шоу.

Я удивленно повернулась к Хилари.

– Я смотрю много сериалов, – пожимает она плечами.

– Хорошо Энджи, ты та, кто тратит все деньги папы на ученую степень. Ты брала пару курсов психологии, не так ли? Посмотрим, чего они стоят, – шутит Хилари.

– Ладно, я признаю, что знаю немного. На курсах, которые я брала, это было одним из нарушений, которые мы изучали, и из того, что сказал мой профессор, этот диагноз, о котором по-прежнему очень много дискуссий в сообществе психического здоровья. Есть врачи, которые клянутся, что это реально, а другие считают, что это ошибочный диагноз ряда других заболеваний, включая шизофрению, биполярное расстройство...

– Хорошо, так это реально или нет? – перебивает Хилари.

– Как я уже сказала, общего мнения пока нет. Однако было проведено одно исследование, в котором фиксировались неврологические изменения, которые доказывали, что предполагаемые «изменения» или «альтер-эго» могли быть. Однако это могло быть связано с рядом факторов...

– Что ж, независимо от того, существует ли это «условие» или нет, вопрос заключается в том, есть ли оно у него? Посмотрим правде в глаза, шансы, что у него это... что? – воскликнула Хилари.

– Хилари, я не знаю. Я не его психиатр. Но некоторые из проявлений, которые показывал Кэл, те о которых рассказала мне Лорен... я бы не исключила это как вариант.

– Дайте мне передышку, – бормочет себе под нос Хилари.

– Эй, ты спросила мое мнение, и как ты мне отплатила? – резко ответила Энджела.

Я пальцами массирую виски. Этот разговор начинает казаться подавляющим.

– Дамы! – Рейвен перебивает их обеих, и они тут же замолкают, очевидно, понимая, что уровень моего стресса повышается. – Я не думаю, что кто-то из нас здесь квалифицирован, чтобы согласиться или не согласиться с комментарием Энджелы о реальности этой болезни, – говорит она, глядя на Хилари, которая отводит глаза от ее взгляда. Ее внимание сосредоточено на Энджеле. – И я думаю, что Энджела согласится, не зная специфики заболевания Кэла или... состояния Криса, она не может быть уверена, действительно ли у него есть это условие.

Энджела одобрительно кивает.

– Самое главное сейчас, это поддержать Лорен в том, во что она верит, и в том, как с этого момента она решит двигаться дальше.

Я поднимаю взгляд и замечаю, что все их взгляды обращены на меня. Рейвен протягивает мне руку, и я держу ее. Тетя сжимает ее, немного меня ободряя. Жест, сообщающий мне, каким бы ни был мой ответ, она рядом со мной, и сейчас это очень много значит для меня.

– Я не хотела им верить. Я не хотела верить ни одному из них, но когда мы были наедине. Это был не он. Это был не Кэл.

– Хорошо, дорогая, если это твое решение, я с тобой на сто процентов, и я буду рядом, чтобы поддержать тебя, – улыбается Рейвен и успокаивающе протягивает мне руку.

– У нас все получится, Лорен, – говорит Энджела, обнимая меня сзади. Мы все смотрим на Хилари, а она делает глубокий вдох и на мгновение кажется, будто она размышляет.

– Ты и Кэйлен – весь мир для меня, и я знаю, что для тебя это достаточно сложно, и я не буду нагнетать обстановку. Если ты справишься со всем этим, я не стану той, кто все усложнит, – говорит Хилари.

Она подходит и обнимает меня. Я вздыхаю, это был огромный вздох облегчения. Просто зная, что у меня есть поддержка близких людей, все выглядит не так плохо. Конечно, не так плохо, как час назад, но я так боюсь. Я так долго держалась за прошлое... не зная, что случилось с Кэлом, это было похоже на костыль, на который можно было опереться – и теперь его убрали.