Он довел совсем притихшую Лизу до ее кровати. Фрида Марковна, кто бы мог подумать? — деликатно оставила их вдвоем.

— Ты представляешь, он там действительно есть… — потрясенно выдавила из себя Лиза.

Женька представлял.

Очень наглядно представлял.

И даже думать не хотел, что могло бы стать с НИМ, если бы Лиза после удара этой твари упала менее удачно.

Лиза с трудом дождалась повторного за этот день визита Стаса.

— Стас, ты бы меня хотя бы в известность ставил о своих планах… Я бы хоть завещание составила, саван прикупила…

— Прости, это был гениальный экспромт.

— «Гениальный экспромпт», — проворчала Лиза. — А мне теперь с ним жить!

— А в противном случае, ты жила бы без него, — сказал Стас тоном «Ну и что лучше»?

Лиза прислушалась к себе.

Да, совершенно непонятно, чем закончится эта авантюра с Женькой.

Может, лучше и не станет.

Но хуже уже точно быть не может.

Женька протянул руку к звонку. Адрес Халка он узнал без труда. Поставил машину в соседнем дворе, справился с кодовым замком, и теперь оставался последний шаг. Он нажал кнопку.

За дверью послышались шаги.

— Кто там? — раздался недовольный голос.

— Здравствуйте! А Олеся дома? — поинтересовался Женька с улыбкой жизнерадостного дебила и перехватил букет попрезентабельнее.

— А ты вообще кто? — произнес голос по ту сторону после небольшой паузы.

— Я ее парень. А вы, наверное, Олесин отец? — Женькин голос сочился сплошной доброжелательностью. Сейчас главное, чтобы Халк его не узнал. Но это было крайне маловероятно. Во-первых, поздним вечером их первого знакомства было темно. Во-вторых, Женька сам с трудом себя узнавал, глядя в зеркало. Стильно оформив пятидневную щетину, зафиксировав волосы резинкой и надев очки с нулевыми диоптриями, он вполне смотрелся на представителя околоинтеллигентного бомонда.

Лязгнули замки, дверь открылась, пропуская Змея внутрь, и закрылась, обрезая путь к отступлению. Алексей Михайлович решил воспользоваться эффектом, по его мнению, неожиданности и с короткого замаха ударил в лицо, сбивая очки. Очень правильный жест, если бы у Змея была реальная близорукость.

На стороне Женьки была неожиданность в сочетании с самоуверенностью объекта, последние месяцы усиленных тренировок, опыт драк в ограниченном пространстве и крепкая, увесистая палка, замаскированная стеблями кустовых хризантем. На стороне Халка — общее превосходство в технике, силе и опыте. И, надо сказать, в сумме противоборствующие стороны практически уравновесились. Мужчины не церемонились, пытаясь нанести удары по традиционным «ментовским» местам: почки, печень, солнечное сплетение, голова, пах. Минут через 15–20 (Женька не засекал, но судя по внутреннему секундомеру) они, отирая кровь и пот, тяжело дыша и держась, кто за что, расползлись по разные стороны прихожей.

— Ты, б**дь, кто такой?! — прохрипел Халк.

— Твой писец, упитанный и пушистый, — в тон ему ответил фиктивный Олесин парень. Помолчав, он продолжил. — Я муж той женщины, которой ты сегодня так неосторожно нанес телесные повреждения.

Не рассказывать же этому ублюдку, что он ей никто плюс отец ее ребенка? Противнику нельзя давать морального преимущества.

— Где же ты шлялся последние несколько дней, «муж»? — фыркнул хозяин квартиры, выдавая, что следил за Лизой.

— Это совершенно неважно. Важно, что ТЕПЕРЬ я здесь.

— И что?

— И всё. Что же ты так неосторожненько? При свидетелях, беременную женщину…

— Беременную? Не знал… Ты своей сучке намордник надевай. А то в следующий раз за такие слова я ударчик-то подкорректирую.

— Я зоофилией не увлекаюсь, так что отзывайся о моей женщине с уважением. И ты, гнида, к ней ближе километра теперь даже не приблизишься, понял?!

— Она жену мою заставила уйти, понял?!

— Мужик, ты правда такой идиот или притворяешься? Твоя жена от тебя СБЕЖАЛА.

— Она бы сама не сбежала.

— Однозначно, сама бы не сбежала. Не уверен, что даже я от тебя САМ бы смог сбежать. Знаешь, сколько ей народа помогало? Всех будешь по лицу?

Глаз Алексея Михайловича задергался:

— Я ее любил. Я ее люблю!

— Что поделаешь, ты уже взрослый мальчик, — между бровями Халка жестче обозначилась складка, — должен понимать: любовь не всегда взаимна.

— Я заботился о ней. Оберегал ее. Ей было со мной хорошо!

— С чего ты взял?

— Она всегда кончала, — с вызовом сообщил Халк. — Да оргазм вообще ничего не значит! — Женька знал это на собственном опыте. — Мужик, вдумайся: ОТ ТЕБЯ. СБЕЖАЛА. ЖЕНА. Не собрала вещи и уехала к теще, где бы ты мог у нее прощения выпросить. Не устроила скандал. Молча ушла. Не оглядываясь. Не оставив координат. Ни звонков, ни писем…

— Ну почему же, письмо было, — неожиданно возразил Олесин супруг. — По нему-то я и нашел твою… жену. — Женька уставился на Халка во все глаза и замер, боясь спугнуть разболтавшегося противника. — Спустя пару недель после того, как я подал заявление о пропаже Олеси, — Женька вспомнил, что ему звонил приятель, делавший справку для беглянки, с просьбой дать контакты «организаторов», и он, зарывшись в своей Великой Обиде, просто продиктовал Лизин телефон. Видимо, Санек хотел предупредить, что Олеся в розыске, — у меня в почтовом ящике обнаружилось письмо Золотка с требованием отозвать заявление. В противном случае она сама пойдет в милицию и объяснит, почему убежала от мужа.

— А Лиза тут причем?

— Я отсмотрел с регистратора всех, кто входил в подъезд. Переговорил со всеми, кто это мог быть, из знакомых. Потом «пропесочил» всех незнакомых. Покрутился в тех местах, где Олеся бывала последнее время. И обнаружил искомое лицо возле консультации.

Ду-ура! Ведьма — клиническая дура. Вот выпишется из больницы, Змей ей сам сеанс БДСМ устроит. При помощи ремня.

— Молодец. И как результат? Пообщался?

— Не успел. Мы не дошли до главного.

— Главное я могу изложить тебе без ее участия. Где Олеся, она не знает. Кто знает, она не знает. И если мне станет известно, что ты как-то засветился возле кого-то, имеющего отношение к этой истории, незаметно подкрадусь я.

— Ой, и что ты мне сделаешь?

Женька огляделся в поисках камеры, и развернувшись так, чтобы его лицо не находилось в зоне охвата, заговорил на грани слышимости.

— Вопрос не в том, что сделаю я, а в том, что сделаешь ТЫ. Некий мужчина, похожий на тебя, возле машины, похожей на твою, выйдет пос$ать, и свидетелем этого станет маленькая девочка лет шести. Она, конечно, ничего не поймет, но вот ее мама, которая выскочит чуть позже, углядит в этом действия сексуального характера. И влепят тебе, мужик, статью 132 УК РФ «Насильственные действия сексуального характера» часть 4, а именно, «совершенные в отношении лица, не достигшего четырнадцатилетнего возраста», срок от двенадцати до двадцати лет. Правда, так долго в зоне с такой статьей обычно не живут. А те, кто живут, очень сильно об этом жалеют.

— А не мочусь на улице. А если бы и мочился, то это банальное мелкое хулиганство.

— Это раньше было хулиганство. А теперь, в соответствие с новыми веяниями партии и правительства по борьбе с педофилией, это статья 132. Хотя тебе, с твоим анамнезом, даже из дома для этого выходить не нужно. Но для надежности всё случится неподалеку от тех мест, где именно в это время камеры зафиксируют именно ТВОЮ машину. Пока ты учился махать конечностями, я в совершенстве осваивал искусство подставы.

— Ты вообще охренел со своими фантазиями! Любой нормальный адвокат развалит такое шитое белыми нитками дело в два счета.

— Это — возможно. Но тут неожиданно всплывет твой брак с несовершеннолетней. Зафиксированные в женской консультации следы физического насилия в ее адрес. Заключение психолога в роддоме о психологическом прессинге. Твое заявление о пропаже жены, отозванное через некоторое время, — по мере повествования уверенность пропадала с лица Халка. — Нападение на свидетельницу, а Лиза ОБЯЗАТЕЛЬНО подаст заявление. И свидетели тебя опознают. Но ты напишешь отказ от каких-либо притязаний в адрес Олеси, поэтому сейчас это дело не всплывет. Потому что Олесю жалко. Выступать в таком деле потерпевшей — не самое приятное времяпровождение. Другое дело — быть свидетельницей. Хотя прокуратура может тебя и по двум эпизодам пустить. И последним аккордом симфонии станет то, как ты дрочил под окнами родзала.

— Я ДРОЧИЛ ПОД ОКНАМИ РОДЗАЛА?!

— Может, конечно, и не дрочил. Но медперсонал и роженицы думали по-другому. И кому-нибудь из них обязательно припомнится, что они всё видели своими глазами. Знаешь, как это бывает, когда во что-то очень хочется поверить… — Женька пожал плечами. — Короче, ты меня понял?

Судя по беспомощности, которая хоть на мгновение, но промелькнула в глазах Алексея Михайловича, до него начало доходить сказанное.

— Ты не сделаешь этого…

— Нет, конечно. Ты же будешь паинькой.

Взгляд Халка был убийственным, но у Женьки к подобным вещам был иммунитет.

— Я люблю ее. Возможно, я был неправ. А ты хочешь лишить меня возможности все исправить.

— Мужик, если она захочет тебя увидеть, она это сделает. У нее есть твой адрес, телефон, электронная почта, наконец. Твои слова ей передадут. Это все, что я могу тебе обещать, — Змей со стоном поднялся с полу. — Ну, спасибо за угощение, нам пора домой. До встречи в ГОМе, — он поковылял к двери. Если Халк не кинется на него сейчас, значит, можно надеяться, что разговор достигнет своей цели.

Проверить это было необходимо в любом случае.