— А всё остальное в них — хорошее.

— Серьезно, Тим, смотрю я на все эти козьи пляски вокруг Катькиного живота, и у меня это в голове не укладывается, как ты можешь так спокойно к этому относиться.

— А я не могу представить, что с тобой такого делали в детстве, что у тебя сложилось представление о детях исключительно как об обузе.

— Так, давай оставим мое детство в покое. А что такое дети для тебя с твоим БЛАГОПОЛУЧНЫМ детством?

— Сейчас мы опять вернемся к разговору о мужественности и зрелости, и ты на меня залупишься еще на месяц. Давай свернем тему.

— Да ладно, так и скажи, что «отметился», как все, а больше и сказать нечего! — Женька вновь перевел взгляд за окно, за которым расходилась метель.

— Ладно, сам захотел. В общем, я об этом, наверное, в твоем возрасте задумался. Помнишь, поговорку про «построить дом, посадить дерево, вырастить сына»? Мужику важно чего-то добиться в этой жизни, кем-то стать, хоть в чем-то быть лучшим. В этом наша самцовая порода, согласись? Так вот, сын — это самый важный проект в жизни мужчины, показатель его состоятельности. Смог ли он вырастить человека, достойного уважения, или способен создать только какой-то отстой? Нет, дочка, это тоже здорово. Твоя маленькая принцесса, для которой ты самый главный мужчина на свете, самый сильный, самый умный, самый лучший, самый надежный, защита и опора. Пока она не найдет на эту роль кандидата помоложе, — Тимур подмигнул. — А сын… Сын это самое большое испытание. Он может стать самой большой гордостью, а может — самым большим разочарованием. Я считаю, что могу вырастить из своего сына настоящего мужчину. Я ХОЧУ этого, я к этому готов. И счастлив оттого, что родит мне его любимая женщина. И я буду любить в нем не только свое продолжение, но и ее. Вот такой вот пафос…

Женька молчал.

А что тут скажешь? Да, он боялся ответственности и не хотел лишних проблем.

Но не настолько, чтобы бросить своего ребенка.

А Лиза этого так и не поняла.

Зачем ему женщина, которая его не только не любит, даже не уважает?

Тишину прервала трель телефона.

— Слушаю, любимая, — голос начальника наполнился такой сладостью, что у Женьки аж изжога началась. — ЧТО случилось? — патока сменилась неподдельной тревогой. — Как угроза выкидыша? Ты главное, только не переживай. Успокойся. Ты где? Я сейчас подъеду.

— У твоей Катьки проблемы? — вскочил Женька следом за Тимом.

— Нет, проблемы у ТВОЕЙ Лизы, — Тимур доставал теплую куртку из шкафа-купе, поэтому когда обернулся, на Женькином лице уже была «картина маслом». Не то «Приплыли», не то «Иван Грозный убивает своего сына» за пять минут до убийства.

— Да ладно, может, это не твой ребенок, — попытался исправить положение Тим. Видимо, изображение сместилось в сторону второго бессмертного полотна, потому что она сразу поправился: — А может, и твой. — И на всякий случай добавил: — Я. Ничего. Не. Знал.

— Что с ней? — Женька наконец-то обрел способность говорить.

— На улице напал какой-то ублюдок. Сильно ударил, она упала. Это то, что я знаю. Катька там сейчас накрутит себя, а ей же нельзя волноваться… — продолжал Тимур, не замечая, что его не слушают.

— Где она?

— У Лизы в больнице.

— ЛИЗА ГДЕ?!

— В гинекологическом отделении ее же роддома.

Тимур еще только выходил из дверей предприятия, когда Женька выворачивал со стоянки на автостраду.

Правдами, неправдами и даже кривдами, но ему удалось прорваться к Ведьминой палате.

Как раз к тому моменту, когда из нее, улыбаясь и маша напоследок, выходил Стас.

— А ты что тут делаешь? — брови Лизиного завотделением сошлись.

— Пришел проведать свою невесту.

— Насколько мне известно, она — МОЯ невеста, — растягивая слова, произнес Стас.

— У нее МОЙ ребенок, — желание придушить Халка, а Женька не сомневался, что напал он, сменилось более актуальной потребностью растоптать эти очки в металлической оправе. И попинать остывающий труп их владельца.

— Родится — станет МОЙ, — спокойно ответил будущий покойник, видимо не подозревая о том, что его ждет.

— Сейчас я тебе наглядно объясню, и про невесту, и про ребенка, — Женька начал закатывать рукава белого халата, выданного ему сестричкой из приемного покоя.

— Если Вы членами меряться, то раздеваться удобнее в моем кабинете, — Стас с вежливой улыбкой указал куда-то в сторону лестницы.

Ну, это вообще ни в какие ворота не лезет!

Женька молча оттолкнул ублюдка и протиснулся мимо него в палату.

Женька ввалился в одиночную (видимо, платную) палату Лизы, клокоча, как чайник. И крышечка у него, если так можно выразиться, подпрыгивала и гремела.

Впрочем, злость несколько стихла, когда он увидел припухшую и покрасневшую скулу Лизы, куда пришелся удар. Она была в зеленом хирургическом халате, наверное, за отсутствием нормальной одежды. Не к месту вспомнилось «это зеленое платье очень подходит к цвету вашего лица». Скорее, основная часть Ведьминого лица была просто бледной, но на таком эффектном фоне кожа приобрела легкий болотный оттенок. К правой руке зеленоватой пациентки тянулась трубка капельницы. Лиза настороженно глядела на него и ждала.

— И когда ты собралась мне сказать? — она молчала. Поэтому Женьке пришлось продолжить самому. — О ребенке. О Халке. О твоем ЗАМУЖЕСТВЕ, наконец?! — Глаза Ведьмы округлились. Даже тот, который слегка заплыл. — Да, твой якобы жених уже успел похвастаться! — Несостоявшаяся невеста, а Змей будет не Змей, если эта ЯКОБЫ свадьба состоится, продолжала молчать. Может, у нее сотрясение, а он тут орет? — Ты как? — встревожено спросил он.

Лиза пожала плечами. Жест не вызвал у нее видимых усилий, из чего Женька сделал вывод, что физически она пострадала не так сильно. Это немного успокоило.

— Вот что я хотел сказать, Елизавета Сергеевна. Вы, помнится, рассуждали в свое время об ответственности, точнее нежелании мужчин ее на себя брать. А что по поводу вас, Елизавета Сергеевна? ВЫ готовы отвечать за свои поступки?

Лиза продолжала молчать.

— Если вы посчитали возможным, не спросив моего согласия, завести от меня ребенка, то будьте любезны осознать тот факт, что своего ребенка я буду растить САМ, — мысль о том, что ребенок может оказаться не его, была отметена как еретическая. А о том, что с ребенком может что-то случиться, вообще как противоестественная. — Нравлюсь я вам в этом качестве или нет. А поскольку обеспечить МОЕМУ ребенку безопасность вы не в состоянии, вам следует смириться с моим присутствием в своей жизни прямо с момента выписки из этого гостеприимного учреждения.

События сегодняшнего дня несли Женьку так стремительно, что ему срочно требовалось выбраться за пределы потока и немного собраться с мыслями. Поэтому он развернулся и решительно направился к двери. Прежде чем наговорит еще каких-нибудь глупостей.

И это было правильное решение.

Потому что он был абсолютно не в состоянии ответить на Лизин вопрос, настигший его у самого выхода из палаты:

— Интересно, как ты это себе представляешь?

И вправду, как он себе это представляет?

«Представлениям», как выяснилось, состояться была не судьба. Пока, во всяком случае. Поскольку, не глядя открывая дверь, Змей уткнулся в преграду.

Преграда была совершенно не обходима.

В принципе. Поскольку женщина в дверях занимала весь проход.

— А это кто у нас тут? — произнесла дама зычным голосом. «Шляется без разрешения и руки не помыл» автоматически добавилось к ее словам у Женьки в мозгу.

— Это отец ребенка, Фрида Марковна, — тихо объяснила Ведьма.

На душе у Женьки почему-то стало легче.

Пожилая еврейка, которая дышала Змею куда-то в район груди, свысока оглядела потенциального родителя.

Тому захотелось помыть руки.

— Это хорошо, что у нас есть отец ребенка, — по тону можно было сильно усомниться в сказанном. — Лизонька, рыбонька, мы сейчас пойдем на УЗИ, — она подошла к коллеге, помогая той сесть. — Молодой человек, а вам что, особое приглашение нужно? Не видите, что нужна ваша помощь?

— Вам? — Змей заворожено наблюдал за священнодействием.

Судя по тому, что он видел, дама была способна сама донести Лизу до УЗИ, где бы это ни находилось. И стойку для капельницы. И еще Женьку в зубы за шкирку захватить. Поэтому чем ОН мог помочь Фриде Марковне, он однозначно не понимал.

— Вашей супруге, юноша. Вашей супруге требуется ваша помощь, — тоном для дебилов объяснила необъятная врачиха.

Супруге так супруге, смирился Женька.

Лиза, которая придерживала себя за низ живота, на секунду оторвала руку от, как это было заметно, самого ценного и мимолетным жестом утешающее сжала его кисть.

То, что Лизе на УЗИ полезут палкой в… туда, куда он проникал более деликатными инструментами, стало для Женьки неожиданностью. Но поскольку больше никого из присутствующих это не смутило, он не стал зацикливаться на медицинских процедурах. Он даже сумел сдержаться от смешка, когда на «палку», надели презерватив. На его взгляд, меры предосторожности несколько запоздали.

— Ну, вот и наша детка, — проворковала леди-узистка. — Смотри, Лизонька, — она повернула монитор так, чтобы пациентке было видно, — всё в порядке. — Почти двухмерный микрочеловечек с огромной для своего тельца головой безмятежно рассекал по околоплодным волнам, наплевав на наблюдателей. — Плод один, живой. Ориентировочно 11 недель. Плацентация по задней стенке…

Женщина называла слова и числа, а Женька следил за мельканием фигурки в светлом конусе на дисплее. Такой крохотный, но уже с пятью пальцами на обеих руках и ногах, он перемещался внутри Лизы на толстом шнурке, как воздушный змей в небе…