— Как ты можешь так говорить!

Сейчас Татьяна почти ненавидела его, человека, с которым собиралась прожить жизнь. Ненавидела его и себя за то, что не может подобрать таких слов, которые заставят его очнуться, одуматься, осознать, что происходит. Двадцать лет — не полгода, или сколько там длится их интрижка с Альбиной. То, что между ними есть, нельзя перечеркнуть за один день.

— Да что между нами есть? — вздохнул Николай и потянулся к пачке сигарет. — Нам наплевать друг на друга…

— Говори за себя!

Николай усмехнулся, и на Татьяну словно дохнуло холодом. Он все решил для себя и ждет не дождется, когда она перестанет бросаться высокими фразами и отпустит его. А она на самом деле ничего не чувствует, кроме обиды и страха остаться одной. Любовь? Господи, она уже забыла, что это такое… И так стало жаль себя, что из глаз Татьяны потоком хлынули слезы.

Николай резко затушил недокуренную сигарету.

— Да перестань ты! Никто ж не умер. За детей не беспокойся, я буду вам помогать. На квартиру тоже не претендую, жить буду у Али в однокомнатной…

«У Али» ножом резануло Татьяну.

— Детям не деньги нужны, а отец!

— Отец у них останется, — посуровел Николай. — Мы будем часто видеться.

— А ты у них спросил? Они хотят, чтобы у них был приходящий папа?

— Они не могут желать родному отцу зла.

Татьяна схватилась за сердце.

— Это я — зло?

— Жизнь эта ужасная, вот зло!

У Татьяны задрожал подбородок.

— Сама подумай, Тань, что это за жизнь, — с горечью сказал Николай. — Живем как в клетке. Каждый день одно и то же, хоть волком вой. Дети выросли, не так уж мы им нужны… — Сашке всего тринадцать.

— Взрослый пацан! А мне ведь только сорок пять. Я пожить хочу нормально!

— Значит, с Альбиной твоей жизнь нормальная, а со мной — ужасная?

— Опять ты ничего не поняла, — вздохнул Николай. — Ты думай, а не злись. Тебя ведь тоже счастливой не назовешь. Я ж вижу, как ты на ребят срываешься. Нервная стала, дерганая, все время только о работе думаешь. Какая из нас семья? Так, формальность одна.

Ничего не могла возразить Татьяна, от этого на душе становилось еще противнее. Хорошо ему рассуждать о любви! Убежит сейчас к своей блондиночке, а она останется одна с двумя детьми, брошенная, никому не нужная…

Татьяна всхлипнула. И ничегошеньки не поделаешь, никаких слов не найдешь. У него любовь, и весь мир должен отступить в сторону.

В тот же вечер Николай собрал вещи и уехал. Почетное право поговорить с детьми он предоставил жене. Сашка пожал плечами, бросил «не расстраивайся, мам» и вернулся к своей «Цивилизации». Катюшка была более внимательна. Выпила с матерью три чашки чая, послушала ее сетования, а после ушла в колледж на ночную дискотеку. У Катюшки завязывался роман с одногруппником, и страдания матери были ей чужды.

Татьяна осталась одна. Яркие фонари за окном разгоняли вечерний сумрак, она сидела в неосвещенной кухне и с высоты шестого этажа разглядывала двор. В этом доме она прожила двадцать лет. Завтра все соседи узнают, что ее бросил муж. Подруги прибегут пособолезновать и поохать насчет мужской подлости. У каждой припасена поучительная история на этот счет. Соседки будут цокать языками, кто сочувственно, а кто злорадно, но ей от этого легче не станет. Сколько раз она сама со стороны наблюдала, как корабль семейного счастья идет ко дну! И вот теперь она, как капитан, стоит на мостике и видит, что вода хлещет в огромную пробоину, а где-то далеко в открытом море качается лодочка, на которой удирает предатель…

Одна. Ее бросили посреди пустыни ради призрачной любви. Ему — розы жизни с любимой женщиной, ей — острые шипы одиночества и злословия. Чем счастливее будет он, тем тяжелее будет ей.

…Хоть из города уезжай…


Никуда Татьяна не уехала. Поплакала ночку, встала утром с больной головой и красными глазами и пошла на работу. Баланс ждать не будет, пока она в себя придет. Татьяна рассказала обо всем одной Зине, попросила держать язык за зубами, однако на самом деле на молчание подруги не рассчитывала. К концу недели все на заводе были в курсе. Кто-то искренне сочувствовал, а кто-то получал удовольствие, обсасывая чужие проблемы. Татьяна старалась не реагировать на заинтересованные взгляды и нетактичные вопросы. И без того тошно.

Молва доносила подробности из жизни счастливых любовников. Николай купил пятнадцатую модель «жигулей» и возил Альбину на зеленой перламутровой красавице. Все знакомые Татьяны отмечали, что он буквально светится от счастья. Напрашивался неприятный вывод — жизнь с женой для него действительно была кошмаром. Домой Николай заходил два раза: один — чтобы отдать деньги за месяц, второй — чтобы поговорить об официальном разводе.

Только после этого Татьяна поняла, что потеряла мужа окончательно.

Неугомонная Зинаида посоветовала обратиться к гадалке.

— Альбинка наверняка его приворожила. Не может быть, чтобы нормальный, негулящий мужик из-за какой-то любви бросил жену и детей, — с уверенностью заявила она. — Я еще понимаю моего, он всю жизнь на сторону глядел, а твой как ангел без крыльев, лишний раз на женщину не посмотрит! Нужно найти надежную бабку, которая снимет приворот, и Николай сразу вернется.

Как человек материалистической закваски, Татьяна в бабок и привороты не верила. Но объяснить происшедшие с мужем перемены вмешательством потусторонних сил было соблазнительно.

— Сейчас все это просто делается, — убеждала Зинаида. — Денег, правда, немалых стоит, но зато верняк. Сходи к кому-нибудь, посоветуйся.

К сожалению, ни одной надежной бабки Зинаида не знала, а рекламным объявлениям в местной газете Татьяна не доверяла. Деньги возьмут, с три короба наврут, над свечкой рукой помашут и домой отправят. А муж как жил с любовницей, так и будет жить.

Но после того как Николай заговорил о разводе, Татьяна поняла, что медлить нельзя. Лишние деньги у нее есть, последнее у детей не отнимет. Может, ее и обманут. А может, и нет. Вдруг сработает? Слабенькая надежда вселяла уверенность, пробуждала вкус к жизни. Сладкая картина возвращения изменника грела сердце.

Оставался сущий пустяк — выбрать оккультного специалиста.

Реклама корпорации «Третий глаз» сразила Татьяну наповал, как только она раскрыла «Рекламный Горечанск». Каждое слово объявления райской музыкой звучало для недоверчивого человека. Оплата после положительного результата — это ли не лучшая гарантия добросовестной работы? Смелые люди. А что, если клиент не захочет платить после того, как проблема будет решена? Когда беда приходит в дом, каждый готов денежки выложить, но, когда все позади, о старых долгах вспоминать не хочется. Неужели корпорация «Третий глаз» не боится остаться без гонораров?

Но с другой стороны, если эта колдунья Кристиана на самом деле творит чудеса, кто откажется платить по счетам после того, как она наглядно продемонстрирует свои возможности? Недовольство таких людей лучше не вызывать. В следующий раз они будут действовать не на благо тебе, а во вред.

Татьяна рассмеялась. Значит, она всерьез предполагает, что «госпожа Кристиана способна изменить ее жизнь к лучшему»? Почему бы не попробовать? В конце концов, она ничего не теряет. Если Коля не вернется, то гадалка просто не получит денег.

«Завтра же схожу, — решила Татьяна. — И будь что будет».


Корпорация «Третий глаз» произвела на Татьяну двоякое впечатление. Солидная приемная и хорошенькая девочка-секретарь никак не вязались с гадалками, колдуньями и прочей магией. Но ведь недаром в рекламе было сказано — корпорация. Все должно быть как полагается: красивый офис, много отделов, евроремонт. Было бы забавно, если бы госпожа Кристиана вела прием, обложившись телефонами, факсами и компьютером, подключенным к Интернету.

Но госпожа Кристиана оказалась стопроцентной гадалкой, при одном взгляде на нее Татьяне стало ясно, что корпорация на самом деле серьезное предприятие, а не дешевая афера. Секретарь проводила ее в просторную комнату, реальные размеры которой трудно было определить из-за полумрака. Сразу за дверью висел полог из полупрозрачной мягкой ткани. Отодвинув его, Татьяна оказалась в сказке.

Единственными источниками света в комнате были круглые лампы из разноцветных кусочков стекла. Света было достаточно для того, чтобы не запутаться в драпировках и не налететь на мебель, однако разглядеть подробности было практически невозможно. Татьяна увидела большой круглый стол посередине комнаты, с отполированной до блеска темной поверхностью. За столом виднелось нечто вроде стула с подлокотниками, покрытого тканью; с потолка почти к столу спускалась темная люстра.

Насколько Татьяна могла разглядеть, все стены были задрапированы тем же материалом, что и дверной полог. Она оглянулась. Сейчас она с трудом могла сказать, за какой из этих спускающихся до пола, переливающихся занавесок находится выход. От еле ощутимого запаха благовоний слегка кружилась голова, абсолютная тишина давила на уши. Может быть, она спит и во сне видит эту странную комнату?

— Добрый вечер, дитя мое, — услышала Татьяна вкрадчивый женский голос.

Она вздрогнула и резко повернулась. К ее удивлению, говорившая женщина была не рядом. Она сидела на задрапированном стуле напротив и сосредоточенно изучала Татьяну. Из-за полумрака лица женщины было не разглядеть, сердце Татьяны сжал страх. К кому она попала?

— З-здравствуйте, — пробормотала Татьяна сбивчиво. — Вы госпожа Кристиана?

— Садись, дитя мое.

В этот момент светильники на стенах погасли, а люстра над столом вспыхнула. Татьяна была готова поклясться: гадалка даже не пошевелилась.

За столом напротив гадалки она увидела низенький деревянный стульчик с ярко-красной вышитой подушкой на сиденье.