Когда мы зашли в квартиру, он еще спал. Собственно, времени было 6.30.

Я заинтересовалась:

– Здесь, говорят, мужчина есть? Мужчина, мужчина!

Ирка заулыбалась:

– С мужчиной хорошо. Приходишь домой, а он встречает.

– При том, что ты приходишь домой в одиннадцать, – подал голос мужчина.

Он вышел к нам в трусах. Представился:

– Петя.

Ммм, какое тело! Как здорово завести себе мужчину с таким телом. Ложиться каждую ночь с Аполлоном.

– Какой хорошенький, – шепнула я Ирке.

– Ага, он каждое утро прическу феном сушит. Я фен хочу на Кипр забрать. Мне стыдно.

Мне тоже нужен был фен и стыдно не было.

Дальнейший план действий был таков: с чемоданами мы ехали к Ольге, которая также ехала с нами. Она была бывшей женой Иркиного брата. Я ее не знала.

Нам было нужно к ней, потому-что она, именно она жила рядом с Домодедово, откуда мы вылетали ранним утром. Я и Ольга должны были познакомиться, срочно подружиться, потому-что жить на Кипре мы будем в одном номере, сходить зачем-то в Парк Горького.

На этом я поняла, что устала и потеряла суть плана.

Ольга оказалась симпатичной девушкой тридцати двух лет. В отличии от Ирки она была размеренной и спокойной. И жизнь ее, кажется, тоже. Отдых с ней начался с ощущения комфорта.

Хм, рейс задержали на четыре часа. Старательно не думаю об Олеге. Ведь впереди столько интересного. Ольга взяла бутылку «Бейлиз» и мы сели в приемнике.

Я летать боюсь. Мне кажется, бояться самолетов стало стандартно в 21 веке.

Недавно над Сочи разбился самолет. Загорелся и упал в море. Часть людей сгорели, часть утонули. После новостей было тяжело. Люди летели с отдыха с детьми. Пыталась представить, как они себя чувствовали, когда поняли, что падают. Поняли ли. Я слышала, что самолет летит при падении около десяти минут. Десять минут ужаса. Такие случаи происходили в мире каждый месяц. Иногда каждую неделю.

Мы долетели нормально.

Когда мы наконец-то добрались до отеля, грохнулись по постелям и уснули.

Утром за нами заехал знакомый Иркин киприот – Николас.

На первый взгляд милый. Он отвез нас на самый чистый пляж Кипра, как он считал. Кроме того, что пляж был чистый, он был безлюдный. Изумительное зеленое море, безупречный песок и легкий бриз. Стоит ли говорить, мы почувствовали себя Евами в Эдеме. Николас беспрерывно целовался с Иркой, а ей это, кажется, не особенно нравилось. Предполагаю ее размышления: он очень мило поступил, взяв меня и моих подруг с собой. Он привез нас на этот красивый пляж, проводит с нами свое личное время. И я ему нравлюсь. В общем, поэтому, отказываться целоваться с мужчиной кажется неприличным.

Милый Николас между тем предложил Ирине прогуляться. Мы загорали и лениво следили за их движениями. Николас весьма недвусмысленно подталкивал ее к ближайшим кустам.

– Как неэстетично, – отметила Ольга.

– И надолго, – добавила я.

А между тем, мы лежали под жарким Кипрским солнцем уже пятый час.

– Смотри – они возвращаются,– толкнула меня в бок Ольга, – Ирка не пошла с ним.

– Это к лучшему, – обрадовалась я, – мы можем ехать в отель.

Вечером у нас поднялась температура, а кожа стала бордовой и больной. Мы сгорели.

Мы лежали в постелях, стонали и не могли пошевелиться. Только Ирка с попискиванием красиво наряжалась на ужин. Она даже планировала завершить вечер клубом. О, нет, мы хотим спать! Следует ли добавлять, что об Олеге я думала, да что там думала, говорила беспрерывно.


В клуб мы пошли следующим вечером. Вернее, у них это называлось – греческая дискотека. Мы зашли на улицу, основная часть которой состояла из открытых баров. Играла греческая музыка, как ни странно, медленная.

Киприоты стояли и сидели в кругу, а одна красивая девушка в этом кругу танцевала босиком. Медленно и завораживающе. Они ставили ей под ноги пустые бутылки, горящие сигареты. Смысл был в том, чтобы эти бычки не уронить, а аккуратно сбить. Она уронила бутылку. Лицо ей озарилось гневом, как в древних греческих мифах, она схватила оброненную бутылку и разбила ее. Стала танцевать по осколкам!

Выпив, в этот круг попали и мы. Каким образом, кто бы знал…

Следующие два дня я провалялась с несбиваемой температурой на пляже.

В один из вечеров мы поехали к Иркиным знакомым, эмигрировавшим на Кипр пять лет назад. Мужу, жене и дочке. Поразились чистой улочке, на которой они жили. Машинам, свободно стоящим ночью на улице, красивым цветникам, столу во дворе с милой скатертью и плетеными корзиночками, обилию морепродуктов и только что собранным апельсинам.

В России есть места, подобные этому. Но я живу в 36-подъездном блочном доме с грязным подъездом и сломанной лавочкой около.

Однако эмигранты жаловались. У них ежегодно возникают трудности с визой, наших соотечественников нещадно выселяют из страны, особенно после присоединения Кипра к ЕС. Получить гражданство реально только для их дочери при возможном удачном замужестве за киприота. Чего пока не случилось. Работать им приходится до девяти вечера, выходные крайне редко, поэтому на море они в этом сезоне не были ни разу. Как впрочем, и в прошлом. Когда мы уходили, они долго нас удерживали, показывая то одно, то другое, вышли проводить, видимо, им действительно чего-то не хватало.

В последний вечер нас пригласили еще дополнительные Иркины знакомые – Алекс и Майкл.

Ольга легла спать, а мы с Иринкой красились и одевались целый час. Вышли. Мм, а Майкл очень даже ничего. Они заехали на двух машинах. По-моему, это моветон. Ну да ладно. Сажусь в машину Майкла. Едем на европейскую дискотеку. Европейская – та, где звучат различные типы музыки. Майкл весело лопочет по-английски. Я, как ни странно, отлично его понимаю и даже шучу. Чувствую себя полиглотом. В клубе садимся рядом и немножко обнимаемся. Я довольна. Ирка с Алексом не настолько рада. Но разве здоровый поймет больного.

Выхожу танцевать. Мм, сколько здесь еще много заинтересованных мужчин. Дразню Майкла, танцуя с другим. Он выходит, отодвигает конкурента, берет меня за талию и, боже мой, вытесняет из мыслей Олега. Естественно, он зовет нас к себе Ирка подсаживается и довольно шепчет:

– Мы все едем к Майклу. Я хочу посмотреть, как он живет.

Лично я не хочу. О чем ей сообщаю. Но ей это все равно:

– На минуточку, на одну минуточку, – шепотом уговаривает она меня. ОК. Едем, хотя меня эта неприкрыто пошлая игра злит.

Майкл приглашает посмотреть его спальню, боже мой, что за банальность, сколько мужских спален я уже видела. Там он с разбегу набрасывается на меня, валит в кровать и пытается раздеть. Отталкиваю Майкла, выбегаю в гостиную. Подруга поступила очень корректно, уехав в отель. Я осталась одна в квартире с Аполлоном!. Он выходит следом совершенно раздетый и, надо сказать, изумительно сложенный. Я жестом его останавливаю в дверях. Прошу чего-нибудь выпить.

Собственно, здесь мне больше делать нечего. Я покосилась на него и попросила отвезти в отель. Уезжаем.

Утром я возвращаюсь в Тольятти.

7 глава


Я прилетела. Вышла. Всмотрелась в толпу. Олега нигде не видно. Черт, а если он не встретит меня? Вдруг я увидела его. Какой милый. Как я соскучилась! Я не смогла подавить на своем лице глупую от счастья улыбку. Собственно он также глупо улыбался:

– Как съездила?

Я закатила глаза от удовольствия:

– Очень хороший отдых.

И принялась рассказывать. Олежка тем временем подхватил в одну руку чемодан, в другую меня и пошел к машине. Мы болтали и целовались всю дорогу. Потом я распаковывала вещи, искала пепельницу с картой Кипра, которую привезла ему, никак не находила. Он сидел рядом, рассматривал все, что я выкладывала и, быть может, ждал своей пепельницы! Я немного нервничала. Наконец нашла:

– Тебе, дорогой.

Он взял, заулыбался. Все формальности были улажены. Я бросила чемодан, пошла на кухню, заглянула в холодильник. Меня встретила пустота. Я загрустила:

– Хочу кушать…

Он предложил съездить в «Восьмую милю». Это такое милое местечко, где стоят домики, жарят шашлык, кормят очень вкусно. Мы приехали. Сели.

Я смотрела на него, понимала, что очень соскучилась, умилялась даже от дыхания, я совершенно забыла приключения Кипра. Со мной такое было впервые. Я думала, Майкл будет бередить мне душу, как минимум, неделю. А прошло всего несколько часов. Я снова обожала своего Олега. До чего же здорово вернуться туда, где тебя любят и ждут. До меня дошел смысл этой избитой фразы.

Вечером мы поехали на набережную. Походили, послушали музыку, заскучали, поехали к лесу. Погода была безупречно хороша. Дыхание воздуха теплым и беззвучным. Мы остановились недалеко от проселочной дороги. Звездная ночь обволокла нас. Уитни Хьюстон «I will always love you» качнула меня. Я взяла его за руку, пригласила на танец. Провела пальцем по плечу, по лицу, щеке. Тронула губы. Увидела их чувственными. Оттолкнула его. Я никогда не танцевала ни для кого. Для него захотела. Покачиваясь, спустила бретельки платья. Ниже, еще ниже. Провела пальцем по груди. Проехала машина. Меня это завело больше. Оставила себя без одежды. Он обнял меня, я оттолкнула его грубее, села на колени, завела ему руки за спину, кажется, укусила.

Я занялась с ним сексом – необузданным и жестким, а потом лежала на его груди, слушала дыхание и чувствовала себя абсолютно счастливой. По-моему, он тоже.

Утром мы смотрели фильм, заказали пиццу и ролы. Я валялась в постели в обнимку с ним, вязала очередную кофточку, смотрела кино и ощущала полнейшее счастье. Позвонила Ирка:

– Как дела?

Мне кажется, в этот момент я не говорила, а мурлыкала:

–Хорошо, очень хорошо…

–Хм, что хорошего?

– Я вяжу, лежу с любимым мужчиной и смотрю фильм.

Задумчивый Иркин ответ:

–Лежишь, вяжешь, с мужчиной…тебе здорово…

–Как никогда, Ирина.