Викки взглянула в зеркало заднего обзора на свое мрачное отражение. Еще один грандиозный план! Если бы она так не любила своих друзей, не считала бы их своей семьей, то ни за что не позволила бы втянуть себя в это совершенно безумное предприятие.

— Проще похитить бриллианты с короны, чем блокнот Дэна Фолкнера, — пыталась убедить она компанию, собравшуюся вечером того же дня. Однако все ее доводы были последовательно отвергнуты.

И вот Викки сидит в роскошной машине холодным январским вечером, в сумке у нее ключ от квартиры, в которой она была только однажды, и она ждет Дэниэла Уэбстера Фолкнера.

— Ну и кашу мы все заварили, — пробормотала Викки, откидываясь на обитое темно-красным бархатом сиденье. — А я теперь буду одна расхлебывать!

Чудом будет, если после сегодняшнего вечера она сохранит хоть каплю уважения к самой себе. Хотя, конечно, куда важнее то, что подумает о ней Дэн. Викки устала носить маску, устала быть все время начеку, устала от Виксен Мэлори. Воспоминания о прошлой ночи ни на минуту не покидали ее.

Ночь была восхитительной! Викки отбросила притворство, а то, как повел себя Дэн, вселило в нее надежду: он способен сострадать, он очень надежный человек. Ей было так легко и спокойно возле него.

И все же когда пришло утро — она сбежала. Сбежала, будто все, что было ночью, ничего для нее не значило. «Какая ложь», — думала она, с трудом сдерживая слезы.


Дэн Фолкнер шел по заснеженному тротуару, старательно обходя прохожих, и при этом не отрывал глаз от папки с бумагами. Демографические исследования аудитории и фотокопии писем поклонников «Завтра и всегда» оказались захватывающим чтивом.

И хотя миллионы женщин не могли смотреть дневные телепередачи из-за того, что работали, зрительская аудитория мыльных опер постоянно увеличивалась. В 1972 году мыльные оперы смотрели только пять миллионов человек, теперь же три сетевых канала и один кабельный, запуская дневные сериалы, рассчитывали собрать от пятидесяти пяти до семидесяти миллионов зрителей. Демографические исследования показали, что новые поклонники сериалов молоды, обеспеченны и среди них растет процент мужчин. По крайней мере, авторами писем, адресованных Виксен Мэлори, были мужчины.

«Дорогая Виксен, я каждый день жду встречи с вами!»; «Виксен, вы так прекрасны и так ужасны!»; «Дорогая Виксен, день без вас — все равно что день без солнечного света». С последним утверждением Дэн готов был согласиться без колебаний: несмотря на хорошую погоду, сегодняшний день казался ему очень мрачным.

— Простите меня, сэр.

— Я принимаю только в редакции, — ответил Дэн, не отрываясь от бумаг. Однако почувствовав, что ему преградили дорогу, он поднял голову и увидел перед собой человека, которому он при своих ста восьмидесяти доставал до плеча. Шея незнакомца была шириной с талию Дэна. — Разумеется, одно пожертвование я смогу сделать. — Дэн улыбнулся гориллоподобному верзиле, надеясь, что рэкетир останется доволен его сговорчивостью.

— Вас ждут, сэр.

— Э-э… я… — Рука в белой перчатке клещами вцепилась ему в локоть и потащила к черному лимузину. Когда шофер открыл заднюю дверцу, Дэн увидел Викторию Кирклэнд, которая поманила его пальцем, приглашая сесть рядом с собой.

— Добрый вечер, Дэниэл. Сегодня моя очередь накормить вас обещанным ужином. — Заметив, что он колеблется, Викки добавила: — Я ведь уже говорила, что одной ночи с вами мне будет мало.

— Похоже, я попал в западню, — заметил Дэн, с беспокойством поглядывая на мощную спину шофера.

— Не бойтесь, вас ждет приятный вечер. — Рубиновые губки растянулись в сулящей наслаждение улыбке.

Виксен-Викки вернулась. Сообразительная, уверенная в себе и упоительно женственная. Дэн не может не стать ее пленником. Плотнее завернувшись в шубу, она придвинулась к нему, чувствуя себя счастливой оттого, что он рядом.

Дэниэл Уэбстер Фолкнер безусловно нравился ей. То, что он обладал привлекательной внешностью, вовсе не было главным. Умный, сдержанный, целеустремленный — словом, настоящий мужчина, он как никто другой сумел разжечь ее воображение. Когда она влюбилась в первый раз, все было иначе — спокойно, разумно, без страсти.

Любовь! У Викки перехватило дыханье. Нет, это исключено! Не может она влюбиться. Это просто… просто… Она на мгновение задумалась и честно призналась себе, что и сама не знает, что это такое.

Дэн первым нарушил тишину, и хотя воспоминание о прошлой ночи и внезапном исчезновении Викки не давало ему покоя, чутье подсказало ему, что сейчас не время задавать вопросы. И он заговорил о делах.

— Я был сегодня в телекомпании Гарнера, говорил со спонсорами и с вашей сценаристкой. — Он поднял упавшую на пол красную папку. — Последние демографические данные впечатляют даже больше, чем те, что вы приводили вчера. Я побеседовал с Коринной Брэдли о просветительской роли сериалов. Хорошо, что я вас послушался: Коринна рассказала мне много полезного.

— Коринна? Полезного? — Викки поморщилась. Ей оставалось только гадать, о чем именно рассказала Коринна. — По-моему, с писателями разговаривать скучно, — заметила она, — а с Коринной особенно. Она любит поболтать, но уследить за ходом ее мыслей совершенно невозможно. Для этого, мне кажется, необходим сценарий.

— Да, вы правы, мне было непросто записывать ее ответы. Эта дама часто запинается и не всегда доводит мысль до конца. — Дэн постучал по нагрудному карману. — Вообще говоря, я шел в редакцию, чтобы разобраться в записях и перепечатать их. Завтра статья должна быть готова. Ваш телохранитель спутал мои планы.

— Родерик — телохранитель? Ну что вы, он робок как ягненок!

— И куда же, если не секрет, везет нас этот ягненок?

— Я — обладательница небесного дворца, — сказала Викки, оборачиваясь. Убедившись, что яркие огни и толпы людей остались позади, она добавила: — По-моему, мы приехали.


Квартира, стоимость которой наверняка измерялась шестизначной цифрой, была необычной. С кругового балкона, выходившего на Ист-Ривер, открывалась панорама Манхэттэна. Огромная роскошная гостиная с застекленной стеной создавала ощущение близости ко Вселенной.

Но главным волшебством в этом небесном дворце, по мнению Дэна, была его высокая длинноногая хозяйка, окутанная ореолом загадочности.

— Ну, что скажете, Дэниэл? — спросила Викки. Остановившись посреди гостиной, она указала рукой на изящную, обитую бледно-голубым шелком мебель.

— Потрясающе! — Он окинул быстрым взглядом ее фигуру, затянутую в тонкое облегающее платье из крепа.

— Чувствуйте себя как дома! — Подойдя, Викки положила руки на лацканы его пиджака. Ее правая ладонь, скользнув вниз, задела за край лежавшего во внутреннем кармане блокнота. Пальцы принялись расстегивать пуговицы. Она уже пробовала снять с него пиджак в прихожей, после того как он повесил в стенной шкаф пальто, но Дэн притворился недотрогой.

— Вообще-то я замерз. Сниму пиджак когда согреюсь, — сказал он.

— Я согрею вас, Дэниэл, — пообещала Викки.

— Не сомневаюсь, что с вами любому мужчине станет жарко.

Чутье подсказывало Дэну, что Викки что-то замышляет, но ради того, чтобы не разрушать волшебства этого вечера, он был готов ей подчиниться.

— Я приготовила необычные закуски и надеюсь, что от них у вас разыграется аппетит.

Мягко ступая по голубому ковру, Викки двинулась в столовую. Она увидела, что те, кто готовил ловушку, поработали на славу. В застекленной нише, освещенной лишь луной и звездами, был накрыт стол на двоих. В полированной крышке стола отражались тонкий хрусталь, изящнейший белоснежный фарфор и три серебряных ведерка с бутылками шампанского.

Дэн с восхищением разглядел этикетки, свидетельствовавшие о десятилетней выдержке напитка.

— Вы превзошли себя, — заметил он.

— Садитесь, Дэниэл. Я с радостью за вами поухаживаю, — сказала Викки, придвигая ближе медный сервировочный столик.

Дэн с трудом сдерживал улыбку. В чем причина такого повышенного внимания?

— Так, сейчас посмотрим, что у нас тут. — С большим шумом, чем следовало, она поставила на середину стола серебряный поднос и подвинула свой стул ближе к Дэну.

— Да-а… любопытный ассортимент! — Он в изумлении посмотрел на поднос, затем на Викки. Может, вместо Виксен Мэлори она решила сыграть Лукрецию Борджиа?

Черные ресницы скромно опустились.

— Дэниэл, я подумала, что еда может не только утолить голод, но и возбудить аппетит иного свойства. — Она подцепила что-то на вилку. — Для начала попробуйте каштан в винном соусе, китайский деликатес… Нравится? А немного икры на кружочке огурца? — Викки была довольна тем, что все ее предложения Дэн принимает с готовностью. — А вот это, Дэниэл? — Положив вилку на стол, она действовала теперь пальцами. — Клубника, любимое лакомство Венеры, богини любви. — Обмакнув темно-красную ягоду в сахарную пудру, она поднесла ее к губам Дэна. — Я, пожалуй, налью шампанского. — Встав, она схватила его за руку. — А вы пока можете съесть парочку устриц: вам понадобится много сил. — Быстро отвернувшись, Викки сделала вид, что рассматривает бутылку шампанского: оставалось только надеяться, что бесценный букет вин подсластит горькую пилюлю.

Викки глубоко вздохнула, преодолевая отвращение, которое она сейчас испытывала к себе. «Осталось последнее усилие, — подумала она. — Одно последнее усилие». Завернув бутылку в льняную салфетку, она, улыбаясь, снова повернулась к Дэну.

— Давайте я открою, — предложил он, улыбнувшись в ответ. — С этими пробками намучаешься.

— Нет-нет! — Она поспешно подняла бутылку, не давая ему до нее дотянуться. — Ничего сложного, смотрите! — Большими пальцами она вытолкнула пробку наружу. Пенистое вино, как ему и было предназначено, окатило жертву с ног до головы.

— О, Дэниэл! Какой ужас! — Потянувшись за салфеткой, Викки вылила ему на костюм остатки шампанского. — О, до чего же я неуклюжа! Просто не могу поверить.