– Эй, – закричал Дорошенко, – Романов, что ты за рекламу нашей фирме делаешь?

– А я ничего, – безбоязненно ответил Романов и сдвинул огрызок своей шляпы на затылок. – Я делаю то, что велят. А мнение свое тоже имею. Вон та, из Германии, – ДВЕРЬ! – Он указал пальцем в угол магазина. – А эта, извините, одно название.

– Подождите, – остановила готовый было вспыхнуть спор Нина. – Так вы, Романов, считаете, что эту дверь можете открыть запросто?

– Пара минут, – сплюнул Романов на пол и полез в карман за сигаретами.

– Хорошо. Снимаем, – сказала Нина.

– Что снимаем? – спросил из-за камеры Филонов.

– Снимаем, как господин Романов вскрывает дверь. За пару минут.

Дорошенко глянул ошарашенно.

– Это что, реклама будет?

– Как получится реклама, не ваша забота, – обрезала Нина. – Давайте дверь, какую не жалко, и пусть он ее откроет, если обещал. Прорепетируем. Вы, Дорошенко, хозяин дома, уходите на работу и запираете дверь. Приходят, простите, домушники и начинают ломиться в вашу квартиру, чтобы похитить ценности...

– Нет у меня дома никаких ценностей, – испугался Дорошенко.

– Значит, будут.

Романов понял задачу быстрее директора магазина.

– Стало быть, Нина Васильевна, мне бандита изображать?

– Вот-вот, – засмеялась Нина. – Чем ловчее откроете, тем лучше.

– Мне за такую рекламу хозяин голову оторвет, – взвыл Дорошенко. – Вы что, шутите?

– Не оторвет, а выдаст премию.

Нина уже решилась, пришла к твердому убеждению, что снимать сегодня «говорящую голову» не будет.

– Я вас не понимаю, Нина Васильевна, – сказал Александр Семенович. – Как редактор, я, простите, обязан вас приостановить. У нас задание ясное и надо его выполнить. А вы делаете антирекламу. Заказчик не за это платит.

– Господи, Александр Семенович, хоть вы проснитесь! – простонала Нина. – Сделаем эпизод на контрасте. Хозяин запер плохую дверь и ушел на работу уверенный, что его дом, дача, квартира в безопасности. Пришли воры и шутя открыли эту дверь. А затем рекламируем хорошую дверь, которую этот вор открыть не может. Чего тут сложного?

– М-м, – задумался редактор. – А кто будет писать текст к сюжету?

– Если вы не хотите, то напишу я.

– Да нет. Забавно. Пожалуй, тут можно что-то по-человечески сказать, а не этим суконным языком плаката.

Через четверть часа работы все увлеклись предлагаемой игрой. Дорошенко в меру сил своих разыграл спешившего хозяина квартиры, вернувшегося к ограбленному жилищу, воры – Романов и его напарник курочили дверь со зверским удовольствием, повеселевший Филонов даже поискал какие-то ракурсы для укрупнения.

Управились с работой к вечеру, и редактор подвел итог:

– Не пройдет. Нам это не надо. Но посмотрим. Забавненький текст я напишу. Вечером привезу в монтажную.

Монтировать приходилось в тот же вечер, вернее в ночь, потому что монтажную фирма арендовала в «Киновидеоцентре» на Чистых прудах, где, кроме них, было пруд пруди желающих и их часы выпадали ночными.

Нина успела лишь кое-как перекусить по дороге домой и на пару часов прилечь. Пока спала, слышала, как несколько раз принимался звонить телефон, но встать не было никаких сил, и поднялась она лишь по звонку будильника.

Девять. Пора идти. Она выпила кофе и вышла на улицу. На метро доехала до Курского вокзала и пешком двинулась на Чистые пруды.

Неожиданно Нина почувствовала себя старой. Не то чтоб старой, а стареющей. Теплый вечер с его пригашенным, спокойным весельем был словно и не для нее. Улицы и весь город жили сами по себе, а она сама по себе. Ничего общего, никакого единения. Конечно, столица не родная деревня, где улица – продолжение подворья, но все же улица существует для общения. А этого не было.

В таком невеселом состоянии духа она дошла до «Киновидеоцентра» и поднялась на второй этаж.

Видеомонтажер у Нины был молодой парень Сережа, гладко причесанный, с косичкой, вечно появлявшийся в бабьей шерстяной кофте. Что касается технической стороны вопроса монтажа ролика, то дело свое он знал отменно. Но никаких фокусов и выкрутасов не любил и не признавал. Переставлял картинки, делал укрупнения, точно подкладывал звук, все было профессионально и правильно, но если следовать его советам, то от скуки скулы сводило.

Редактор Александр Семенович на монтаж не пришел, как Нина того и ожидала, но текст к сюжету принес и оставил. И то благо.

Нина поправила написанный им текст, уселась рядом с Сергеем к длинному пульту с несколькими экранами, и они принялись колдовать над снятым материалом, тасуя картинки, меняя их местами, врезая укрупнения, что и называлось собрать монтажно сюжет из отдельных частей отснятого. Собрать так, чтоб получилось законченное произведение, если можно о том говорить, когда дело касалось рекламы стальных дверей.

Во втором часу пополуночи что-то выстроилось, и уставшая Нина оставила Сергея подкладывать под изображение звук. Сама она отдыха ради заглянула к соседям, где режиссер из молодых собирал свою юмористическую программу.

Тайны из своей творческой кухни он не делал в отличие от других и при появлении Нины сказал весело.

– Садись, коллега! Посмотри, как работает гений!

Нина улыбнулась и села в кресло, присмотревшись к изображениям на экранах мониторов. Гений работал лихо. Опрокидывая все законы восприятия, которыми всю зиму пичкали Нину на курсах, он соединял на экране совершенно несовместимое, применял массу видеотрюков, добивался каких-то непонятных и ему самому эффектов, и хотя не всегда это достигало цели по смыслу, однако всегда вызывало восторг своим техническим мастерством.

– Ну как? – весело спросил он Нину. – Доходит до сознания?

– До сознания как-то не очень, Вадим, – улыбнулась Нина. – А по нервишкам – бьет.

– Правильно! Эпатаж! Эпатаж – моя стихия. Главное – ударить зрителя дубиной по голове, чтоб он обомлел. А как он, подлец, обомлеет, ты ему, тепленькому, и вкладывай в тупую голову свою мысль.

– Тоже метод, – согласилась Нина.

– А у тебя что?

– Другой метод. Только я не знаю, как его назвать.

– Покажи, – напористо сказал гений Вадим.

– У меня всего лишь рекламный ролик...

– Все мы не «Чапаева» снимаем. Тащи!

От усталости Нине было как-то все равно, что скажет про ее простенькую работу этот высокомнящий о себе выскочка. Она сходила в свою монтажную, взяла законченный ролик, вернулась и поставила его на изображение.

Гений, к чести его, все пять минут просмотрел очень внимательно. Потом помолчал, помотал нечесаной башкой и изрек:

– Традиционно, это раз. Консервативно, это два. Но при всем при том, как ни странно, в высшей степени сильно выполняет свою задачу. Понимаешь, Нина, когда эти бандиты лезут в квартиру и ломают двери, мне самому захотелось позвонить домой, все ли там в порядке, а главное, захотелось купить и поставить себе домой эдакие крутые стальные двери. Коль скоро задача ролика выполнена, то ты тоже гений, как и я, только другого направления.

– Не всем быть на одну колодку, – улыбнулась Нина, почувствовав, что похвала дикого гения ей польстила. Оставалось лишь дождаться, понравится ли ее материал на собственной фирме и заказчику.

Через день на фирме материал приняли кисло, но это, как подумала Нина, произошло из-за подачи Александра Семеновича, от первоначального текста которого ничего не осталось. Еще через день приехал заказчик – вице-президент того самого товарищества, которое продавало-покупало двери и запоры. Вместе с ним приехал и Дорошенко.

После просмотра вице-президент свое мнение выразил следующими словами:

– Покупаем. Такой товар стоит денег. Но я не знал, что директор магазина такой дурак.

– Это почему же я дурак? – обиделся Дорошенко.

– Да выглядишь на экране дураком. А экран не обманешь.

С этим он и удалился, но, как оказалось, дал Дорошенко тайное поручение, потому что, когда Нина вышла с фирмы и двинулась домой, из стоявшей неподалеку «волги» выскочил Дорошенко и окликнул:

– Нина Васильевна! На пару слов.

Они отошли в сторону, и Дорошенко сунул ей в руки пятьдесят долларов.

– Это личный подарок-премия нашего вице-президента. Он считает, что если вручать его официально, то ваши акулы вам могут позавидовать и это плохо отразится на рабочих отношениях.

– Правильно считает, – ответила Нина.

– И второе. Мои шефы решили, что наша фирма нуждается в собственной рекламной конторе. Нужно руководство. Они хотят с вами поговорить по этому поводу.

– Нет, – сказала Нина. – Я не хочу руководить никакой конторой и не буду. Просто не сумею. Я даже не знаю еще, умею ли уже снимать рекламу или что-то еще. Так и скажите. За премию спасибо.

Дорошенко все-таки навязал ей визитную карточку фирмы, и она пошла к Курскому вокзалу, зажав в кармане доллары, которые были признанием успеха в любимой работе. Не чаевые, а премия. Не зарплата за присутствие на работе, а неоговоренные, заслуженные деньги.

Она поднялась на свой этаж и уже когда отпирала двери, сразу почувствовала, что внутри, в квартире, что-то не так. Из прихожей пахнуло табачным дымом и чем-то кислым, пол оказался заляпанным грязью.

Так, мелькнула первая мысль, чем другим рекламировать стальные двери, поставила бы их себе для начала. Краем глаза обнаружила полный погром в комнате, она метнулась к телефону, собравшись тут же вызвать милицию, и уже почти набрала номер, когда заметила, что для ограбления картина разгрома была несколько странноватой. Грабители не устраивают застолья, не жарят яичницы на помидорах и, как правило, не распивают нескольких бутылок вина – времени у них на такие удовольствия нет. А в данном случае весь стол был завален грязной посудой, холодильник пуст, а при дальнейшей проверке оказалось, что исчезли лишь японский магнитофон и складной зонт. Нина прикинула, что ключи от квартиры могли быть только у одного человека, но долго теряться в догадках ей не пришлось, потому что на кухне обнаружилась записка.