— Да, оно может оказаться знаменательным, — сказала Лаурин, наклонившись к уху подруги. — Я вчера случайно заглянула в сценарий следующей маминой серии, она называется "Кома". Мне нечего говорить тебе, что это означает, когда идут переговоры о новом контракте.

Тини отодвинула пустую тарелку и закурила сигарету "Галуаз".

— А что это значит?

— А то, что они хотят избавиться от нее. В "мыльной опере" они могут неопределенное время оставлять тебя в коме. Могут отправить актера в кому, послать в санаторий, или в Австралию, или Южную Америку, куда угодно. Ты знаешь, что произойдет, если мама потеряет работу в этом сериале?

— Нет.

— Скорее всего, отец вернется к нам. Как он может бросить маму в таких тяжелых обстоятельствах?!

Тини вспомнила фотографию на шестой полосе "Пост".

— Я не знаю…

— Но ты же знаешь, как мой отец бросается маме на помощь, когда ее карьера спускается в унитаз. А она сейчас ни с кем не встречается.

— А Уффи?

— Он позванивает по телефону, но это уже не то, с тех пор, как его продали в "Калгари". Да у них никогда и не было любви. Мама говорит, что Уффи нужен был ей только для развлечения. Я никогда не думала, что она может всерьез увлечься мужчиной нордического типа.

— А я думала. Откуда ты знаешь, что у твоего папы нет кого-нибудь… для развлечения?

— У него есть любовница, но у них не слишком серьезные отношения, так что я не думаю, что это играет какую-то роль… — Она сменила тему разговора. — Ты помнишь, как замечательно все было, когда они в последний раз опять сошлись, когда папу продали в команду "Мустангов".

— Да, все шло прекрасно около месяца. Лаурин, ты должна научиться жить независимо от них. Бери у них только деньги, и все будет великолепно.

— О чем ты говоришь?

— Я вытащила двадцать долларов у отца из брюк, когда он спал. Он сейчас реставрирует какую-то старинную картину, которая стоит целое состояние. Так что он счастлив и не трогает меня. В этом все дело, Лаурин.


По утрам в воскресенье, Джилли обычно наслаждалась жизнью. Вставала неприлично поздно, как правило, не раньше полудня, пила кофе с круассанами, которые приносила ей ее подруга и агент Кэтрин Вудс. Потом, если было настроение, смотрела фильмы. Или залезала в ванну и долго лежала там, листая журнал мод "Вог". Один только просмотр рекламных объявлений отнимал значительную часть дня. Но в это воскресное утро Джилли плакала и бросалась на стены. Сценарий следующей серии валялся в камине. На счастье, стоял июнь и камин не топился.

Кэтрин была очень терпеливой женщиной. Первое, что она сделала, войдя, это вытащила сценарий из камина на тот случай, если у Джилли проявятся огнепоклоннические наклонности. Потом она отправилась на кухню и поставила на огонь кофейник. Круассаны она красиво разложила на синем лакированном подносе. Кэтрин порадовалась про себя, что по дороге купила еще и детское печенье с сыром, которое Джилли любила.

— Ну, хорошо, — сказала Кэтрин, устанавливая поднос на кофейном столике, — ты готова обсудить все?

Джилли всхлипнула и попыталась бросить одну из диванных подушек в холодный камин. Ей это не удалось — подушки были закреплены. Исчерпав свои силы, она рухнула в кресло, вытянув свои длинные ноги.

— Ладно, — согласилась она. — Говори.

Кэтрин всегда восхищалась красотой и сексуальностью Джилли. Даже сейчас, после слез, одетая только в старый поношенный халатик, Джилли все равно выглядела совсем так, как и тринадцать лет назад, когда ее определили в актерских табелях о рангах, как "сексуальную актрису "мыльных опер". Ее взъерошенные рыжие кудри всегда выглядели так, словно она только что выскочила из постели, в которой проводила время с каким-то очень сильным мужчиной. Глаза ее всегда казались сонными и порочными. Когда она смотрела на мужчину, тот сразу понимал, что ему следует делать — он покупал ей драгоценности. Тело ее выглядело еще лучше, чем лицо. В сорок лет ее груди стояли навытяжку, как морские пехотинцы на параде. Эти груди поражали мужчин еще когда ей было тринадцать-четырнадцать лет. Она до сих пор дивилась всему тому, чем была обязана своей внешности.

Кэтрин уже довольно давно была агентом Джилли, и ее всегда поражало, что Джилли была уверена, что вся ее карьера зиждется на ее бюсте — действительно великолепном, — это Кэтрин должна была признать. Однако Кэтрин никак не могла внушить Джилли, что никто не мог бы продержаться тринадцать лет в "мыльном" телесериале в качестве суперзвезды, не имея определенного таланта и обаяния. Правда, карьера Джилли последнее время несколько пошла на спад, но Кэтрин этот факт совершенно не беспокоил. Она давно обнаружила, что карьера актера или актрисы имеет тенденцию развиваться циклично. Джилли всегда боялась покинуть мир "мыльных" сериалов, где у нее была прочная репутация звезды. Она опасалась, что у нее нет настоящего таланта, ничего, кроме отличной фигуры и сонных глаз. Прочитав новый сценарий, Кэтрин решила, что нет худа без добра. Годами она уговаривала Джилли оторваться от сериала "Вчера, Сегодня и Завтра" и попробовать свои силы в телевизионных фильмах или в театре, но Джилли побаивалась. Теперь положение менялось. У Кэтрин появилась надежда, что она вытащит Джилли из-под ее безопасного одеяла и заставит упрямую актрису раскрыть свой творческий потенциал.

Разлив кофе по чашкам, Кэтрин начала:

— Я полагаю, что ты прочитала очередной сценарий?!

Джилли грязно выругалась.

— Твою реакцию я воспринимаю, как подтверждение, — сказала Кэтрин.

Джилли бросилась на диван.

— Они хотят избавиться от меня, Кэт, — пожаловалась она. — Не нужно быть гением, чтобы понять это.

— Не обязательно, — возразила Кэт. — Отправить актера в кому — это эффективный и освященный временем способ засунуть его в холодильник на время переговоров о новом контракте. Они это делают, чтобы ослабить нас при торговле. Если ты занята в главном сюжете, им приходится поторапливаться с переговорами и соглашаться на твои условия. Но если ты в коме, то, естественно, твоя сюжетная линия отодвигается и они могут вести переговоры не торопясь. Понятно? Это совсем не означает, что они собираются убить твою героиню, хотя смерть была бы нам полезна.

— Да это значило бы конец всей моей карьеры, не говоря уже о моих заработках.

— Джилли, когда убивают персонаж, это самый большой комплимент, который может получить звезда "мыльного" сериала.

— Как ты можешь говорить такое?

— Если они убьют твою героиню, они уже никогда не смогут снимать тебя. Понимаешь, Джилли, если ты решила, что пришло время оставить "Вчера, Сегодня и Завтра"…

Джилли, похоже, не слушала ее.

— Я не могу этого понять. Я работаю так же хорошо, как и всегда, а почта от поклонников уменьшается. И спрашивают они в письмах о Бобби — когда мы сойдемся опять, что происходит с нашим браком, как я могу спать с хоккеистом?

— Да, Уффи, конечно, немножко подпортил твою репутацию, но я думаю, что это была неплохая реклама.

— Я не видела Уффи почти год, с тех пор как его продали в "Калгари". Когда человек уезжает из страны, он теряет притягательную силу.

— Быть может, проблема и в этом. — Кэтрин знала, что должна очень тщательно подбирать слова, а то Джилли может попытаться бросить и ее в камин. — Ты ведь знаешь, зрителям трудно отделить актрису от персонажа, который она играет перед телекамерой.

— Ну и что?

— То, что последнее время, Джилли, ты в своей частной жизни, за пределами съемочной площадки, выглядела не лучшим образом.

Джилли взглянула на нее.

— Что ты имеешь в виду? — зло спросила она.

— Это видно по газетам, Джилли. Твоя личная жизнь вся находит отражение на страницах газеты "Развлечения сегодня". Я говорю о Бобби и его любовницах. Каждый раз, когда какая-нибудь женщина вышвыривает его из своей постели, он приползает к тебе, и ты принимаешь его. Твои поклонники и поклонницы начинают думать, что ты стала безвольной женщиной, утратила свой характер. Бобби владеет ключом к твоему сердцу, и они знают это.

— Это не совсем так, — запротестовала Джилли. — У нас очень сложные отношения. Бобби и я любим друг друга. К сожалению, большую часть времени мы еще и жаждем убить друг друга, и это делает совместную жизнь несколько затруднительной.

Кэтрин вынула из своего портфельчика рукопись.

— Я хочу, чтобы ты прочитала это.

Джилли с подозрением посмотрела на яркую оранжевую обложку.

— Что это?

— Это отличная пьеса, названная в твою честь.

— "Медноволосые", автор Салли Хейс, — прочитала Джилли. — Никогда не слышала о ней.

— Это ее первая пьеса, — объяснила Кэтрин. — Она в течение ряда лет сочиняла низкопробные шпионские романы. Эту пьесу она написала, имея в виду тебя в главной роли. Она большая твоя поклонница. — Это было чистое вранье, но Кэтрин знала, что никогда нельзя недооценивать силу лести. — Это пьеса об обычной домашней хозяйке, которая перекрашивает свои волосы в рыжий цвет и обнаруживает, что вся ее жизнь совершенно переменилась.

— Ладно, — сказала почти убежденная Джилли, — может быть, именно сейчас спектакль на Бродвее поможет моей карьере.

— Э… э… это не на Бродвее.

— Ну, я ведь не сноб. В другом месте тоже будет неплохо. В театральном районе за пределами Бродвея собирается очень интеллектуальная публика.

— Это не совсем в том районе.

— Так где же состоится этот спектакль?

— Театр Клейхилл в Кингз Ривер.

— Где? — завопила Джилли.

— Клейхилл…

— Я выросла в Кингз Ривер. Я там вышла замуж. Я поклялась не возвращаться в Кингз Ривер! Никогда!

— Этот город сильно изменился, Джилли. Ты его не узнаешь. Они вновь открыли театр…

— Наплевать. Я обещала себе, что никогда не вернусь в этот грязный городишко ни при каких условиях.