Митци нежно улыбнулась телефонной трубке. Ее старшая дочь была неисправимой оптимисткой.

– Это тоже будет чудесно. Спасибо, милая. Подогрею тарелки, остужу бокалы, а тут уже и ты приедешь.

Пока она засовывала замороженное блюдо из цыпленка обратно в морозильник, телефон снова зазвонил.

– Мы сейчас готовим огроменную запеканку с колбаской, – в ухе у Митци раздался громкий голос ее соседки, Фло Спрэггс. – Я знаю, что ты для себя ничего не готовишь. Мы с Клайдом подумали, что ты могла бы заскочить к нам – день у тебя был сегодня не самый веселый и так далее. А Клайд откупорит бутылочку бузины с ревенем, свою особенную. В конце концов, ты же, голубушка, не хотела бы сегодня вечером сидеть одна, да?

– Ах, Фло, это очень мило с твоей стороны, но ко мне Долл зайти собирается, сразу после своей смены, и она возьмет с собой рыбу с картошкой. Может, ты оставишь мне до завтра немного запеканки?

– Само собой, – убедительно ответила Фло. – Мы всегда готовим чересчур много. Ну что же, хорошо, голубушка, главное, чтобы ты не оставалась одна. Знаешь что, а заходи-ка ты к нам с утра, на поздний завтрак, ладно?

– Чудесно, – улыбнулась Митци. – Я принесу печенье. Спасибо, Фло.

– Мы всегда тебе рады, голубушка. Мы ведь просто не хотим, чтобы сегодня вечером тебе было одиноко.

– Конечно, мне будет немного неуютно, но… ой, кто-то звонит в дверь… Утром увидимся – и большое тебе спасибо.

Все еще сжимая в руке телефонную трубку, Митци открыла входную дверь. На крыльце, в сумерках, стояли ее соседки из ближайшего дома с другой стороны – иссохшие старушки-сестры, старые девы Лаванда и Лобелия Бендинг; в руках они держали маленькие блюдца, накрытые фольгой.

– Мы решили проверить, все ли с тобой в порядке, – объявила Лаванда. – Да, Лобелия?

– Да-да, – подтвердила Лобелия. – Мы знаем, каково это – быть выброшенными за ненадобностью. Мы не хотели, чтобы ты наделала глупостей, правда, Лаванда?

– Митци, девочка, у тебя сейчас сложный возраст, – сказала Лаванда. – Гормонов уже не хватает и тому подобное. От этого начинается настоящий кошмар. Сначала тот бабник, за которого ты вышла замуж, тебя бросил, а теперь ты осталась без работы – мы подумали, что этого тебе будет уже не выдержать. Многие, знаешь ли, в твоем возрасте совершают самоубийство, особенно если чувствуют, что никому не нужны.

– Поэтому мы пришли подбодрить тебя, – просияла Лобелия. – И присмотреть за тобой – ах да, мы же приготовили тебе славные сэндвичи. С рыбной пастой.

Митци прикусила щеки изнутри, чтобы не рассмеяться.

– Спасибо… ах, это так мило с вашей стороны, но, честно говоря, у меня все отлично. И ко мне уже едет Долл и везет мне рыбу с картошкой, так что одна я не останусь. И, честно вам скажу, я совершенно не помышляю о самоубийстве. Конечно, я немного грущу, но в целом я в полном порядке.

– Сейчас ты в состоянии шока, – кивнула Лаванда, снимая с блюдца фольгу, после чего с аппетитом приступила к сэндвичу с рыбной пастой. – Сейчас у тебя в крови бушует адреналин, но совсем скоро тебе придется столкнуться с жестокой реальностью.

– М-да, это я учту… послушайте, а не зайти ли вам в дом? На улице холодно, а…

Сестры Бендинг не стали дожидаться повторного приглашения. Две фигуры, одетые в длинные шерстяные юбки и сильно застиранные кофты, прошмыгнули мимо Митци и расположились перед камином.

– Не закрывай дверь, голубушка, – раздался из-за забора голос Фло. – Запеканку я поставила на медленный огонь. Мы с Клайдом подумали, что к рыбе с картошкой, которую несет наша маленькая Долл, тебе неплохо будет выпить капельку бузины с ревенем.

Несколько ошеломленная, Митци подождала Фло и ее мужа, спешивших по садовой дорожке.

– Честно говоря, мы увидели, что к тебе пришли Лав и Лоб, – хрипло сказал Клайд и поцеловал Митци в щеку, уколов ее усами; в руках у него брякнули друг об друга несколько винных бутылок – Мы решили, что тебя нельзя оставлять одну в их обществе, а то ты будешь в петлю лезть.

– У тебя здесь так тепло и славно, Митци, – радостно защебетали сестры Бендинг, когда в гостиную прошагали супруги Спрэггс. – Учти, теперь тебе придется считать каждую копейку, ведь ты больше не зарабатываешь. Недолго тебе осталось вот так включать отопление. Мы-то знаем, каково сидеть дома, закутавшись потеплее, когда можешь позволить себе включить камин только после сериала «Улица Коронации»… О-о, мистер Спрэггс! Домашнее вино вашего приготовления! Какая прелесть!

– Принесу бокалы, – слабым голосом проговорила Митци. – Еще, может, позвоню в кабинет дантиста и попрошу Долл принести побольше рыбы с картошкой, раз уж тут у нас намечается что-то вроде вечеринки.

– Для нас это будет изысканным угощением, – Лаванда отправила в рот последний сэндвич, едва опередив потянувшуюся за ним Лобелию. – Мы никогда не кушаем в кафе и ресторанах. Разве мы можем такое себе позволить, при нашей-то пенсии. Да ты и сама узнаешь, дорогая Митци. Так что кушай вдоволь, пока есть такая возможность.

Войдя в кухню, Митци улыбнулась Ричарду и Джуди, которые ретировались в корзину для белья и пристально смотрели на нее круглыми глазами.

– Да, знаю-знаю. А я-то думала, что мне будет одиноко… Господи, а это кто бы еще мог быть?

Входная дверь громко хлопнула. Болтовня в гостиной стихла.

Митци шагнула в прихожую и с удивлением увидела вначале гору сумок и мешков, загромождавших вход, а потом и младшую дочь, одетую в афганскую дубленку. Девушка прислонилась к входной двери, глаза у нее были красными.

– Привет, мама, – шмыгнув носом, произнесла со слезами в голосе Лулу, выглядывая из-под скрывавшей лицо массы тоненьких светлых косичек. – Я ушла от Найэлла. На этот раз он зашел слишком далеко – никогда, никогда в жизни к нему не вернусь. Никогда! Надеюсь, ты не будешь возражать – я вернулась домой, насовсем.

Глава вторая

Митци взглянула на набитые до отказа спортивные сумки, несколько мешков для мусора и еще парочку переполненных пакетов из магазина «Уайтроуз» – все эти вещи, разбросанные по прихожей, вызывали у нее ощущение дежавю.

– Ох, милая, да неужели все снова, – бодро улыбнулась она младшей дочери. – Ну конечно же, ты же знаешь, я буду очень рада, если ты останешься у меня, доченька. Твоя комната всегда тебя ждет, но мы же с тобой обе знаем, что уже завтра, или еще раньше, ты вернешься к Найэллу, поэтому, возможно, стоит оставить вещи прямо здесь, и ты присоединишься к нашей вечеринке?

– К вечеринке? – Лулу откинула с лица косички, застучали вплетенные в них бусинки, и на Митци уставились сильно подведенные карандашом глазищи. – Вот незадача. Не может быть, разве у тебя сегодня день рождения?

Митци покачала головой.

– День рождения был месяц назад. Ты еще мне подарила мочалку из люфы и книгу по трансцендентальной медитации.

– Да, так оно и было, – на лице Лулу мелькнуло облегчение. – Так что же мы сегодня празднуем?

– А, это у нас просто небольшая импровизированная гулянка, все благодаря соседям, – мы отмечаем всего-навсего мой вынужденный уход на пенсию. Конец моей жизни. Официальный переход в категорию лиц преклонного возраста. Существующих на подножном корму. Более не нужных.

– Ну я и дала маху! – Лулу, расстроенная, перешагнула через вещи, разбросанные по прихожей, и обняла мать. – Так это сегодня? Ах, мама, я так виновата! Как же я могла забыть.

В ответ Митци тоже обняла ее, помня, как всегда, какая хрупкая у нее дочь. Как будто обнимаешь птенца. От Лулу пахло старой одеждой, чем-то непонятным и загадочным, похожим на мускус, и пылью. Митци и не рассчитывала, что Лулу вспомнит про эту дату. Все двадцать восемь лет своей жизни Лулу ни разу еще не удавалось хоть о чем-нибудь вспомнить вовремя.

– Это не имеет никакого значения, правда-правда. Ты ведь оказалась здесь – не важно, случайно или намеренно, – и Долл уже едет сюда, везет рыбу с картошкой. Да, кстати, надо бы мне ей позвонить и попросить ее прихватить еще еды, и…

Лулу сняла афганскую дубленку и швырнула ее на перила, где ее одеяние провисело пару секунд, а затем соскользнуло на ступени.

– Ну вот! Долл знала, что все будет сегодня! Почему же она мне не напомнила, она же знает, что у меня за память… Да, – она бросила на мать взгляд, полный ярости, – и я не собираюсь возвращаться к Найэллу. На этот раз все кончено. Навсегда.

Митци кротко улыбнулась.

– Конечно-конечно, не собираешься. А теперь ступай в гостиную и поболтай с Фло и компанией. Я позвоню Долл, чтобы она захватила еще еды, а с тобой мы попозже обо всем поговорим.

Митци взяла в руку трубку и закрыла за собой дверь на кухню. Ричард и Джуди ловко выпрыгнули из своей корзины и начали увиваться вокруг ее ног. Пока на столе администратора стоматологического кабинета Хейзи Хассокса звонил телефон, Митци нежно гладила пару пушистых серых голов; она думала о своих дочерях и уже не в первый раз поражалась, как у них с Лансом родились такие разные дети.

Внезапно на том конце подняли трубку, и Митци просто подпрыгнула от свирепого тона.

– Ой… да, привет, Вив. Это Митци. Да, мама Долл. Она все еще в кабинете? Вот и хорошо, чудесно – послушай, передай ей, пожалуйста, чтобы она взяла рыбы с картошкой еще на пятерых – ну, и для нее самой, естественно. А, и не могла бы она захватить еще и вегетарианский бургер, для Лу? Скажи ей, что деньги, как только она придет, я отдам. Спасибо. Что-что? Нет, у меня не день рождения. Нет, ничего особенного. Нет, мы совсем ничего не празднуем, совершенно ничего… Что? Я сегодня вышла на пенсию, вот и все – да, сегодня. Да, быстро время пролетело. Нет, я понятия не имею, чем буду теперь заниматься. Ставить цветы в церкви? Серьезно? Да нет, как-то об этом не думала… нет, и в боулинг-клуб меня не тянет, и на встречи за чашкой кофе «Для тех, кому за…» – или как? Чай после крикета? Господи боже мой…