Я стараюсь смягчить тон голоса:

— Возможно, тебе стоит начать с самого начала.

— Только если ты не станешь читать мне лекции, — говорит она, фыркая.

— Ничего не обещаю, — я слегка тяну ее за волосы. — Рассказывай, Болтушка. Нам больше ничего не остается в этой машине смерти.

Она сжимает губы. Ее ярко-красный блеск для губ исчез, оставив лишь слабый оттенок. Теперь она выглядит нежнее, в странном смысле уязвимее. Небольшой шрам от уголка верхней губы теперь становится слегка заметным. Будто выцветшая дьявольская линия, крошечная насмешка: поцелуй прямо здесь, дружище. Я сжимаю пальцы в кулак, чтобы сдержать желание прикоснуться к ней. Держи себя в руках, Скотт.

— Верно, — говорит она, выгибая спину с грацией кошки. Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на звуке ее голоса. — В прошлом году я работала посредником между клиентами и социальными медиа, помогая людям написать контент для твиттера, инстаграма, фейсбука, снапчата и так далее.

— Ты учишь их быть остроумными.

— Прозвучало опасно близко к комплименту.

— Это и был комплимент.

Звук ее легкого смеха достигает моей сердцевины.

— Два за одну ночь? Я в шоке. Никогда не оправлюсь от этого.

Я еще раз дергаю ее за волосы. Локоны такие мягкие и прохладные вокруг моих пальцев.

— Продолжай.

— Да, я учила их, как продемонстрировать свою личность с лучшей стороны и привлечь новых фолловеров. Мне повезло захомутать последнего клиента, — она называет мне имя восходящей телевизионной звезды, с которой мы с Бренной выпивали в Нью-Йорке всего месяц назад. Мир до странного тесен.

Длинные ресницы Софи откидывают тень на ее щеки, когда она фокусируется на какой-то точке вдали от нас.

— В любом случае, с ним я повысила свои ставки, а еще занималась фотографией. Забавно, я делала его снимки на сцене, в студии и тому подобные фото, но его поклонникам они понравились, и люди посчитали их откровенными.

— Мы видим то, что хотим увидеть, — бормочу я.

— Да, и мы строим свои хрупкие мечты вокруг знаменитостей. Окно в их жизнь — всё, что нам нужно, чтобы начать мечтать.

— Именно это ты им и предоставляешь.

Она кивает и трется щекой о мою грудь.

— В любом случае я получила письмо от своего клиента, в котором он сообщал, что хотел бы пригласить меня на собеседование для крупного клиента в Европе. Он дал нам контакты друг друга, и меня пригласили приехать в Лондон, оплатив все расходы. Думаю, это кто-то очень известный. Мне сказали, что сообщат все детали лично, дабы защитить конфиденциальность клиента. А вот история с первым классом — счастливый сюрприз. Я пришла на стойку регистрации, и мне сказали, что переводят меня в первый класс.

— Так это авиакомпания перевела тебя в первый класс?

Она хмурится в замешательстве.

— Я ожидала, что меня встретят в аэропорту Лондона. Но, блин, кто покупает билет первого класса соискателю работы?

— Зависит от соискателя. Возможно, твой билет изначально был первого класса, — отмечаю я. — Хотя я всё еще не понимаю, почему они отдали мое дополнительное место.

— Всё еще злишься из-за этого?

— Ничего личного, — произношу я тихо.

Независимо от того, что обо мне думают, я не лезу вон из кожи, чтобы быть сволочью.

Она сильнее прижимает ладони к моему животу.

— Понятно, — говорит Софи. — Ты не хотел, чтобы кто-то это видел.

Проницательная девочка.

Она слегка улыбается.

— Хотя, к твоему сведению, я рада быть здесь.

Я тоже.

Когда я ничего не отвечаю, Софи слегка меня толкает в бок.

— Признай это. Я помогла тебе переносить перелет чуть легче.

— У меня до этого не было схожего перелета, — говорю ей искренне. — Если забыть о мерах безопасности, уверен, пригласившая тебя в Лондон компания назвала тебе хоть одно имя.

— Да, они назвали мне имя, — она ослепительно улыбается, словно это должно унять мое волнение. — Я встречусь с мистером Брайаном Джеймсоном в... Почему ты позеленел? Дерьмо, тебя сейчас стошнит?

Может и так. Я почти смеюсь, слетаю с катушек и от всей души хохочу. Я даже не удивлен, что у нее назначено собеседование с этим «Брайаном». Это кажется почти неизбежным — вишня на верхушке всего этого знакомства с болтливой девчонкой.

Рядом со мной Софи приподнимается на локте, и нимб ее локонов цвета луны, кажется, сияет вокруг лица девушки, хотя на самом деле всему виной освещение самолета и мое хорошее воображение. Она просто девушка с осветленными волосами и талантом вести легкие беседы.

Ложь. Она больше этого. Она неприкасаемая.

— Солнышко, не своди меня с ума.

— Прости, — говорю я, отстраняясь. — Просто адаптируюсь к тому факту, что обнимаюсь тут с потенциальной коллегой.

Глава 4

Софи

Невероятно удивительно, как быстро и просто понимание того, что ты обнимаешь мужчину, который работает с твоим потенциальным боссом, способно в корне убить хорошее настроение. Не то чтобы я ожидала чего-то от скучного, но, бог мой, какого сексуального Габриэля Скотта. Я не питала иллюзий, будто мы не разойдемся, как в море корабли, сразу же после приземления.

И, правда, это было бы к лучшему. Я поклялась не ввязываться в интрижки, так как, в конце концов, они приводят меня к депрессиям. Или хуже — к поеданию огромного количества печенья и примитивному сексу. Даже если бы это было не так, Габриэль всё равно не на повестке дня. Я никогда не встречала более сдержанного и сложного человека.

Я бы даже задалась вопросом: может он, мужчина с идеальным телом, просто высокомерный и не падет так низко, чтобы водиться с такими женщинами, как я. Но довольно очевидно, что это его манера поведения со всеми.

Так что да, в мои планы входило расставание с парнем на взлетно-посадочной полосе. Возможно, именно поэтому я чувствовала себя вольной быть с ним самой собой. Какая разница, узнает он о моих желаниях и потребностях или нет, если мы лишь незнакомцы, что вынуждены терпеть компанию друг друга одну ночь в пути?

Но теперь всё перевернулось с ног на голову. Я увижу его в Англии. Он работает с Брайаном Джеймсоном, а это, по его словам, фальшивое имя Бренны Джеймс, руководящей PR-отделом в его организации.

Бог знает, зачем Бренна Джеймс назвала мне фальшивое имя, мне больше интересно другое.

Габриэль не теряет времени и размыкает объятия, отодвигаясь от меня как можно дальше. Турбулентность стихла, так что теперь нет предлогов быть рядом. Остаток полета мы проводим в неловком молчании.

Прямо перед приземлением в Лондоне я пытаюсь вынудить его поговорить о работе и Бренне. Но Габриэль отказывается выдать мне хоть каплю информации, ссылаясь на то, что она сама всё пояснит.

Единственная польза от моего приставания с вопросами в том, что, будучи занятым ответами, парень не замечает процесса приземления.

— Я попрошу своего водителя забросить тебя в отель, — говорит он, как только мы выходим в терминал Хитроу.

Так как я в чужой стране посреди ночи, то не склонна с ним спорить. На самом деле, я рада и более чем шокирована его предложением.

— Спасибо. Это очень мило с твоей стороны.

Габриэль бросает на меня такой взгляд, будто я веду себя нелепо, но затем понимающе кивает.

— Полагаю, у тебя есть багаж?

— Конечно, — говорю ему, осматривая закрытые магазины по пути. — А у тебя нет? Или, думаю, ты живешь в Лондоне.

— Сейчас мое основное место жительства в Нью-Йорке. Но я держу немного вещей дома в Лондоне.

Размышляя о жизни, в которой летаю по всему миру, и везде у меня есть дом с гардеробом, я почти пропускаю эскалатор к лентам выдачи багажа. Как всегда изящно.

Однако Габриэль шагает в такой манере, как я и ожидала: как мужчина, перед которым все расступаются в разные стороны. Его шаг уверенный, быстрый, спокойный.

Здесь, на земле, я в полной мере могу понять эффект, производимый им на других. Люди реально уступают ему дорогу. Так очаровательно — они просто расходятся, словно пресловутое Красное море, и глазеют, пока он проходит мимо.

И хотя мужская красота Габриэля поистине захватывает, сила его естества почти сбивает с ног. Очень харизматичные люди вызывают у вас желание войти в их близкое окружение, почувствовать себя особенным. С Габриэлем дело обстоит немного иначе: это мужчина, с которым шутки плохи.

Он не разговаривает со мной, пока мы идем, оставаясь сфокусированным на своем телефоне. Видимо, ему нужно ответить на миллион и одно письмо. Его навыки набора сообщений во время ходьбы реально впечатляют, хотя, думаю, всё проще, когда не нужно волноваться о том, чтобы с кем-то столкнуться.

Мы останавливаемся у ленты выдачи багажа.

— Видишь свои чемоданы? — спрашивает он, уткнув нос в телефон.

Наряду с ручной кладью, в которой ношу свою камеру и оборудование — ни за что не выпущу малышей из виду — у меня есть еще два больших чемодана. Обычно я езжу налегке, но «Брайан» предложил мне собрать вещи на длительный период пребывания в стране, если всё же получу эту работу.

— Пока нет.

— Цвет?

— Красный.

Уголок его губ приподнимается.

— Неудивительно.

— Дай угадаю, — спрашиваю я, пока он продолжает что-то набирать в телефоне. — Если бы у тебя был чемодан, он был бы черным, как и твоя бессмертная душа.

Габриэль прячет телефон в карман и бросает на меня взгляд. Веселье отражается в чертах его лица.

— Когда мне всё же нужен багаж, мой чемодан выполнен из темно-коричневой кожи аллигатора.

— Даже не знаю, зачем тебя дразню, — бормочу я.

Опять же, в уголках его губ мелькает намек на улыбку.

— Ты настойчива. Должен отдать тебе должное.

Я замечаю свои чемоданы, но до того как успеваю их схватить, он подталкивает к нам тележку, и мы снова движемся по терминалу. Сейчас десять вечера, и это странно, учитывая, что мы уже провели в самолете целую ночь. С такси не густо, и большинство людей радуются, если удается поймать машину.