Она два года посещала школу для избранных молодых леди в Сан-Франциско, но узнала гораздо больше от дяди Ринальдо, учителя по призванию, и от своей матери, которая, как подозревала Лаура, испытала почти все! Родители учили ее иностранным языкам, манерам, верховой езде, стрельбе, умению обращаться с ножом, искусству самообороны. Она владела этими навыками не хуже Франко, но какую пользу они принесут ей сейчас?

Лаура прогнала из головы мрачные мысли и решила насладиться прогулкой на гнедом жеребце Амиго. Ей нравилось ездить верхом без седла и обуви. Как она будет скучать по Амиго! Кто станет совершать с ним такие дальние поездки, кто даст ему такую свободу?

«Не стоит думать об этом сейчас, — сказала себе Лаура, — я буду просто наслаждаться каждым моментом, который мне осталось прожить здесь. Опишу этот день и мое настроение в дневнике, вспомню пережитое с легкой грустью».

— О, какие муки! Довольно! — Лаура состроила гримасу своему отражению. Из зеркала на нее смотрела незнакомка — молодая женщина в утреннем платье с узором оранжевого и зеленого цветов и лентой, продетой сквозь тонкие хлопчатобумажные кружева.

Неожиданно она заметила свое сходство с матерью — цыганский разлет глаз и бровей, маленькую ямку на упрямом подбородке. Только цвет глаз был отцовским — темно-синим, почти черным. Непокорные вьющиеся волосы Лауры отчаянно противостояли стараниям Филомены обуздать их с помощью гребня и многочисленных шпилек; отдельные пряди и локоны все равно падали на виски, щеки, тонкую шею.

Раньше ее волосы были такими же темными, как у отца, но затем выгорели под жарким мексиканским солнцем. «Буйная грива», как говорила няня, стала отливать медью. «Зато скулы у меня мамины», — подумала Лаура. Она сняла платье и надела свой любимый костюм для верховой езды: тонкую хлопчатобумажную рубашку и широкую выцветшую юбку, позволявшую сидеть на коне по-мужски. Ей не было дела до того, что ноги неприлично обнажатся. Все местные жители знали Лауру и привыкли к тому, что она ездит верхом в таком виде; и потом, никто не посмел бы осудить дочь хозяев.

Покидая свою комнату, Лаура подумала о том, что Филомена, должно быть, пошла вздремнуть. Сцены не будет.

Мариса, еще в раннем детстве удочеренная матерью Лауры и любившая готовить на асиенде де ла Ностальхия, когда «ее» семья находилась здесь, не могла отказать Лауре ни в чем, даже если знала, что девушка замышляет какую-то проделку, которую, несомненно, осудила бы Филомена.

Лаура зашла на кухню, чтобы сообщить, что она прокатится на Амиго.

— Нельзя ли взять с собой немного еды и питья? — Ее голос звучал ласково, вкрадчиво.

— Конечно, — тотчас отозвалась Мариса. Хорошо, она никому ничего не скажет… если только ее не спросит сама сеньора.

— Даже моему противному братцу? Обещаешь?

— Никому, кроме сеньоры, если она спросит, — повторила Мариса.

Уложив пищу и бурдюк с вином в маленькие кожаные сумки, Лаура перекинула их через спину коня. Она делала так всегда, когда обходилась без седла. Девушка отвела жеребца подальше от дома, села на него и ударила его в бока пятками — это был сигнал к неистовому галопу.

Франко проводил взглядом сестру, проскакавшую мимо на горячем жеребце — почти таком же диком, как и она сама. Неисправимо упрямая и своенравная Лаура. Франко пожалел мужчину, который попытается приручить ее.

— Это твоя сестра? — Подружка Франко приподнялась на локте и недоуменно сдвинула брови. — Но я думала…

— Наверное, мы все думали, что уж сегодня моя сестра будет вести себя как леди! Но ты ведь знаешь Лауру! Она злится на весь мир, когда обстоятельства складываются не так, как ей хотелось бы. Бросается на каждого, кто пытается давить на нее. Она даже не знает человека, который должен стать ее женихом. Но вероятно, повергнет его в шок и заставит в страхе ретироваться! По правде говоря, я не осуждаю ее за эту неистовую скачку. Она хочет напоследок почувствовать себя вольной птицей, ведь вскоре ей предстоит распрощаться с этой жизнью.

«Это относится только к Лауре или к нам обоим?» — спросил он себя. Глаза его слегка затуманились, когда он увидел свою сестру, скачущую, точно ведьма на помеле, с развевающейся позади нее буйной гривой — флагом, трепещущим на ветру. Будет ли он сожалеть о доме и связанных с ним воспоминаниях, когда в следующем месяце они отправятся в Европу? И о Мариэлле — как он сможет расстаться с ней?

Сейчас он уединился с девушкой в излюбленном месте их свиданий — на небольшой поросшей травой лужайке, с двух сторон защищенной деревьями и густыми зарослями лозы, а с третьей — нагромождением камней. Вода с журчанием стекала по скале в небольшой водоем у подножия холма.

Они могли следить за окрестностями сквозь просветы в лозе, однако даже при ярком солнечном свете никто не увидел бы притаившуюся в тени парочку.

Франко и Мариэлла встречались здесь уже несколько лет в те дни, когда он приезжал из находившейся на восточном побережье школы. Его прелестная Мариэлла, индианка из племени майя. Он посмотрел на ее встревоженное лицо и ответил на все незаданные вопросы жаркими, нежными, настойчивыми поцелуями. Вскоре они забыли обо всех и вся, кроме самих себя и этих сладостных мгновений.

Лаура в своем стремительном бегстве не замечала никого и ничего. Она признавалась себе в том, что это действительно было бегством. Бегством от неизвестности, внезапно возникшей перед ней. Да, она была потрясена.

Лаура помнила, с каким изумлением смотрела на родителей, думая, что те разыгрывают ее! Жених? Она впервые слышит о нем! Мать ничего не ответила, теребя расшитый край тонкой шали.

— О чем вы говорите? — продолжала недоумевать Лаура. — Я просто не понимаю! Неужели вы… Не может быть!

— Не знаю, помнишь ли ты твоего прадеда, — сказал отец, — но он был человеком старой закалки, никогда не менял свои привычки и убеждения.

— Но какое отношение все это имеет ко мне? И к браку? Все решили за меня? Вы никогда не говорили об этом, никто не…

— Лаура, дорогая, — вмешалась мать. — Мне не хочется, чтобы ты думала, будто тебя принуждают к замужеству. Конечно, нет! Надеюсь, ты достаточно хорошо знаешь меня и папу, чтобы заподозрить такое. Мы лишь пытаемся объяснить, что существует… как бы ты назвал это, Стив?

— Соглашение или семейный договор, — невозмутимо произнес он, заметив в глазах жены лукавый блеск.

Лаура перевела взгляд с одного родителя на другого и выпалила, едва не топнув ногой:

— Довольно! Сейчас не время для… — Она замолчала, сделала глубокий вдох и продолжила более спокойным тоном: — Я все еще ничего не понимаю, а вы мне ничего не объяснили!

— Речь идет о некоем соглашении между его дедом и твоим прадедом. Естественно, они верили в старые феодальные…

Увидев мрачное лицо мужа, Джинни едва не расхохоталась.

— Обычаи, — спокойно завершил фразу Стив, глядя на возмущенное лицо Лауры.

— Но, папа, о каком соглашении ты говоришь?

— Насколько я помню, подобное соглашение было заключено относительно твоего папы и этой негодяйки Аны, — елейным голосом произнесла Джинни и ответила на грозную гримасу Стива сладкой улыбкой.

— Я стараюсь сохранять терпение, — выдавила из себя Лаура. На ее лице пылала ярость. — Но должна признаться, что все равно ничего не понимаю. Что значит — жених? И почему мне никогда не говорили об этом соглашении, которое, конечно, не имеет никакой силы? Это вы не станете оспаривать?

— Мы пытаемся объяснить тебе, — миролюбиво произнесла Джинни, — что в этом деле следует соблюсти приличия. Я уверена, что мистеру Челленджеру это соглашение нравится не больше, чем тебе!

— Ты сказала — мистеру Челленджеру? Конечно, речь идет не о Джонни?

— К сожалению, нет. Я знаю, что ты подружилась с Джоном Челленджером, когда жила в Калифорнии. Нет, речь идет о его старшем брате.

— Ты имеешь в виду этого выродка? Разбойника, который…

— Осторожно, женщина, — перебил ее Стив. — Он — мой друг!

— Ну и друга ты себе нашел! — с негодованием выдохнула Лаура, вздернув подбородок, и Стив тотчас отметил ее сходство с упрямой Джинни.

— Вот что я скажу, — отчеканил Стив. — Ты познакомишься с мистером Челленджером и будешь с ним вежлива. Это все, что от тебя требуется!

— О, это невозможно, невыносимо, я не потерплю этого! — взорвалась Лаура. — Как ты можешь? Он, вероятно, твой ровесник, папа.

— Лаура, Тренту Челленджеру всего только тридцать лет! В этом возрасте мужчина еще может быть весьма интересным.

— Но для меня он слишком стар!

— Лаура, — мягко произнесла Джинни, — ты должна понять, что всем нам иногда приходится притворяться — по крайней мере, проявлять вежливость, если вопрос не слишком важен. Дорогая, знай, что мы с папой не собираемся подталкивать тебя к помолвке и уж тем более к браку! Мы просим только об одном — будь вежлива, когда сюда приедет Трент Челленджер. Если зайдет речь о соглашении — а возможно, этого и не случится, — он, несомненно, будет говорить с папой. Мы покончим с этим вопросом раз и навсегда.

— Что значит — будет говорить с папой? — повысила голос Лаура. — При чем тут папа? Речь идет обо мне. — Внезапно она вскочила на ноги, и на лице ее появилось странное спокойствие. — Похоже, — ледяным тоном произнесла девушка, — мои слова все равно ничего не изменят.

Она повернулась и покинула комнату, громко хлопнув дверью.

Лаура вспоминала эту сцену, мчась галопом прочь от дома.

Заявить ей, что у нее есть жених, о котором она никогда прежде не слышала, и требовать, чтобы она была вежливой с ним, — тут ее родители перегнули палку. Она не станет знакомиться с Трентом Челленджером, а если ей все же придется это сделать, не будет разыгрывать вежливость! Она много слышала о нем — он был любителем пострелять из револьвера, негодяем; кое-кто даже называл его преступником.

Уйдя из своего дома, он ни разу не вернулся туда. Даже когда умирала его мать. Бедному Джонни все приходилось делать самому, а теперь его подлый брат имеет наглость появляться здесь и объявлять себя ее женихом! «Может быть, ему нужны деньги?» — спросила себя возмущенная Лаура. Возможно, его лишили доли в наследстве. Или два старика сделали оговорку в завещаниях, согласно которой для получения денег он должен жениться. Лаура вспомнила, как однажды Джонни сказал, что его дед по материнской линии был жестким и властным человеком, наподобие ее прадеда, и мог без всяких угрызений совести потребовать от наследников выполнения определенных условий. Ладно, это не ее проблема! Ей нет дела до того, получит она деньги прадеда или нет.