И. А. Л. Даймонд - В джазе только девушки

«Крыша поехала!» — подумал Джерри, глядя на Джо, сюсюкавшего в трубку, и совсем забыв, что еще недавно сам уговаривал Джо надеть юбки и нацепить серьги. Удивлению его не было предела.

Центральный вокзал Чикаго в любое время дня напоминает растревоженный улей. Поезда прибывают и отправляются, снуют носильщики с тележками, пытаясь пробиться сквозь толпы пассажиров и встречающих, орут дурными голосами мальчишки — разносчики газет, так что среди этого столпотворения вряд ли кто мог обратить внимание на двух странных дамочек, спешивших по перрону.

Отягощенные чемоданами и какими-то громоздкими инструментами, они несколько неуклюже ступали на высоких каблуках. Обе дамочки были высоки ростом и крепки сложением, обе коротко стрижены («под широкий горшок», как сказал бы какой-нибудь привередливый дамский мастер), обе в темных пальто, неловко сидевших на их крупных фигурах и производивших впечатление вещей с чужого плеча. На лицах у обеих — неумеренное количество белил и губной помады. Завершали все это великолепие кокетливые шляпки — у одной с пером, а у другой — с ленточкой.

Одна из дамочек — брюнетка, и пальто у нее со стоячим воротником из меха неизвестного происхождения, в который дамочка кокетливо прятала нос. Ее подруга — шатенка, почти блондинка, и голова ее гордо возвышалась над большим отложным воротником из какого-то пятнистого леопарда.

Дамочки ужасно торопились, поскольку голос диктора уже возвещал на весь вокзал о том, что «экспресс „Флорида“ отправляется с первого пути» и что, дескать, «остановки: Вашингтон, Джексонвилл, Майами», и настоятельно призывал пассажиров «занять свои места в вагонах».

Дамочки ускорили шаг, но видно было, что хождение на высоких каблуках — это не их вид спорта, потому что шатенка с контрабасом вдруг оступилась и, неловко расставив руки, занятые багажом, поскакала на одной ноге. И, если бы кто-то из посторонних прислушался в тот момент к их разговору, он бы не знал, что и подумать. Конечно, не зря говорят, что женщины прозрачны друг для друга, но составляют тайну для мужчин. Однако в данном случае с тайной, похоже, несколько перебрали, потому что брюнетка, крепче державшаяся на ногах, прошипела, придерживая неустойчивую шатенку:

— Что случилось?

— Как они ходят на таких каблучищах, Джо?! — трагическим шепотом отвечала шатенка. — Как они сохраняют равновесие?

— У них центр тяжести в другом месте, — ответила брюнетка. — Пошли!

И дамочки зашагали дальше по перрону, подгоняемые голосом диктора, неустанно призывавшего пассажиров «занять свои места в вагонах».

Шатенка изо всех сил старалась не отстать от подруги, но, пройдя несколько шагов, вновь жалобным тоном сообщила:

— И снизу поддувает! Они, наверное, не вылезают из гриппа…

— Если ты не хочешь, чтобы мы опаздали… — сердитым шепотом начала брюнетка, но расстроенная подруга не дала ей договорить, продолжив свои жалобы:

— Я как будто голый! И как будто все на меня глаза пялят! — говорила шатенка, крутя головой по сторонам.

— Вряд ли твои ножки кого-нибудь соблазнят! — успокоила ее брюнетка.

Да, конечно, поставь рядом сколько угодно мужчин с голыми ногами, и ножки шатенки будут нисколько не хуже, а в чем-то даже и лучше, чем у многих. Но встань рядом с нею любая девица — и ножки шатенки сразу вызовут большое недоумение…

— Везде давит, — плачущим голосом продолжала шатенка. — И как только они носят эту сбрую?

Брюнетка сделала вид, что не слышит. Секрет странных дамочек и их еще более странного поведения объяснялся достаточно просто — могучим инстинктом самосохранения, свойственным всему живому. Ибо с того момента, как на глазах изумленного Джерри Джо кокетливым голосом сообщал по телефону обрадованному Полякову, что они — как раз те самые необходимые ему «контрабас и саксофон» и что они согласны ехать во Флориду хоть сейчас, и до того, как две странные дамочки в пальто и шляпках появились на перроне Центрального вокзала, прошло не более двух часов, о которых Джерри не в силах был вспомнить без боли душевной.

Никто никогда не узнает, чего им с Джо стоило за столь короткое время найти парики, какие-то дамские тряпки, побрить щеки и ноги, приладить необходимые выпуклости, напялить на себя все эти юбки и оборки и, наконец, взобраться на эти дурацкие каблуки.

В пылу сборов, подгоняемый мыслью о страшных пулеметах Коломбо, Джерри не задумывался, в какую авантюру он собирается влезть с подачи Джо. Но вот теперь, на вокзале, все ближе подходя к вагону, где им предстояла встреча с Красоткой Сью и ее подопечными, Джерри почувствовал, как в душе у него поднимается паника.

— Джо! — зашептал он в ужасе. — Ничего не выйдет! Надо поворачивать оглобли!

— Меня зовут не Джо, а Джозефина! — услышал он в ответ. — И поворачивать поздно.

Джо тоже чувствовал себя не лучшим образом, но другого выхода не было. Коломбо будет искать музыкантов Джо и Джерри, а не музыкантш Джозефину и Джеральдину — именно так они с Джерри нарекли себя при втором рождении.

Предстоящая встреча с Красоткой Сью и ее девочками так пугала Джо, что ему пришлось собрать все свое самообладание, чтобы и в самом деле не поворотить оглобли.

Вдруг Джо почувствовал, как Джерри пихает его локтем в бок.

— Ты только взгляни!

Джо посмотрел и — замер, забыв обо всем на свете. Таких экземпляров в коллекции Джо еще не было. По перрону шла блондинка. Одетая в черное пальто с пушистым воротником, открывавшим прелестную шейку, в черной шляпке, украшенной перьями, необычайно женственная и изящная. Картину дополняли большие голубые глаза, прелестный нежный рот и белоснежная матовая кожа натуральной блондинки.

Это видение на стройных ножках прошагало мимо изумленных «подруг», прижимая к себе маленькую гавайскую гитару — укулеле, инструмент, бывший очень модным во всех джаз-оркестрах двадцатых годов.

Блондинка шла, ни на кого не глядя, гордо подняв прелестную головку. Не обратила она внимания и на двух высоких странных девиц, не сводивших с нее восхищенных глаз.

— Ты только взгляни! — снова прошептал Джерри, лихо сдвигая шляпку на затылок и глядя на блондинку восторженным взглядом. — Вот это походочка!

Узкая юбка заставляла блондинку идти мелкими шагами, от чего казалось, что нижняя часть туловища у нее крепится к верхней на шарнирах. Стрелочки швов на туго натянутых чулочках располагались строго вертикально.

Джерри покачал головой в шляпке.

— Знаешь, — прошептал он, — даже голова кружится! У нее, наверное, внутри моторчик — вправо-влево, вправо-влево…

Моторчик работал исправно, и блондинка гордо продолжала путь, приводя обеих «подруг» в отчаяние своим совершенством, как вдруг эта гармония была грубо нарушена: струя пара, вырвавшаяся из-под вагона, преградила блондинке путь.

Блондинка подпрыгнула от испуга и побежала, возмущенно оглядываясь назад. Но уже через мгновение гармония была восстановлена, и моторчик вновь заработал исправно: вправо-влево…

— Нет, никогда, Джо, никогда нам с ними не сравняться! — убежденно заключил Джерри.

Трудно сказать, кого он имел в виду, говоря «мы», — то ли весь мужской род, который никогда не сможет достичь такого же совершенства в искусстве ходить на высоких каблуках и носить чулочки со швом, то ли себя и Джо — самозванных пришельцев в мир женщин…

— Чего ты боишься? — тихо спросил Джо. — Тебя же не заставят кормить грудью! Нам главное удрать из Чикаго. Как только доберемся до Флориды — весь маскарад к черту, а тряпки — в море!

Но Джерри в очередной раз за последние полчаса одолели сомнения.

— Нет, Джо, — сказал он, останавливаясь и ставя чемоданы на перрон, — на этот раз ты меня ни в какую авантюру не втравишь!

Всем своим видом Джерри давал понять, что не сделает больше ни шагу. Джо даже подумал, что сейчас его «приятельница» сорвет с головы парик и шляпку и запустит в прохожих туфлями на высоких каблуках.

И неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы в эту минуту бог не послал на платформу мальчишку-газетчика, размахивавшего очередным, привычным для Чикаго, экстренным выпуском и кричавшего во все горло:

— Кровавая драма в гараже! Экстренный выпуск! Семь трупов в гараже!

Джерри какое-то время остолбенело смотрел на мальчишку, потом подхватил чемоданы и, повторяя: «Кровавая драма в гараже… Семь трупов…» — двинулся к вагону.

— Вперед, Джозефина! — скомандовал он.

— Ты умница, Джеральдина! — отозвался Джо.

Чтобы доставить джаз-оркестр красотки Сью в солнечную Флориду, были куплены билеты в отдельный спальный пульмановский вагон, и в эти минуты девушки занимали свои места, а Красотка Сью и ее верный Винсток стояли у входа, по списку отмечая приходящих.

Похоже было, что гастроли все-таки состоятся, потому что в последнюю минуту Красотке позвонил Поляков и сообщил, что он, как и обещал, нашел-таки двух девочек — контрабас и саксофон — и что девушки прибудут прямо на вокзал.

— Я же Поляков! — добавил он на прощание. Знал бы Поляков, кто помог ему спасти репутацию! Да если бы не Коломбо Белые Гетры, не видать бы им с Красоткой этих девиц!

Но как бы там ни было, а настроение у Красотки Сью сейчас было приподнятым, и она весело приветствовала подходящих девушек, в то время как Винсток деловито ставил в списках «птички» и «крестики».

— Розелла! — радостно возглашала Красотка при виде очередной девушки.

— Скрипка, — деловито помечал в списке Винсток.

— Проходи, Долорес, проходи! — Сегодня Красотка была мила даже с хулиганкой Долорес — девушкой со вздорным характером и неуемной любовью ко всякого рода пикантным историям и рискованным анекдотам.