— Глупышка! — мягко пожурил ее Джейс, когда они остались одни. — Тебе следовало сказать «да», а не «хорошо», когда тебе сделали предложение. А то я уж было подумал, что ты собираешься мне отказать.

— А когда я говорила тебе «нет»? — прошептала она. — Разве я могу тебе в чем-то отказать? О, Джейс! — Она рассмеялась. — У меня все еще кружится голова. Ведь ты вызвал Кейли словно ниоткуда, а в следующую минуту — вот те раз! — совсем сбил меня с толку.

— Вот те раз?

— Да, вот те раз! Ты не можешь винить меня за то, что я смешалась в тот момент. Ведь по дороге ты не дал мне правильной подсказки. К тому же ты должен был спросить: «Хочешь выйти за меня замуж?» — а не просто раскрывать коробочку и ослеплять меня золотом и бриллиантами, которых я совсем не ждала.

— А почему бы и нет? — сказал он, целуя ее. — Ты ведь тоже ослепила меня в тот день, когда впервые явилась в мой офис.

Неповторимая смесь страсти и нежности, которой дышали его губы, как всегда неотразимо действовали на нее.

— Если определить словами, что я чувствовал в тот день, то это было… — Она улыбнулась, запрокинув голову в ожидании. — Это было, как если бы я любил тебя уже много лет. Да так оно на самом деле и было.

Джейс провел рукой по ее горлу.

— Ты будешь меня и в будущем любить много лет?

— Хорошо, — сказала она. — Вернее, «да». Всю свою жизнь буду. — И приподнявшись на цыпочки, она крепко поцеловала его.

Лицо Джейса расплылось в улыбке.

— Это все, что я хотел бы от тебя услышать, цыганка.

— А теперь, — она раскрыла руку, в которой все еще лежала коробочка с кольцом, — ты собираешься надеть его мне на палец или я должна ходить с этой коробкой всю оставшуюся жизнь?

Взяв у нее коробочку, Джейс открыл ее и вынул кольцо. И если его лицо оставалось сосредоточенно-спокойным, когда он надевал ей кольцо, то сама она вся так и сияла от счастья.

— Нравится? — спросил он.

— А как же! — ответила она, поворачивая руку и так и эдак. — Это самая изысканная вещь, которую я когда-либо в жизни видела.

— А ты, цыганка, — самая изысканная вещь, которую я когда-либо видел!

На этот раз их поцелуи заставили Тейт буквально застонать, а когда губы их разомкнулись, то застонал Джейс. Он отпустил ее, восстанавливая дыхание, и она воспользовалась этим, чтобы сказать:

— Ты хоть понимаешь, что у тебя есть склонность создавать эффект разорвавшейся бомбы, раскрывая наши отношения перед аудиторией? — спросила Тейт. — То прямо за обедом со своими родителями заявил, что мы вместе спим, то предложил мне переехать к тебе опять же в присутствии своих предков, а сегодня сделал мне предложение в гостиной, полной народу.

— Да, но мне кажется, что отец начинает воспринимать мои заявления куда лучше, — ответил он. — А тебе так не кажется?

— Пожалуй, да, — рассмеялась она. — Но предупреждаю, что если ты и нашу первую брачную ночь тоже намереваешься провести при открытых дверях…

— Ну что ты! До этого я никогда не дойду. А теперь… — со вздохом сказал он, — наши десять минут истекли, и мы вновь должны присоединиться к толпе. Ну что, идем?

— Ответь мне прежде на один вопрос… Тебя не будет угнетать, если у нас не будет своих собственных детей?

— О, цыганка…

Вздохнув, он переложил ей руки на плечи и заглянул в ее вопрошающие глаза.

— Слушай, что я скажу тебе. И скажу сейчас, когда окончательный вердикт относительно того, сможешь или не сможешь ты иметь детей, врачами еще не вынесен. Если бы это имело такую важность для меня, что мне стоило бы подождать еще пару недель, чтобы выяснить этот вопрос окончательно? Но это не имеет для меня значения, Тейт. Имеешь значение только ты.

Она была так прекрасна сейчас, когда своими блестящими карими глазами снизу вверх смотрела на него, что у Джейса перехватило дыхание.

— Я люблю тебя, Тейт, — продолжал он. — Если у нас будут свои дети, я буду всю жизнь любить тебя. Если у нас не будет своих детей, я все равно буду всю жизнь любить тебя. Я буду любить тебя до самой смерти! Я буду любить тебя и за могилой! Если все звезды попадают с неба, я все равно буду любить тебя!

Он наклонился и еще раз поцеловал ее.

— Я все ясно разъяснил тебе, моя цыганка?

А Тейт любила его еще больше сейчас за тот оттенок юмора, который он придал своему голосу.

Улыбнувшись, она шагнула в его объятия.

— Да, любимый. Предельно ясно.