— Спасибо, Тейт. — Волнение, прозвучавшее в голосе Лулу, было совсем не похоже на тот небрежный тон, с которым она сунула Тейт свой номер телефона, уходя из ресторана со словами: «Позвони, если надумаешь». — Спасибо от всего сердца! Я не могу передать тебе…

— Лулу! — прервала она, чувствуя легкую панику в душе. — Я обещаю только повидаться с ней и… время от времени быть с ней в контакте. А кроме этого… Ну, в нынешней ситуации я больше ничего обещать не могу.

Лулу, похоже, слегка усмехнулась на другом конце провода.

— Я всегда полагалась не на обещания людей, а только на свое чутье. Я позвоню тебе, когда мы приедем в Сидней.

Тейт вздохнула.

— О'кей. Да, и еще, Лу… Желаю тебе и Алире-Джейн веселого Рождества.

На линии возникла короткая пауза, прежде чем донеслись ответные слова:

— Спасибо, Тейт. Оно таким и будет. Я хочу устроить его чертовски веселым, чтобы дочка никогда не забывала его… и меня.

— О, Лу… — В трубке давно уже была тишина, а Тейт все никак не могла сдвинуться с места. Жгучие слезы застилали ей глаза.


— Я еще работаю здесь?

Джейс повернулся в кресле, оторвавшись от панорамы за окном, которую он созерцал, не видя, в сущности, ничего в течение последних полутора часов. Тейт, стоявшая на пороге, выглядела такой грустной и несчастной, что у него сердце дрогнуло от предчувствия какой-то беды. Но, испытав облегчение уже оттого, что она все-таки вернулась, он широко улыбнулся.

— Не в обычаях нашей фирмы увольнять красивых сотрудниц ни за что ни про что. Подумаешь, нагрубила боссу и обедала лишних полчаса. С кем не бывает.

Слабая улыбка появилась на ее губах, когда она медленно шагнула в кабинет.

— Я знаю, что должна извиниться и объяснить…

— Извинений не нужно, и объяснять ты ничего не должна, если сама этого не хочешь.

— Я хочу, — возразила она. — Но просто не знаю, с чего начать. Джейс, — сказала она, подходя к нему, — не говори ничего, пока не выслушаешь все, что я тебе скажу. Хорошо?

Он молча, хотя и настороженно, кивнул.

— Прежде всего… я люблю тебя. Я… — Она осеклась, когда Джейс подхватил ее и с радостным лицом закружил по комнате. Его губы прикоснулись к ее губам, а крепкие объятия, хоть и лишили ее легкие воздуха, но зато наполнили ее душу жизнью. Это продолжалось несколько мгновений, прекрасных, сладких мгновений, а когда он отпустил ее губы, дыхание его было таким же взволнованным, как и ее собственное.

— Но ты ведь обещал подождать, пока не выслушаешь все, — сказала она с легким укором.

— Я услышал все в этих трех словах. Ты не могла бы выразиться более ясно и кратко. Я умирал от тревоги, услышав, что ты должна сообщить что-то мне. Я думал, ты меня покидаешь.

Джейс коснулся лбом ее лба и заглянул своими лучистыми синими глазами в глубину ее глаз.

— Я не настолько сильная, — пробормотала она.

Он покачал головой.

— Ты самая сильная, самая храбрая женщина, Татум Милано. И я люблю тебя даже больше, чем до этой минуты представлял.

Она вздохнула и прильнула к его груди. Вот где была сила! Какими мощными и надежными казались ей удары его сердца, какими верными руки, обнимавшие ее! Сжав его шею руками, она закрыла глаза и постаралась вобрать в себя силу и уверенность, которая струилась по его жилам, и сразу ей сделалось как будто бы легче.

— Я не такая сильная, как ты думаешь, Джейс, — произнесла она наконец. — И не такая храбрая. Я была так запугана своим прошлым, что стала бояться будущего. Я говорила себе, что не хочу того, чего на самом деле хотела, ведь я не верила, что это может быть у меня. Я отказалась от цели, боясь неудачи. Я заранее считала себя неудачницей.

Она остановилась и перевела дух.

— А хуже всего то, что я позволила тому плохому, что было в моем прошлом, отравить то хорошее, что могло прийти в будущем… А ведь Фэнтези была не самой плохой матерью, если вдуматься. Она ведь любила меня, если не отдала, как другие, в приют, если составила завещание и назначила мне законного опекуна за девять лет до того… до своей смерти!

Слезы полились у нее ручьем. Они жгли его кожу сквозь рубашку, а он, попеременно шепча то слова утешения, то любви, нежно гладил ее затылок и плечи.

Постепенно ее мучительные рыдания перешли в редкие всхлипывания, но и после этого Джейс все равно не отпускал ее, желая, чтобы тепло его любви до конца передалось ей и осушило ее слезы навсегда. Она была для него самой большой ценностью во Вселенной. И он знал уже, что она будет владеть его душой и телом до могилы.

Наконец Тейт перестала всхлипывать, и вся комната как будто озарилась для него небесным светом, когда, виновато улыбнувшись, она подняла на него свои заплаканные глаза.

— Ты промок. Надо снять это, чтобы высушить. — Она провела ладонью по рубашке, словно пыталась разгладить ее. Даже с красными глазами и розовыми пятнами на лице она казалась ему самой прекрасной женщиной в мире. И самой желанной, конечно.

— Ты прелесть, — пробормотал он, целуя ее. — Мне хочется снять не только рубашку… А ты? Ты лучше чувствуешь себя, освободившись от всего, что тебя мучило?

Она слегка напряглась, прежде чем улыбнуться немного печально в ответ, но все-таки кивнула.

— Да, — сказала она. — Но это еще не все. Думаю, будет лучше, если ты сядешь на диван и выслушаешь все остальное.

Услышав это, он весело поднял бровь.

— Ага, сначала я, значит, должен снять рубашку, а потом ты хочешь видеть меня на диване? — В его глазах загорелся озорной огонек. — Выкладывай побыстрее, цыганка, все, что ты собираешься мне сказать, а то там, — он кивнул в сторону черного кожаного дивана, — там у тебя не будет возможности много говорить.

— О'кей, — сказала она, — но, когда ты рухнешь от потрясения, помни, что я тебя предупреждала. — Ее плечи поднялись от тяжелого вздоха. — Лулу, бывшая проститутка, которая взяла меня к себе, когда умерла моя мать, теперь сама умирает от СПИДа. У нее есть четырехлетняя дочь, и она хочет, чтобы я стала ее законной опекуншей.

Татум видела, как удивление, потрясение, недоверчивость промелькнули на лице Джейса. В какое-то мгновение он даже физически вздрогнул от ее слов. Но в следующий момент он полностью овладел собой и с любящей, понимающей и ласковой улыбкой взглянул на нее.

— Как видишь, я не рухнул. Но все равно, чем стоять, предпочту взгромоздиться с тобой на этот диван, так что…

Он решительно сгреб ее в свои объятия и сел, держа, как ребенка, на руках. Глядя снизу вверх на его милое, улыбающееся лицо, Тейт с замиранием сердца думала, какой он замечательный человек.

— Ты… не потрясен?.. Значит, ты бы не возражал, если я соглашусь на это?

— А почему бы и нет, — с готовностью дернул плечами он. — Я поддерживаю этот проект.

— Но я не сказала… Я не дала еще полного согласия, — призналась она, стыдясь того, что не заслуживала того высокого мнения, которое имел о ней Джейс. — В сущности, я просто обязана сделать это для Лулу, но… но пока что я согласилась всего-навсего повидать малышку, встретиться с ней в январе.

Джейс нахмурился.

— Зачем ждать до января?

— Ну… Ну, просто потому, что они живут в Уогге и не смогут до этого времени…

— Глупая причина! — И пересадив ее со своих колен на диван, он подошел к телефону. — Дружище, — сказал он, нажав кнопку, соединявшую его с Тагом, — ты продержишься в одиночку до вечера и завтра весь день? Мы с Тейт собираемся слетать в Уоггу.

— Что?! — вскочила на ноги Тейт.

Реакция Тага была, по-видимому, сходной, потому что Джейс отчеканил в трубку:

— Я сказал, что мы вылетаем в Уоггу первым же рейсом. Там есть женщина, которая помогла Тейт в тяжелое время. — Обернувшись, он бросил ей взгляд, который расплавил ее сердце. — Мне нужно повидать эту женщину и поблагодарить за все. Пока. — И повесил трубку.

— Джейс, — сказала она в полной растерянности, — ты ведь даже не выслушал всю историю.

В ответ он весело подмигнул ей.

— Оставь ее для самолета, цыганка. А сейчас идем.

Выбора у нее не было, потому что он уже заказывал по телефону билеты на ближайший рейс. И с этого момента все смешалось в лихорадочном вихре чувств и суете подготовки к полету.


А спустя несколько часов, Тейт стояла, нервно держа руку Джейса в своей руке, на веранде уютного маленького коттеджика в сельской местности Нового Южного Уэльса, ожидая, когда Лулу ответит на звонок в дверь. Когда дверь открылась, и на пороге встала Лулу, ее непросто было узнать.

Она была в джинсах и в застиранной рубашке-безрукавке, но удивительнее всего было то, что впервые в жизни Тейт увидела ее лицо без грима. Глаза Лулу сделались круглыми от изумления, когда она увидела на пороге у себя Тейт.

— Э… привет, Лу! Наверное, мне следовало позвонить, но… — Она остановилась, а Лулу перевела удивленный взгляд с нее на Джейса и опять на нее. — О, это Джейс. Джейс Бентон. Он мой… э… мой… ммм… партнер.

— Партнер? Это Таг мой партнер, — пробормотал он, улыбаясь ей, прежде чем обратиться с одной из самых обаятельных своих улыбок к Лулу. — Тейт хотела сказать… В общем, я буду тоже вместе с ней опекуном вашей дочери. Разумеется, если у вас нет возражений, — прибавил он.

Слезы наполнили глаза Лулу, когда она покачала головой.

— Я бы доверила выбору Тейт свою жизнь. И доверяю жизнь моей дочери. — Она протянула руку. — Я очень рада вас видеть, Джейс Бентон. Чертовски рада, поверьте!..

И вслед за этим она сделала несвойственную ей и неожиданную для Тейт вещь — бурно, навзрыд разразилась слезами.


ГЛАВА 21


Рождество 1995 года


На другое утро Джейс сидел с Лулу на веранде, потягивая кофе и глядя, как Тейт и Эй-Джи (так ему больше нравилось называть Алиру-Джейн) пытаются растормошить ленивую овчарку, которая не желала бегать за мячом. Видя, какую радость эта картина вызывает на лице женщины, он колебался, не будет ли жестоко задать ей тот вопрос, который вертелся у него на языке. Когда собака наконец поднялась на ноги и побежала за мячом, восторженный детский смех, раздавшийся вслед за этим, вызвал в его памяти их мальчишеские игры с Дугом Расселом.