— То есть ты выбираешь карьеру, а не меня? — задохнулся от собственной догадки Билл.

 — Погоди, если я тебе сейчас скажу, чтобы ты завязывал со своим роком и переезжал ко мне, ты все бросишь и переедешь? — хмыкнула она.

 — Как ты можешь сравнивать?! — взорвался парень. — Я всю жизнь к этому шел!

 — Я тоже. И что?

 — У меня миллионы поклонниц!

 — А у меня тысячи поклонников. Дальше?

 — Я в месяц зарабатываю больше, чем ты в год!

 — Что?! У меня очень хорошая зарплата даже по московским меркам! — оскорбилась Маша.

 — Да, на эти деньги жить можно, — гоготнул Билл. — Минуты две-три!

 — Главное, что мне хватает на хлеб, масло и икру по праздникам.

 — Со мной ты можешь есть свою икру хоть три раза в день! И я хочу, чтобы ты была моей переводчицей!

 — Отлично. Билл, а я хочу, чтобы ты жил в Москве и работал со мной.

 — Но кем я буду работать с тобой? — вытаращил он глаза.

 Маша на секунду задумалась, а потом насмешливо произнесла:

 — Курьером. У тебя же нет никакого образования, даже среднего.

 — Променять мою группу на работу курьером? — казалось, что Билл сейчас от гнева лопнет. — Да ты в своей уме?!!

 Маша лишь пожала плечами и ухмыльнулась. Сгребла в охапку вещи и ушла в соседнюю комнату мерить.

 Билл психованно заметался туда-сюда. Схватил сигареты и закурил. Дьявол! Он-то думал, что Мария от радости ему на шею повесится, а она его буквально к чертям послала! Чертова эмансипация! Чертова карьера! Чертова работа! Что делать? Как быть? Вопрос о том, чтобы оставить группу, даже поднимать глупо — он никогда так не поступит. С другой стороны один из них должен ради другого начать жизнь с чистого листа. Билл представил себе лицо Тома, которому скажет, что решил ради девушки уйти из группы. Потом лицо Йоста… Лица остальных продюсеров он решил не представлять во избежание несчастного случая. Но если она опять останется одна, то… Боже, Мари такая славная и замечательная, что свято место может пустовать совсем не долго. И, возможно, Родриго опять что-то замутит, если узнает, что она в Москве одна, а он катается по Европе. Он не может ее потерять. Не-мо-жет! Билл остановился, пристально посмотрел на себя в зеркало и решил сыграть ва-банк. Несколько раз он проделывал эту фишку, ставил на кон все и выигрывал. Надо рисковать. Да, других вариантов нет.

 Он вошел в спальню, где девушка крутилась перед большим зеркалом. На кровати разбросаны футболки и юбки-джинсы. Она придирчиво рассматривала собственную фигурку, облаченную в кожаное платьице-сарафан. Сарафан сидел как влитой, мягко подчеркивая линию тела.

 — Я в нем домой поеду. Не возражаешь? — с восторгом воскликнула она. — Шикарно! Просто шикарно! Чулки… Шпильки… — Маша встала на цыпочки, имитируя каблук, собрала руками волосы и подняла их: — Высокий «хвост». Стрелки на глазах… Черт! Это будет здорово! Би, как ты разглядел его в той куче хлама?

 — Только под низ что-нибудь одень. В Европе очень холодно, — буркнул заботливо, тщательно сдерживая довольную улыбку — все-таки очень приятно, что он угодил ей. — Не хватало еще, чтобы ты простудилась.

 — Да, водолазку. Я уже думала об этом, — кокетливо дернула она плечиками, любуясь отражением.

 — Маша, я… — Билл замялся. Очень тяжело говорить такие слова. — Я… Мне надо будет отыграть тур, потом еще несколько концертов вне тура, а потом я уйду из группы.

 — Зачем? — повернулась она растерянно.

 — Один из нас должен пожертвовать своей карьерой ради того, чтобы другому было хорошо. Я хочу быть с тобой. И я готов это сделать.

 Она нахмурилась.

 — Зачем?

 Билл разозлился. Ему и так хреново, а она тут глупости всякие спрашивает. Взмахнув руками, он раздраженно проговорил:

 — Да потому, что я не могу позволить тебе жить одной! Не могу тебе позволить рисковать своей жизнью! Не могу тебе позволить уйти к другому! А ты это сделаешь, если останешься одна! Никакие мои звонки, ничего не остановит тебя! Я не могу допустить, чтобы этот Родриго опять был в твоей жизни и забрал тебя у меня.

 — Би, с чего ты взял, что я хочу уйти? Ты меня до сих пор ревнуешь к Родриго?

 — Да! И я не хочу, чтобы в твоей жизни еще были какие-то мужчины кроме меня! — зло кричал Билл на весь номер, нервно размахивая руками и швыряя из стороны в сторону некстати попавшийся стул. — Я хочу просыпаться рядом с тобой, целовать тебя утром, думать о тебе днем, засыпать с тобой! Как ты там говорила — «в тени твоих ресниц»? Вот я хочу быть в тени твоих ресниц, хочу целовать тебя, когда хочу, хочу заниматься с тобой любовью, когда хочу, хочу получать твою ласку, когда нуждаюсь в ней! Хочу видеть твои глаза всегда, когда я того хочу! Я люблю тебя и хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной! И если ты хочешь, чтобы ради тебя я бросил группу, людей, фанаток, то я это сделаю! Ради тебя я это сделаю!

 — Офигеть, — хмыкнула Маша. — С такой злобой мне в любви еще никто не признавался…

 Билл пнул стул и плюхнулся на кровать. Руки в волосы, волосы на лицо. Маша посмотрела на него, ласково улыбнулась и осторожно присела рядом. Нежно погладила по спине и обняла.

 — Дай мне пару недель, чтобы завершить дела в Москве. Я поговорю с крестным и, думаю, проблема с работой решится максимально удобно для нас всех. Но мне надо будет на несколько дней каждый месяц появляться в редакции, чтобы записать передачи, у меня контракт и аудитория… В общем, мы придумаем что-нибудь, обещаю.

 — Ты поедешь со мной? — с надеждой спросил он.

 — Ну я тоже не хочу тебя потерять. К тому же рядом с тобой всегда крутятся какие-то девы, которые только и мечтают о том, как затащить тебя в постель и захомутать. Глупо давать им шанс. В России говорят: с глаз долой — из сердца вон. Я хочу быть в твоем сердце.

 Билл рывком обнял ее, крепко-крепко, так, что девушке стало больно.

 — И еще, Би… У меня к тебе большая просьба, — немного отстранилась она и посмотрела ему в глаза. — Я очень не люблю, когда мною начинают манипулировать. Я понимаю, что ты сейчас блефовал по-черному и ни о каком уходе из группы даже речи быть не может. Не делай так больше. Я люблю тебя и хочу быть с тобой. И я готова уступать. Но если еще раз я почувствую, что ты ломаешь комедию, то пойду на принцип, а в этой ситуации меня будет проще пристрелить, чем уговорить.

 — Дьявол, ты как Том, такая же! Он единственный, кто не ведется на мои уловки. Теперь вас двое, — рассмеялся Билл. — Сколько у нас есть времени?

 — Учитывая, что вещи не собраны, то времени нет совсем…

 — Тогда не будем его терять, — Билл завалился на постель, увлекая девушку за собой. — А то я тебя не увижу четырнадцать дней! Черт, мы еще не расстались, а я уже скучаю…— Он покрывал ее шею поцелуями, одновременно расстегивая молнию платья и ловко сдергивая трусики. — Ты ведь правда будешь со мной, да? Ты же обещала, да?

 — Погоди! Ну, Би, ну подожди же секунду… Я не договорила… — постанывала она удовольствия.

 — Ммм? — протянул он. Язык скользил по животу. Зубы чуть прикусывали подрагивающую кожу, покрытую мурашками.

 — Я поеду с тобой только при одном условии…

 — Все, что хочешь, — рука легко щекотит внутреннюю поверхность бедер. Пальцы перебирают мягкие волоски.

 — Би, я серьезно говорю! — Маша попыталась отодвинуться и даже убрала его руку. Билл со шкодливой улыбкой уставился на нее снизу.

 — Все, что хочешь, — повторил он довольно.

 — Мое имя нигде не будет афишироваться. Я буду просто переводчиком в вашей группе. Мне нужна полная конфиденциальность наших отношений. Ты никогда и ни при каких обстоятельствах не станешь обо мне рассказывать.

 — Я буду свято хранить тайну наших отношений и так и помру нецелованным… сколько уже?.. — хихикнул он.

 — Два, кажется, года?

 — Да больше…

 — Врун.

 — Но тогда у меня тоже будет условие. Ты всегда будешь рядом со мной. Каждый день, каждый час ты будешь рядом со мной. Конечно же как мой переводчик. Мой маленький… — поцелуй, — любимый, — еще один, — самый дорогой, — несколько, — переводчик на свете.

 — Все, что хочешь…

 Маша расслабилась и улыбнулась, закрывая глаза. Ей не хотелось думать, что она будет говорить шефу через пару дней и какие неприятности ее ждут, если Родька выставит на всеобщее обозрение фотографии и то видео… Кстати, надо будет ему позвонить и попросить не делать этого. Он вряд ли послушает, но вдруг… Потом… Потом… Две недели без него, без его прикосновений, поцелуев, ласк… Столько дел впереди… Всего две недели надо будет потерпеть… Четырнадцать дней…


 Билл, не глядя, дал чаевые и поцеловал Машу.

 — Прошу тебя, проследи, чтобы все чемоданы загрузили в такси. Я расплачусь за межгород.

 — Би, только побыстрее, иначе самолет улетит без нас, — отозвалась она, чмокая его в ответ.

 Сияющий парень быстро пересек холл и облокотился на стойку перед администратором, протягивая кредитную карточку. Девушка учтиво кивнула.

 — Надеюсь, вам у нас понравилось, мистер Каулитц?

 — Несомненно, — улыбался он.

 — Мы были бы рады видеть вас снова.

 — Как получится. — Билл набрал пин-код.

 — Вам просили передать вот это, — она понизила голос и боязливо протянула ему конверт.

 Парень по привычке сунул конверт в карман. Ему не нравилось, что она отвлекала его от изучения счета перед списанием денег с карточки.

 — Спасибо вам за помощь вчера ночью. Без вас я бы не справился, — мило растянул он губы.

 — Это моя работа. Надеюсь, что у вас все будет хорошо.

 — Я тоже на это надеюсь.

 Он еще раз одарил ее улыбкой, поправил сумку с ноутбуком на плече и пошел на выход, доставая конверт. В нем было что-то тонкое, легкое и твердое. Диск — догадался Билл. Нетерпеливо разорвал по краю. Действительно диск… И письмо. Точнее записка: «Береги ее, она только кажется сильной. Причинишь ей боль — убью».