— Ты диск забрал? — она смотрела на него снизу вверх. В глазах играли блики вывески над их головами.

 — Нет, — с ласковой улыбкой отозвался Билл.

 Маша нахмурилась и поднялась.

 — Как? Почему? Билл, ты не имеешь права так рисковать! Что теперь будет? Родриго… Би… Он испортит тебе жить! — в голосе столько тревоги… Она приятно грела душу.

 — Ох, — Билл закатил глаза, скривился весь. — Скажи, ты бы что выбрала — меня или диск.

 — Глупый вопрос!

 — Ну а почему ты ждешь от меня другого решения?

 — Би, но он действительно может сломать тебе всё! Если Родриго выполнит свою угрозу…

 — …то его посадят! Давай не будем больше возвращаться к этой теме, а? Том предлагает опередить Родриго и те снимки, которые мы сделали днем, отдать в журналы. Но тогда тебе придется выйти из тени, и я… Мари, я не смогу гарантировать твою безопасность… Мы, конечно, приставим к тебе телохранителей, но…

 — Разберемся, — улыбнулась она. — Идем в номер. Я устала, замерзла и хочу есть.

 Билл сделал вид, что потягивается, а сам скосился на дверь. Никого. Можно возвращаться.

 — Машенька… — прошептал Билл нежно, убирая волосы с ее лица. — Маша…

 Она прижала его ладонь к своей щеке, поцеловала. Во взгляде столько нежности и любви, что Билл почувствовал, как зачесалась спина — это росли огромные белые крылья. Он засмеялся своим глупым мыслям. Легонько щелкнул ее по носу и согнал с ног. Кстати, надо будет придумать песню про крылья… Да, про большие белые крылья!

 Наскоро перекусив, что ресепшен послал, а ресепшен послал им яблоко… Точнее фруктов было больше, но Билл так нервничал, что съел все, кроме того самого яблока, случайно выпавшего из вазы и свалившегося на пол. Маша смеялась, разрезая плод искушения пополам и щедро делясь с другом.

 — Нам с тобой надо змея найти, а то неправильно получается — Ева соблазняет Адама яблоком сама, а не через посредников.

 — Хватит с меня посредников на сегодня. И вообще, давай с этой минуты обходиться без третьего лишнего, а то потом доказывай, что ты не верблюд.

 — Ну, не знаю… — заливалась она. — Я-то смогу, а вот тебя сплошные искушения вокруг поджидают. И все девушки, как на подбор: опытные, мудрые…

 — Ты опять про эту бабу? — тут же перестав улыбаться, нахмурился Билл. — Не было ничего. Она приставала… Точнее они приставали вдвоем… Русская и австралийка…

 Маша схватилась за живот и сползла на пол. Из глаз лились слезы от смеха.

 — Меня царицей соблазнялииииыыыы — с трудом выдала она малопонятную для Билла фразу. Билл решил для виду оскорбиться.

 — А вот где ты была? — ревниво прищурился.

 — Где-где? Известно где!

 Он сел перед ней на корточки, взял обе руки и мягко переспросил:

 — Я серьезно. Где ты была так долго?

 Она еще немного похихикала и относительно серьезно ответила:

 — Раз у нас сегодня день откровений, то я тоже вынуждена признаться тебе в одной своей слабости — когда мне плохо и кажется, что выхода нет, организму нужна хорошая встряска. Я ходила по городу. Сначала в полном беспамятстве, просто неслась куда-то. Потом немного успокоилась. Прогулялась по Харбор Бриджу. Там очень красиво ночью. Опера похожа на огромного сказочного лебедя. Все в подсветке. Звезд вообще не видно. Вода в гавани черная-черная. И небо какое-то бездонное, как будто сразу же в космос смотришь… Или нет… Опера не на лебедя похожа, а на крылатого дракона с огромными белыми крыльями. — Билл вздрогнул. — Я залезла на перила… Знаю, что это очень опасно и свалившись с высоты в 55 метров я вряд ли выжила, но… Боже! Билл! Я думала о тебе! О нас! Мне было безумно жаль, что ты не можешь вот так сидеть рядом со мной на краю пропасти, когда под ногами пустота, а впереди настоящий космос… Хотелось расправить крылья и лететь… А потом кто-то схватил меня за волосы и сдернул вниз. Оказалось, что мимо проходили полицейские. Увидели дуру, рассевшуюся на перилах. Тут же решили, что она с головой вообще не дружит, и ринулись ее спасать. А пока я от них отбрыкивалась, приехал еще один наряд, который и сообщил, что у некоего мистера жуткая истерика и что если я срочно не вернусь в отель, меня саму посадят за доведение до самоубийства. Пока тот, что меня на асфальт уронил с перил, проверял мою несчастную личность по своим базам, я попросила их позвонить тебе и сказать, что все нормально. Сказала, чтобы они говорили простыми фразами, так как ты плохо владеешь языком. Ну они и позвонили… «Мы опоздали, мисс снял… Ой, связь прервалась… Алё… Алё…» Я спрашиваю, в каком именно месте связь прервалась? Ну а дальше я уже закатила им истерику и потребовала срочно отвезти меня в отель, пока с тобой ничего не случилось. Подъезжаю и от сердца отлегло…

 — Обещай, что ты никогда больше не будешь так делать.

 — Би, я не умею снимать стресс по-другому.

 — Я научу тебя. Доверься мне. Просто доверься мне. А я постараюсь тебя не подвести.

 Она кивнула и потянулась к его губам.


 Билл впервые в жизни спал с девушкой как большой. Нет, не занимался с ней любовью, как в их первую ночь, не приполз в зюзю пьяный, как во вторую, не трясся от страха за свою шкуру, как в третью, а просто осознанно спал, сложив на нее все свои конечности и подмяв под себя. Хотя спал — это громко сказано. Он находился в пограничном состоянии между сном и явью, когда тело вроде бы расслаблено и почти отключилось, а мозг все никак не может освободиться от потока каких-то незначительных и глупых мыслишек. В голове все время прокручивался разговор с Родриго — что и как надо было говорить, что бы он ответил, как бы Билл себя повел, а Родриго бы сказал вот так, а Билл бы его заткнул вот этак, да еще этот диск, будь он неладен… Билл вслушивался в спокойное глубокое дыхание Маши и сильнее прижимался к обнаженному телу. Девушке было жарко, она вспотела, поэтому постоянно отодвигалась от него. Билл лишь вздыхал и опять пододвигался к ней вплотную. В какой-то момент, окончательно вымотавшись, он запретил себе думать и наконец-то провалился в относительно глубокий сон.

 Но вместо законного расслабления, сон совсем доканал Билла. Ему снилась Маша, стоящая на тонких металлических перилах над страшной пропастью, руками ловящая равновесие. Ему снился смеющийся Родриго, который пытался схватить ее за руки. Он видел себя со стороны — замерший от страха чуть в отдалении, глаза большие, рот прикрыт ладонями… Ему надо спасти, защитить, не дать Родриго столкнуть девушку в пропасть. Маша улыбается, словно балансировать на огромной высоте и не позволять себя убить бывшему другу — это ее любимое занятие. Билл бежит к ней, кричит громко и безнадежно. Родриго все-таки удалось схватить ее за кисть. Но Бил тоже успевает каким-то невероятным образом ухватиться за другую руку. Они тянут ее каждый на себя — Родриго со смехом, Билл с отчаяньем. Маша стонет от боли, плачет, просит отпустить. Ее ноги соскользнули с перилл, а они не удержали. Она тонко всхлипнула, падая вниз. Родриго все так же хохотал, глядя, как девичье тело теряется в черноте. Билл побледнел от ужаса. Огромный дракон, похожий на варана с лебедиными крыльями, нырнул за ней вниз. И Билл понял — дракон спасет ее. А, значит, спасет и его. Не сомневаясь больше в этом ни секунды, он ловко перепрыгнул через заграждение… и проснулся. Маша лежала на самом краю огромной кровати, свесив руку и ногу, — малейшее движение и она на самом деле упадет на пол. Он провел вдоль позвоночника пальцем и улыбнулся. Осторожно, чтобы не разбудить, подтащил девушку ближе к середине. Она смешно причмокнула и повернулась к нему. Билл разглядывал ее, словно видел впервые. Сейчас, когда Маша спит, не гримасничает, не болтает, а просто безмятежно спит, можно насладиться каждой черточкой такого уже родного лица, впитать, запомнить. Еще несколько часов и всё… Сколько он теперь ее не увидит? Боязливо коснулся кончиком пальца контура ее губ. Сейчас он даже целовать ее боялся — щеки, губы, лоб, нос — одна сплошная рана… Билл до сих пор не мог понять, как Родриго позволил тому майри поднять на его девочку руку. Да, царапины, да, неглубокие, да, заживет через неделю-две, но зачем? Он опять мечтательно улыбнулся, вспомнив, как она в полубреду, еще не совсем придя в себя, обозвала его ангелом. «Мы будем сидеть на облаке и, свесив ноги вниз, друг друга называть по имени».

 — Я люблю тебя, — прошептал он, уткнувшись ей в плечо. — Люблю. Люблю… — нежно обнял и… довольный заснул.


 — Мари, мы тут с ребятами подумали… В общем, нашей группе нужен переводчик, и мы будем чрезвычайно рады, если ты согласишься, — радостно выпалил Билл.

 Маша оторвалась от разглядывания и трепетного перебирания купленных вчера вещей и с совершенно обалдевшим выражением лица повернулась к другу.

 — Прости, что вы там решили? — скривилась она в ухмылке, недоуменно подняв брови.

 — Я хочу, чтобы ты была в нашей группе переводчиком, — чувствуя какой-то подвох, уже менее радостно повторил он.

 — Билл, скажи, а что ты про меня знаешь, что позволяешь себе вот так принимать за меня решения? — с металлом в голосе спросила девушка.

 Он опешил.

 — Ты знаешь, что я работаю в крупнейшем издательском доме России в центральном издании с многомиллионным тиражом?

 Билл растерянно кивнул.

 — Ты знаешь, кем я работаю? Я не просто журналистка, которая подрабатывает на стороне, а на досуге соблазняет иностранных артистов. Я ведущий специалист международного отдела, я, Билл, эксперт. У меня на радио четыре раза в месяц выходит в прайм-тайм своя программа о путешествиях и разных странах. Я частый гость на телевиденье. Мое имя, Билл, знают. Конечно, обо мне не пишут каждый день в газетах, как о тебе, но мое имя известно. И теперь ты мне сообщаешь, что я должна бросить свою начальственную должность и стать переводчиком? Отличный шаг по карьерной лестнице! Просто великолепный! Как удобно! Днем работница, ночью любовница — два в одном! Скажи, а когда я тебе надоем, ты меня прогонишь, как тогда в Москве? — Мария говорила спокойно, но очень жестко, отчего парню становилось неуютно и холодно внутри.