Джек пошел по улице, ужасаясь происходящим событиям.


Торн провел страшную ночь в Тусконе, он сидел в отеле один и пил, обвиняя себя в том, что сделал с Трилби. На следующий день у него абсолютно пропало желание заниматься бизнесом. Из головы не выходили мысли о том, как прореагировала Трилби на его записку, уехала она или осталась. Возможно, Саманта будет у Лэнгов до его возвращения. Ему пришла в голову мысль, что девочка будет очень переживать, и он решил прервать свою поездку и вернуться домой.

Никто не ждал его на вокзале, когда он сошел с поезда на небольшой станции Блэквотер Спрингс, он доехал до своего ранчо на попутной машине. Новости о сражении, услышанные им от мужчины, который подвозил его, заставили его ни минуты не медля пересесть в свой автомобиль, как только он добрался до ранчо. На бешеной скорости он помчался на ранчо Лэнгов, так как всегда говорил, что Трилби должна уехать к родителям в случае каких-либо тревожных событий. Он не позволит ей сейчас ехать в Дуглас. Может быть, вообще не поздно помешать ей уехать, думал Торн. Если он признается ей в своих чувствах, может быть, у него появится шанс завоевать ее.

Но когда он приехал на ранчо Лэнгов, то увидел Мери, сидящую на крыльце с красными от слез глазами. Его сердце чуть не остановилось. Торн понял, что случилось что-то ужасное.

Он заглушил мотор, выскочил из машины и взлетел на крыльцо, перескакивая сразу через три ступеньки.

— Торн! — воскликнула Мери, поднимаясь со стула. — О, Торн, какие ужасные новости!

— Трилби… Она уехала?

— Джек позвонил из Дугласа, он предполагает, что ее захватили мятежники и перевезли через границу в Агва Приету. — Мери расплакалась, увидев ужас в его потемневших глазах. — Мы не можем вернуть ее, и даже невозможно узнать, все ли с ней в порядке. Джордж ранен, и неизвестно, будет ли он жить. Сейчас он в госпитале Калумет.

— О, Боже, — сердце Торна бешено колотилось.

Трилби в руках мятежников. Только один Бог знает, что с ней может произойти!

— Джек сейчас в Дугласе, пытается получить какую-нибудь информацию у военных. Торн, обождите, Саманта у нас…

— Позаботьтесь о ней, пожалуйста, — процедил тот сквозь зубы и, не останавливаясь, быстро направился к машине, лицо его было искажено гримасой. — Я вернусь, когда смогу.

— Конечно, я позабочусь о ней, Торн, — печально ответила Мери. — Будь осторожен. И если что-нибудь узнаешь… что бы ты ни узнал…

— Я буду поддерживать с вами связь.

Он уехал, мысли путались, страх переполнял его. Он еще не знал, что собирается предпринять в Дугласе и как будет выручать Трилби. Он только понимал, что должен это сделать. Его глаза, смотрящие вдаль, были черными, как и страх, наполнявший его сердце.


Лайза Моррис, стоя на крыльце, наблюдала, как полк, где служил капитан Пауэл, быстро двигался из Форта Хуачука в направлении Дугласа. Моторизованная колонна производила угрожающее впечатление, проезжая через маленький городок, где Лайза жила у миссис Мойс. Капитан Пауэл остановился, чтобы попрощаться с Лайзой.

Он взошел на крыльцо, где она стояла в тени широкого карниза, одетая в льняное платье с оборками.

— Вам нужно уезжать? — невольно спросила она, глядя на него нежным взором, немного покраснев.

— Конечно. В Агва Приете идет бой, нам приказано прибыть в Дуглас для подкрепления. Там тоже может возникнуть опасная ситуация. А на войне, к сожалению, врачу работы хватает.

— Я боюсь за вас, Тодд!

Напряжение охватило его. Он хотел ее до безумия, но обстоятельства не позволяли пока думать об этом. Скоро, очень скоро ее развод будет окончательным, и они смогут быть вместе. А сейчас отдаться страсти — значит, только повредить ее репутации.

— Я буду осторожен, — он испытующе смотрел ей в глаза, видя в них отражение своей страсти. Своей большой рукой он погладил ее по щеке. — Я стреляный воробей. Я не дам себя убить, потому что мне есть, ради кого жить.

Губы ее задрожали. Ее мучили кошмары, она так боялась потерять его. Ее тело до боли желало близости с ним. У Пауэла перехватило дыхание от ее взгляда. Приличия, ограничения, репутация — он забыл обо всем и крепко обнял ее.

— Бог мой, Лайза, когда ты так на меня смотришь…. — он сжимал ее в объятиях.

Тодд целовал ее со страстным желанием, совершенно отчаянно. Она отвечала на его поцелуи, давая волю желанию, которое мучило ее со дня их близости. Она вся дрожала и горела от его поцелуев, желая чувствовать его всей кожей. Это какое-то сумасшествие, думала Лайза как в тумане, но ей было все равно. Ее волновал только вкус губ Тодда Пауэла, ей хотелось целовать его как можно дольше, прежде чем он уйдет от нее.

Когда Тодд поднял голову, его лицо пылало, он весь дрожал.

— Ну вот, — он говорил хрипло, нежно удерживая ее в объятиях, — вы так же нетвердо стоите на ногах, как я.

Лайза не могла улыбаться. Ее глаза обожающе смотрели на него, губы напухли, но она все еще ждала его поцелуев.

— У меня кружится голова, — сказала она, одновременно испытывая радость и боль.

— У меня тоже. Нет смысла объяснять, что я не должен сейчас этого делать. Но, как бы там ни было, я ужасно тебя хочу.

В его глазах Лайза читала признание, которое он не решался высказать вслух. Она видела в них страстное желание и одиночество, уважение и любовь. Такую любовь, что он был готов пожертвовать собственным счастьем ради нее.

— Я тоже сильно хочу тебя, — честно сказала она. — Я так сильно люблю тебя, Тодд, всем сердцем!

Его глаза вспыхнули, ему стало трудно дышать, он весь напрягся, как натянутая струна.

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Но я… намного старше тебя, вдовец, и в прошлом был известен тем, что частенько напивался.

— Это неважно.

Он тяжело вздохнул, взял ее руку и нежно сжал ее.

— Я никогда больше не буду пить. Я сделаю все, что ты захочешь.

Лайза ласково улыбнулась ему.

— Я знаю.

Тодд выпрямился.

— Я не богат, и думаю, что больше не продвинусь по службе.

— Это также не имеет значения.

Он поднес ее ладонь к губам и поцеловал.

— Я люблю тебя. Больше жизни. Больше самой чести.

Она нежно погладила его по щеке, ее тронуло его признание. Лайза не ожидала от него такого взрыва эмоций, несмотря на его страсть и чувства, которые он испытывал, он обычно владел собой.

— Когда ты выйдешь за меня замуж?

— Когда хочешь. Я думаю, что май — хороший месяц для свадьбы.

— Да, май, — он неохотно отпустил ее и робко улыбнулся. — Решено, май.

— Ты не будешь рисковать, Тодд?

— Нет, — его глаза еще раз ласково остановились на ее лице. Он повернулся и сбежал со ступенек с неожиданной энергией и легкостью внезапно помолодевшего человека. Он засмеялся, садясь в машину, и помахал ей рукой, отъезжая. Она смотрела ему вслед, пока вся колонна не скрылась из виду, и только вдали виднелось облако пыли.

Торн ехал по Дугласу в поисках Джека Лэнга. Когда он, наконец, нашел своего тестя, Джек умолял какого-то офицера разрешить ему проехать в Агва Приету.

— Я не могу вам этого разрешить, — нервничал отвечающий за границу офицер. — Мистер Лэнг, вы просите невозможного! Какое бы разрешение я вам ни выписал, это не удовлетворит мятежников. Они расположились вдоль всей железной дороги до самой американской таможни. Они сейчас так настроены, что стреляют во все, что двигается. Они задержали нескольких заложников-американцев, которые ехали поездом, и нам неизвестно, где они сейчас. Но федералы уже сдались, город в руках революционеров, и я совершенно уверен, что они освободят заложников. Ваша дочь, возможно, среди них, и скорее всего, в полной безопасности.

— Пошли, Джек, — коротко сказал Торн. Он вообще не стал разговаривать с офицером, потащив Джека на улицу. — Это бесполезно, надо действовать по-другому.

Вместе с Джеком он направился в мексиканскую часть города, пробираясь через скопления машин, военных и зевак.

— Что ты собираешься делать, Торн?

— Попрошу помощи у мексиканцев. Это единственный способ попасть в Агва Приету сейчас. Американские войска стоят на границе, и мы не сможем сами ее перейти.

— Я понимаю, — ответил Джек. — Они уже застрелили одного человека, который пытался перейти границу. А что, если мятежники потребуют за нее выкуп? У меня нет с собой денег.

Торн коснулся револьвера на боку. Вид у него был мрачный, он шел, не замедляя шага.

— Я заплачу им свинцом.

— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но ты не должен подвергать Трилби опасности.

— Я не буду подвергать ее опасности, — пообещал Торн. — Но я ее освобожу. Клянусь, я это сделаю. Неважно как, но сделаю.

Они молча пробирались сквозь толпу.

— Она собиралась уехать от тебя, не так ли? — спросил Джек. — Из-за этого проклятого Бейтса?

— Да, — голос Торна звучал глухо и с болью. — Она может уехать и сейчас. Но сначала я освобожу ее.

— Я уверен, что она его не любит.

— А я уверен, что любит. Это не имеет значения. Главное, надо спасти ей жизнь, — тяжело ответил Торн. — Будем молиться, чтобы не было поздно.


Пока Торн и Джек искали возможности пересечь границу и пройти через заслоны мятежников, отдохнувшая и посвежевшая Трилби училась оказывать первую помощь при пулевых ранениях. Обвязав себя простыней вместо фартука, она наблюдала, как мексиканский врач сшивает рану при свете керосиновой лампы. Она повторяла его технику на втором раненом, следуя инструкциям врача, который доверил ей это дело. Она не понимала испанского, поэтому Наки переводил слова невысокого, дружески настроенного врача.

— Это смешно, — протестовал Наки. — Ты совсем не в том состоянии, чтобы заниматься этим.

— Успокойся, — Трилби кивнула доктору, демонстрирующему технику сшивания ран. Врач наблюдал, как она повторяет его действия на очень пьяном пациенте. — Мне кажется, у меня получается очень хорошо.

— Будь благоразумна. Ты подвергаешь риску свое здоровье.