И все-таки это чистой воды упрямство. Варя сама не хочет ему звонить. Дуется. Или просто боится… Попыталась представить, как это — сообщать любимому мужчине о том, что ждёшь от него ребёнка, в голове сразу всплыли кадры из дурацких сериалов, и я передернулась:

— Бр-р-р!

— Вот и я о том же, — без слов поняла меня подруга.

— Ну, мне это пока не грозит.

Я вздохнула, и вздох получился неожиданно тоскливым.

— Слушай! — мгновенно активизировалась Варвара, стоило речи коснуться моей личной жизни: — Ты там только клювом не щёлкай! Вокруг столько бесхозных парней, хватит уже дурью маяться. Возьми хоть кого-то на прицел, а то я рожу, и нам с тобой даже не о чем будет поговорить.

Она картинно надула губки, дав фору самой Анджелине Джоли.

— Я и сейчас тебя не всегда понимаю, — подколола подругу. — Как только речь заходит о приводах, тюнингах, нозлах и коллиматорах, — выудила я из памяти запомнившиеся термины, — мне начинает казаться, что ты — инопланетный пришелец. Зато мы прекрасно сможем вместе молчать, это ли не настоящее чувство? — закончила я пафосно.

— Иди ты! — Варька, наконец, вырулила на бетонку. — Вон он! Этот? — спросила она, мотнув головой в сторону дорожного указателя.

— Ага, он! Ну всё, теперь первый поворот направо и, считай, мы на месте.

Когда под колёсами «Паджерика» просёлочная дорога сменилась на колею, над полем сгустились сумерки. Впереди, в туманной дымке, были видны отблески костров. Еще через полкилометра по бездорожью Варя взялась за мобильник, в трубке раздавались длинные гудки.

— Да, конечно, попробуй тут хоть до кого-то дозвонись… Кот! — радостный вопль пришёл на смену ворчливому тону, что означало — абонент, наконец, ответил.

Разговаривая, подруга не забывала одной рукой лихо крутить баранку. Внедорожник, выписывая зигзаги, уверенно пробирался по раскатанному множеством колёс полю, объезжая наиболее подозрительные места.

— Кот, вы как там? Ещё живые? — поинтересовалась она о главном.

Выслушав ответ, возмущенно воскликнула:

— Орги, вообще, оборзели?! Мудаки! — приложила она бесцеремонно любимых организаторов. — Почему? А кто дорогу обещал к открытию сделать?

Похоже, собеседник с ней не был согласен.

— Сухо?! И это ты называешь сухо?! Нет, ну я-то на тракторе, естественно, проеду, а как же пузотёрки? — она замолчала, выслушивая ответ. — Не там свернули? А-а, тогда понятно! Вы сами где стоите? Угу. Угу. Всё, давай. Подъезжаем.

Свет фар отражался в гладкой поверхности луж, и я с лёгкой полуулыбкой наблюдала за его пляской. Сверху смотрели первые звёзды, ночь выдалась ясная — повезло нам с погодой. Полный привод, не напрягаясь, справлялся с бездорожьем, водитель за рулём был опытный, хоть и с легкой формой топографического кретинизма, а в крови бурлило предчувствие чего-то прекрасного. Я называла это особое состояние души жаждой приключений.

Предвкушая, как стану снимать ночное небо — в городе-то звёзд не видно совсем — я сладко потянулась. Старенький внедорожник тем временем остановился перед импровизированным шлагбаумом. К нам тут же подскочил носатый парень в горке, между делом заглянув в салон, спросил кто такие и куда направляемся.

— Варвар, Дровосеки, — коротко ответила Варька, демонстрируя пропуск, а это — фотограф.

Парень кивнул и указал на деревянный прилавок, сколоченный на манер рыночных, где несколько парней и девушек регистрировали вновь прибывших, и, размахивая руками, вкратце объяснил, как потом проехать к парковке. Сзади остановился ещё один автомобиль, и встречающий, пожелав нам приятно провести время, направился к нему.

Варя протянула руку, и я подала свой пропуск с моей физиономией и пометкой «фотограф».

— Я быстро. Не скучай!

Подруга послала мне шутливый поцелуй. Подыграв ей, я изобразила крайнюю степень сердечной привязанности: приложила тыльную сторону руки ко лбу, а вторую прижала к сердцу.

Пока Вари не было, я разглядывала видимую часть лагеря. В темноте туда-сюда сновали фигуры ребят, в открытые окна автомобиля врывались обрывки разговоров и смех, преимущественно мужской — девушек на страйкболе было критически мало. Кто-то тащил огромную охапку дров, то и дело роняя поленья и ругаясь. Поодаль слышались характерные хлопки выстрелов — кто-то заранее готовился к завтрашней «войне», или скорее просто хвастался новым стволом.

На играх мне уже доводилось бывать, люблю царящую здесь непередаваемую атмосферу общности людей, увлеченных одним делом. Я и сама пробовала играть, но как-то пока не срослось, предпочитаю смотреть на мир не в прицел, а в объектив фотокамеры.

Между Варей и Сергеем сегодня общности не случилось, команда Ермака выбрала другой полигон, а моя подруга, утверждая, что любит больше игры, которые устраивает ассоциация «Добро» поехала сюда. Но дело не только в этом. Глупое соперничество пары Варвар-Ермак уходит корнями в прошлое, не давая спокойно жить обоим.

— Держи! — вернулась Варя и сунула мне в руки синий бумажный браслет участника и пропуск.

Шлагбаум поднялся, и «Паджерик» снова тронулся с места. Полюбовавшись на большеглазую девушку, с забранными в свободную гульку каштановыми, чуть вьющимися волосами, которая приветливо глядела с фотографии, я повесила пропуск на шею, и надела браслет. Убрала очки и планшет в рюкзачок и выглянула в окошко.

Палаточный лагерь располагался недалеко от КПП. Чуть в стороне от него, сразу через раскатанную сотнями колес колею с примятой прошлогодней травой организовали стоянку для автотранспорта. Везде, куда ни глянь, наблюдалось брожение, время неспешных бесед у костра ещё не настало. Варька резко ударила по тормозам, и меня бросило вперед, хорошо, хоть ремень отстегнуть не успела.

— Сдурел, дебил! Чего под колёса бросаешься? — заорала Варька в открытое окно.

Глава 2

Nobody dies a virgin, life fucks us all.

(Никто не умрет девственником. Жизнь всех поимеет.)

Курт Кобейн


Фары осветили затянутую в «пиксель» фигуру сухощавого паренька.

— Варвар! Ты? — и не подумал обижаться камикадзе, решивший поспорить с двухтонным авто.

— Я! Хосе, совсем уже пьяный?

Подруга, лихо запарковавшись между серым кроссовером и неизвестно как оказавшимся здесь алым кабриолетом марки «Мазда». Стареньким, но весьма эпатажным на вид. Я отметила, что стоит сделать завтра несколько снимков, если владелец, конечно, будет не против.

— Не боись! Меня Кот вас встречать отправил, — подскочил к водительской двери Хосе. — Переживает, что сами не дойдёте. Вдруг украдут по дороге, Ермак ему потом голову оторвёт. Тут сегодня полный трэш и угар!

Варька лихо изогнула бровь, как бы намекая: «Пусть только кто попробует нас украсть!», а парень уже, подслеповато щурясь, выглянул из-за нее:

— Привет!

— Привет! — поздоровалась я, и в который уже раз проверила, на месте ли мои фонарики.

С собой я обычно носила два: обычный на аккумуляторах размером с губную помаду, и условно вечный с ручной подзарядкой. Сегодня к ним прибавился налобный с несколькими режимами мигания и красным светофильтром. Остановив на нем свой выбор, натянула на голову, отрегулировала резинку и выбралась наружу. Хосе я видела впервые, да и не рассчитывала особо встретить здесь знакомых. Не считая командира «Дровосеков» — Кота.

— Давай сюда хабар, — парень поспешил на помощь Варе, которая уже принялась разгружаться. — Палатка? И охота в темноте возиться? Спали бы в машине.

— Терпеть не могу спать в машине, — огрызнулась подруга и, забравшись глубоко внутрь багажника, выволокла мою спортивную сумку, кофр с фотокамерой, свой рюкзак и три чехла с приводами — игровым оружием.

Приняв все это Хосе крякнул — стволы для страйкбола весят прилично, как настоящие. Впрочем, они и являются копиями реально существующего оружия, только стреляют не пулями, а пластиковыми шарами диаметром 6 мм, которые бьют до синяков. Никакой краски, игра на честность, а если поймают на вранье, то получишь почетное звание «маклауд» — это как Дункан Маклауд — бессмертный горец — и очередь в лицо, чтобы наверняка.

— Штатив! Штатив не забудь, — встрепенулась я, когда Варька уже хотела захлопнуть багажник.

— Нафига он тебе сейчас?

— Звёзды снимать буду, — напомнила о насущном.

— Звёзды снимать? — повторил многозначительно за мной Хосе, нагрузившийся под завязку. — Романтично звучит. Так ты сюда играть или фотать?

— Второе.

Я сунула парню под нос, болтающийся на шее пропуск.

— Жаль. А есть шанс тебя перевербовать?

— Вряд ли. Не переживай, с меня тот ещё боец. Невелика потеря. Команда только выиграет — избежит несмываемого позора.

Усмехнувшись, я поправила лямку рюкзачка, и мы направились к лагерю. Варька попыталась отнять у перегруженного нашими вещами Хосе хоть что-нибудь, но я дёрнула подругу за рукав и состроила грозную мину.

— Тс-с! — показала она мне кулак. — Ни слова! Будет не очень, если Ермак от других все узнает.

— О чём Ермак должен знать? — обернулся любопытный носильщик.

— Ни о чём! — дружным хором ответили мы не сговариваясь.

— Вот так всегда! У девочек свои секреты, — с деланым разочарованием протянул он.

— Типа того! Ты, Хосе, топай-топай! — поторопила его Варька.

— Как приказесь хасяина! — дурашливо закланялся парень.

Смеясь и шутя, мы подошли к палаточному лагерю, Варя то и дело здоровалась со знакомыми. Идти далеко не пришлось, огороженный кипперной лентой участок, где стояли «Дровосеки», располагался с краю прямо напротив стоянки. От костра навстречу с ленивой грацией крупного хищника поднялся командир команды.

Высокий, подтянутый, широкоплечий. В обтягивающей футболке цвета хаки, не скрывающей достоинства фигуры, и камуфляжных штанах. На ногах, вместо берцев, трекинговые ботинки, куда более легкие и удобные. Квадратный подбородок украшала щетина, а прищур светлых голубых глаз дополняли внушительный облик современного викинга. Таким был Кот.