Виктория Падалица - Теория двух бутербродов, или Рейс Берлин-Коржаполь

Маркус настороженно поднял голову в небо, встал с саней и вышел на свободную территорию, не закрытую лесами и домами. Я подняла удрученные глаза туда же. Несколько вертолетов молниеносно приближались к земле. Мое сердце сжалось.

Маркус бегал по поляне и размахивал руками, а потом, услышав громкий говор на немецком, доносившийся с вертолета, подбежал ко мне.

– Мы спасены, Маргарет! – кричал Гирш. – Нас нашли!

На моих глазах навернулись слезы. Я не хотела уезжать отсюда, а тем более, в такой важный день для нас обоих. Поняв, что Маркус все-таки лгал, что уже не мечтал о том, чтобы вернуться, я отвела глаза и слезла от саней, отходя от них все дальше.

Когда вертолет приземлился неподалеку от Маркуса, и оттуда выбежала Алена, мои нервы сдали. Я стремглав помчалась к лесу, на бегу теряя слезы. Спрятавшись за деревом, я присела на землю и тихо заплакала, вглядываясь вглубь лесной чащи.

Спустя несколько минут я услышала, что Маркус зовет меня, его голос становился все ближе.

– Маргарет… – ласково произнес он, заметив меня сидящей под деревом. – Ты чего здесь сидишь? Пошли домой!

– Маркус… – я покачала головой, не зная теперь, как удержать его здесь.

– Ну что ты? Если хочешь, полетели сначала в церковь, а потом сразу же в Берлин, там устроим шикарную свадьбу!

– Я хотела проучить тебя! – вырвалось у меня, потому что понимала, что скрывать правду было уже бессмысленно. – Ты, Гирш, вел себя, как тот еще засранец! И я хотела, чтобы эта твоя излишняя гордыня выветрилась! Чтобы ты стал простым, забыв о своей королевской сущности хотя бы на некоторое время. И я знала, что у Инны есть телефон, это я просила ее молчать. Я должна была воспитать тебя!

Маркус замолчал, уголки его губ поникли. Спустя какое-то время, потраченное на пустые переглядывания, он спросил.

– Ты летишь со мной?

– Я остаюсь. – твердо заявила я, поднявшись с земли. – Навсегда.

– Что ж, – немец опустил глаза, – прощай, Маргарет. – развернувшись, он зашагал обратно, оставив меня одну.

Когда же шум вертолетов исчез, и в селе наступила привычная тишь, я вышла из леса. Подойдя к дому, в котором жили мы с Маркусом, заметила свет в окне. Я совсем забыла о том, что сегодня приехал его настоящий хозяин вместе с председателем. Мне ничего не оставалось, как постучать в окно и попроситься вовнутрь.

Парень, которому принадлежал дом, оказался довольно милым и приветливым, чего нельзя было сказать о его фотографии в паспорте.

Парень удивился, увидев меня на пороге, и спросил, почему я не улетела вместе с Гиршем. На что я ответила, что влюбилась в эти края.

Парень сказал, что ему наскучило это все, и больше по нраву жизнь в столице.

– Только, – добавил он, – там трудно найти жилье, все слишком дорого. А если по карману, то очень далеко.

– У меня есть квартира, не в самом центре, но район не плохой. Если тебе нужно, то можешь жить там. – я предложила парню свое жилье в надежде, что останусь здесь, и он не прогонит меня.

– Сколько ты хочешь за аренду?

– Нисколько, только этот дом. – я развела руками.

– Так не пойдет, тебе нужны будут какие-то деньги, а наши дома не равны по стоимости! Давай, я буду тебе доплачивать немного, скажем, тысяч по пятнадцать в месяц? Иногда, может, и больше будет получаться, все зависит от заработка!

– Хорошо. Давай так. – я удрученно присела на кровать. – В той тумбочке ключи, адрес я напишу тебе.

– Вот же меня угораздило-то! – парень погладил себя по волосам, – С самим Маркусом Гиршем в реслинге столкнуться!

– А потом еще и куртки перепутать! – безучастно добавила я.

– Если честно, когда я увидел его документы, то пришел в ужас! Подумал, что меня посадят в тюрьму, а я ведь ничего не сделал, за что меня сажать? А немец оказался добр, и ничего не сказал за то, что я потратил всю его наличность. Но я отдам! – виновато кивнул он.

– Он сказал, что все деньги были на карточке.

– Значит, он не придал значения той скромной сумме, по его меркам, что лежала в потайном кармане. – он улыбнулся.

– У Гирша много денег, не беспокойся об этом. Спасибо за то, что ты дал нам шанс познать всю красоту природы.

– У тебя свадьба расстроилась.

– Неважно. – всхлипнула я, опустив руки на колени. – Все так, как и должно было случиться.

Летели месяцы, малыш в моём живот рос. Денег, которые мне присылал новый московский квартирант Владимир, вполне хватало на жизнь. Я жила в том самом доме, что и раньше, одна. Сторонилась соседей, особенно Нину, которая до сих пор «причитала» о моей нелегкой «судьбинушке», наверняка, позабыв о том, что свадьбы больше не намечалось. Да и «причитаний» для меня было вполне достаточно своих по ночам, когда меня никто не слышал. Мне хватало и своих слез, хоть и редких, чтобы не усугубить состояние малыша в утробе, но все же имевших место. Сама понимала, что меня постигла незавидная участь, но ничего не собиралась менять, а тем более, звонить Маркусу Гиршу.

Николай, который теперь посещал село реже, чем раньше, когда Маркус жил со мной, все равно приходил в гости и неустанно пилил за безрассудное одиночество. Он говорил всегда одни и те же избитые фразы, ни разу не меняя пластинку, о том, что ребенок должен расти с отцом, и что наши с ним разногласия не имеют под собой устойчивости, поскольку мнение женщины, конкретно, меня, не учитывалось при желании мужа покинуть место проживания. Недолго думая, я вежливо послала Николая куда подальше, и, не желая более слушать упреков со стороны некоторых, особо правильных жителей, решила уйти в себя.

Нина также частенько приходила в гости, считая своим долгом обогревать меня и лелеять, как собственного ребенка. На самом деле, как выяснилось позже, ей было не двадцать девять, а тридцать с небольшим, как она выражалась, хвостиком. Но я, подозревая, что ее покойному сыну было за двадцать, понимала, что этот самый хвостик близился, скорее, к сорока, чем к тридцати.

Ее дочь, Марина, не выдержав упрямых наставлений матери ввиду трудного переходного возраста уехала учиться в городок в окрестностях Петербурга.

Моим единственным постоянным собеседником была Валя, та самая девушка, которую я когда-то считала своей конкуренткой. Валя оказалась очень доброй, мне было ее даже жаль за излишнюю скромность, чем не отличались остальные жительницы села. Валя предлагала даже переехать к ее семье, чтобы мне было проще после того, как мой сын появится на свет. Да и ее мать с медицинским образованием. Поможет в случае чего. Но я отказывалась, аргументируя тем, что меня все вполне жить устраивает здесь.

***

Близился июль, седьмой месяц беременности. Несмотря на середину лета, я практически не ощущала жары, которая была более терпима, если сравнивать с Москвой. Обилие озер и леса давали возможность дышать, но и отмечались безусловные минусы, как огромное количество москитов и прочих козявок, то и дело норовящих влететь в открытую форточку и укусить меня.

Я протирала пыль в комнате, когда услышала стук в окно. Полагая, что пришла Валя с клубком пряжи, которую просила, чтобы успеть связать некоторую одежду для малютки, выглянула на улицу.

– Ты поедешь на фестиваль сена? – Инна помахала мне рукой. – Ну или, может, тебя фестиваль забав заинтересует?

– Какой еще фестиваль сена? И тем более забав! Никуда я не поеду, куда мне с таким животом шевелиться? А ты собиралась в центр?

– Тебе нужно что-нибудь?

– Да. – я достала из ящика столешницы крупную купюру. – Купи мне маслин черных, в банке. Только, чтобы косточка была!

– Удивительно, – улыбнулась Инна, посмотрев на мой живот.

– Хочется давно, а заменить нечем, – виновато пояснила я. – Банок двадцать, не меньше. – заключила, недолго подумав.

– А не станет тебе плохо от них?

– Не думаю. Но на случай чего, у меня есть таблетки от расстройства желудка.

– Не мешало бы уже говорить с акушером, у которого ты будешь рожать. Может, позволишь мне заняться этим вопросом?

– Не стоит. Пусть все будет, как будет. Как приспичит, так и найду врача. У Вали мама акушер!

– Дело в том, что роды уже осенью, а тебя могут не довезти до больницы, или врач не проедет по бездорожью, если пойдут дожди…

– Ну как-то тут рожали ведь до меня!? – возмутилась я. – Вот и я справлюсь!

– Как знаешь. Ты подумала? – снова спросила она.

– Да. – я всегда отвечала Инне, что не буду с ней жить, и мое решение навсегда остаться друзьями, останется неизменным. – Мне и тут хорошо.

– Что ж… – Инна опустила глаза. – осенью уезжаю в Петербург. Буду искать свое счастье там. Что тут ловить? Годы-то идут!

– Так скоро? – удивилась я, откинув мысль, что Инна станет крестной малышу. – Что думаешь делать там?

– Не знаю пока, найду работу, жилье, а там видно будет. Ладно. – Инна отошла от окна. – Жди, я вернусь к вечеру.

– А деньги? – крикнула я вслед.

– Оставь, они тебе нужнее!

***

Спустя неделю в поселок прибыло несколько молодых людей. Узнав от Нины, что дочь председателя вышла замуж за коренного москвича, я пошла к нему, чтобы поздравить с таким важным событием всю его семью.

– А ты все одна? – спросил меня председатель.

– Да. – коряво улыбаясь, ответила я.

– Приходи к четырем часам к нам, будем пировать.

– Что же мне подарить? – я развела руками. – У меня только деньги!

– Какие у тебя деньги? – усмехнулся председатель. – Это тебе нужны деньги. Скоро рожать?

– Через два месяца.

– Да уж… – он щелкнул языком, окинув меня внимательным взглядом. – Если хочешь, заходи, поможешь моей жене с приготовлениями!

– А молодые уже здесь?

– Да, плескаются в озере с самого утра! – отвечал он, присвистывая. – А мы, старики, организовывай им тут все! Бессовестные!

Когда все было готово, и председатель, ринувшись к пляжу, вернулся оттуда с мокрыми молодоженами в купальных костюмах, все село уселось за длинный стол, ломившийся от угощений. Здесь были представлены и традиционные кушанья, и заморские, как я их называла, поскольку в окрестностях нельзя было купить, к примеру, ту же курицу-гриль или суши. Стол был настолько длинным, а число гостей давно перевалило за пятьдесят человек, поэтому председатель не прогадал, устроив пир во дворе своего немаленького имения. Кроме того, погода вполне позволяла, да и виноградник, раскинувшийся щедро по всему периметру двора, прятал сельчан от солнечных лучей. Но не спасал от белых паучков, спускавшихся по паутине в тарелки!