Хотя декабрь только начался, в школе шел предрождественский утренник. Ядя была уверена, что через год-другой наступит такое время, когда елки будут появляться в супермаркетах одновременно с пасхальными зайцами, а вместо стеклянных шаров на них будет принято вешать крашеные яйца. Таким образом, цикл завершится, и Нострадамус сможет немного передохнуть.

— Вы такой обаятельный!!! Ох!!! Ах!!!

— Ну что вы… милые дамы. Мне кажется, вы преувеличиваете…

Циприана осаждали мамаши Готиных одноклассников. Пригласил его сюда сам Готя, и Циприан воспринял это как должное. В конце концов, они уже почти семья. Каждый раз, когда он смотрел на Ядю, ему хотелось прижать ее к себе и долго не выпускать из объятий. Она была такая мягкая, теплая… и вся целиком его.

От избытка чувств он ущипнул свою женщину за ядреную попку, совсем не похожую на высушенный зад Верены.

— Мням! — многозначительно улыбнулся он Яде.

Ядя, окруженная толпой, терпеливо выслушивала комплементы в свой адрес. Время от времени она поглядывала на сына. У Готи теперь было гораздо больше друзей, чем в начале года. Он стоял с Надей у доски, подъедал «птичье молоко» и, похоже, был совершенно доволен жизнью.

— Тихо, пожалуйста, тихо! — Пани Похлебка стукнула ножом по кружке и отбила у нее ручку. — Ох, это на счастье… Пользуясь случаем, что мы собрались здесь все вместе, я бы хотела от всей души поздравить вас с наступающим праздником и…

Внимание от этой насквозь лицемерной речи отвлекла открывающаяся дверь. Внутрь проскользнула Верена. На лице ее была такая же неискренняя, как у директрисы, улыбка. По классу пробежал шумок, и все взгляды устремились на Циприана, а тому словно ледяная сосулька попала за шиворот.

— …призываю всех преломить облатку[47], — невозмутимо продолжила пани Похлебка.

У Яди возникло неприятное ощущение дежавю. Ей захотелось как можно скорее отсюда уйти. Уйти, прежде чем случится что-то ужасное.

Но она не успела и шагу сделать, как назюзюкавшийся Надин отец схватил ее за талию и слюняво поцеловал в нос:

— Ну, сватья! Теперча, когда наши детки закорешились, и нам пора. Давай губки! — На этот раз он попал ей в глаз.

Ядя все больше впадала в панику.

Верена сняла пальто, откашлялась и громко, чтобы ее услышали все, произнесла:

— Так, может, и я присоединюсь к всеобщему торжеству? В рождественскую ночь даже животные начинают говорить человеческим голосом, раскрывая миру правду, так почему бы и мне не сказать?

Циприан шагнул в ее сторону со смутным предчувствием, что если и гнать ее, то только сейчас, иначе потом будет поздно. Он понятия не имел, зачем она пришла сюда, но нисколько не сомневался, что не с благими намерениями. Он слишком хорошо знал эту женщину.

— Я сделаю доброе дело и открою тебе карты, — опередила его Верена; она обращалась к Яде: — Твой любовничек замечательно сыграл роль и выиграл пари, которое заключил с нашим продюсером. Циприан должен был тебя охмурить, чтобы ты не сбежала с турнира и как можно дольше оставалась для всех посмешищем. Чтобы зрелищность программы подскочила, дошло? Ты с самого начала была в шоу только для хохмы, никто и не воспринимал тебя всерьез. Такой растяпе, как ты, рассчитывать было не на что. А Циприан умеет притворяться, как никто другой, он все сделает, лишь бы выступить на телевидении. Карьера для него всегда была самым главным, и ничто его не изменит. Ну что? Жизнь — жестокая штука, а пентюхи узнают об этом в последнюю очередь. Ха! Ха! Ха!

Она разразилась театральным смехом, но никто ее не поддержал. У всех присутствующих облатка встала поперек горла, а у пани Похлебки из рук выпал кувшин с соком. По классу растекалась оранжевая лужа, но никто не двинулся с места. Ядя взглянула на Циприана, но он как загипнотизированный не сводил глаз с Верены.

Схватив Готю за руку, Ядя так быстро выбежала из класса, что мальчик едва не упал.

11

Над Варшавой пронеслась метель и за несколько минут накрыла город белым пологом. Ядя стояла на табуретке и смотрела в окно. Дети во дворе, ошалев от радости, валялись в мокром пушистом снегу, а она думала о смерти. Снег вызывал у нее ассоциацию с белой простыней, какой в домах накрывают тело покойника, чтобы потом сесть и оплакать его уход. Собственно говоря, плакать надо было над ней. Труп Яди — совсем свеженький, можно сказать, еще тепленький, хотя и неживой, — отлично годился для закатывания истерик. Но над ней никто не рыдал, а сама она не хотела и уже не могла плакать. Ей казалось, что она наконец покончила со всеми воспоминаниями о Циприане, и теперь оставалось только как можно быстрее и глубже их закопать. Так глубоко, чтобы ни одно из них не выбралось наружу. Ядя спокойно дотянет до старости с кровоточащей раной в душе. Когда она согласилась на эту авантюру, то сознавала, что может переломать ноги, но у нее и мысли не было, что это закончится вдребезги разбитым сердцем.

— Все дороги ведут в Рим, а каждый здравомыслящий человек, рано или поздно, плюхает на прием к психотерапевту. Я даю тебе хороший совет, иди к врачу, пока ты его еще не убила. — Сарра воткнула штопор в очередную бутылку рислинга.

— Ты что? Такие вопросы не решаются лично. Для этого есть наемные киллеры. — Уля отпила вина. — Тьфу… пробка у тебя раскрошилась. В случае чего у меня имеются кое-какие связи.

Ядя резко повернулась в ее сторону:

— Ты дружишь с наемными убийцами?!

— Ой, брось, прямо-таки дружу… Это такое ни к чему не обязывающее знакомство на черный день. У каждой замужней женщины должен быть про запас план «Б», разве нет?

— Сознайся, хи-хи-хи… Сколько у тебя было мужей до Романа?

С каждой бутылкой настроение у всех троих заметно улучшалось, хотя Ядя время от времени все-таки всхлипывала, особенно когда кто-то из подруг закуривал. Все, что связано с табаком, сразу же вызывало воспоминания о том самом амбаре…

— Это водка плачет. Водка льется из глаз… — Уля с сочувствием покачала головой и предложила выпить еще по рюмке.

— Мы, кажется, вино пьем…

— Да какая разница! Кстати, Роман спрашивает — надолго это у тебя? То есть… долго ты еще будешь в депресняке?

Ядя всхлипнула в платок:

— Поблагодари его за заботууу…

— Ты что, мужиков не знаешь? — Сарра посмотрела на подругу, будто она с Луны свалилась. — Он имеет в виду то, что Улька все время под газом и ему приходится теперь самому гладить рубашки! Вот и вся забота.

— Послушайте, девки, может, нам что-нибудь перекусить, а? Мне как-то не по себе, у тебя есть что-нибудь пожевать? — перевела стрелки Уля.

Не дожидаясь ответа, они с Саррой принялись рыться в шкафчиках, где обнаружили только вскрытый пакетик разрыхлителя для теста.

— Зачем тебе это, у тебя же нет духовки! А Готя хоть что-то ест? У тебя еще и ребенка отнимут, несчастная алкоголичка!

Уля смерила Ядю таким взглядом, каким торгашки в мохеровых беретах смотрят на безденежных покупателей. Потом она заявила, что возьмет Готю к себе. На время.

Яде было все равно, хоть это и кощунственно звучит. Сколько она ни гнала мысли о Циприане, они все равно возвращались. Как такое возможно? — спрашивала она себя. Ведь она определенно чувствовала, что Циприан меняется, становится нежным и внимательным. Бывали минуты, когда им обоим казалось, что они так близки… ближе и быть не может. Они даже дышали в унисон, и вдруг… и вдруг все оказалось ловкой мистификацией… Невероятно… А как же женская интуиция, которая подсказывала ей, что нити их кармических дорог переплетались тысячелетиями?

— У меня идея, звоним.

Не отрывая глаз от телевизора, работавшего на кнопке «Твоя телегадалка», Сарра быстро набрала номер.

Прилизанный тип с крысиной мордочкой тут же отозвался с экрана:

— Алло, у нас очередной звонок. На связи ворожей Арманд, пусть ведет вас свет…

— Мир вам! Мы хотим узнать, есть ли в этом смысл? Потому что сейчас, когда ситуация осложнилась, вернее, прояснилась…

Уля, решив перехватить инициативу, вырвала у Сарры трубку:

— Как раз наоборот, не прояснилась, потому что теперь совершенно ничего не понятно. И может быть, ворожей Арманд нам что-то скажет… или ваш кот…

— Или шар! — Девушки перекрикивали друг друга, а у растерявшегося прорицателя глаза вылезли от орбит.

— Сейчас, сейчас, минуточку. Речь идет о мужчине? — спросил он.

— Ясновидец! — заорали Уля и Сарра пьяными голосами, так, что их полдома услышали. — Ядькааа! Идииии сюда. Скажи ему, что случилось.

Ядя безучастно взяла протянутую трубку, решив, что от еще одной глупости в жизни хуже не станет:

— Добрый день.

— Быстрее, потому что сейчас закончится связь, — поторопил специалист по будущему. — Назовите имя.

— Ядвига…

— Как зовут мужчину? — Потеряв терпение, Арманд рявкнул так, что у него из уха выпал маленький наушник, однако он тут же принял ангельский вид.

— Я не могу сказать, все догадаются. Это ведь идет в прямом эфире… — решительно запротестовала Ядя.

Ворожей завращал глазами:

— Тогда хотя бы дату рождения.

— Я не знаю…

— Знак зодиака!

— Не знаю…

— Ты что, связалась с мужчиной, о котором ничего не знаешь?! А если бы он сделал тебе ребенка? — Маг был крайне возмущен. — Ну, вооот вам, пожааалуйста… Я про все могу рассказать: прошлое, будущее, настоящее, — но я должен иметь, черт побери, хотя бы минимальную информацию! Так невозможно работать!

— Ха, ха, ха! — Ядю безумно развеселила постановка вопроса.

Вот именно! Как можно с кем-то ложиться в постель, не зная, под каким знаком был асцендент[48], не говоря уж о положении Солнца в момент рождения?!

Уля тоже начала ржать, а Сарра тем временем не сводила с Арманда, нервно тасующего карты, прищуренного взгляда.