– Что там случилось?

– Пришел человек, которому отец отказал в займе. Он очень сердит и не желает уходить.

– Почему слуги не выставят его вон?

– Джейкоб как раз отправился за ними.

Они свернули за угол и прибавили шагу. Уже не в первый раз в дом Чартонов вваливался обозленный должник. Охрана здесь никуда не годится, подумал Джаспер. Надо ее сменить. Он сам об этом позаботится. Никто не должен угрожать его семье.

Они добрались до гостиной, и Джаспер застыл на пороге, не в силах сдвинуться с места. Посреди комнаты возвышался не кто иной, как Честер Стилтон. С тех пор как они с Джаспером столкнулись на складе, его костюм обтрепался еще больше; в налитых кровью глазах горел безумный огонь, и вдобавок от Честера разило дешевым вином.

– А-а-а, вот наконец-то и блудный сын! – Честер выбросил вперед руки и пошатнулся. – Он сам скажет вам, что я не вру. Подтвердит каждое мое слово.

Лишь сейчас Джаспер заметил, что в гостиной стоит мертвая тишина. Тайна, которую он скрывал от своей семьи, в конце концов вырвалась наружу. Это было видно по лицам родных. Все они не отрывали от него глаз, и Джасперу было особенно больно чувствовать на себе взгляд отца. Он как будто постарел и согнулся. Мать ошеломленно уставилась под ноги. Их сын, чудесный, замечательный сын оказался чудовищем, и он ничего не мог сказать в свою защиту. Честер уничтожил все.

– Он владеет игорным домом «Компания», на втором этаже склада в доках возле Темзы. И наживается на честных людях. Обещает им богатство, соблазняет играть еще и еще до тех пор, пока не обчистит всухую, – ухмыльнулся Честер.

Появились слуги, которых привел Джейкоб. Они протиснулись мимо Джаспера и Джайлза, ловко скрутили Честеру руки и поволокли к двери. Он вырывался и кричал все громче.

– Если вы не верите мне, спросите его миленькую женушку, почему муженек не согревает по ночам ее постель. Уж она-то скажет вам правду.

Джаспер обернулся. Джейн стояла рядом. Она не подошла ближе, как в кабинете, не взяла его за руку, предлагая молчаливую поддержку. И он ее не винил. Единственное, о чем она его просила, – забота и уважение. И получила в ответ стыд и презрение всей его семьи.

– Выбросьте его отсюда, – приказал мистер Чартон.

Честера подтащили к выходу.

– Я же обещал, что разделаюсь с тобой, – прошипел он, оказавшись рядом с Джаспером.

Слуги повели его вниз по лестнице. Постепенно крики и ругательства смолкли, и в комнате вновь воцарилась тишина. Даже угли в камине не трещали, словно замерев от страха.

– Это правда? – спросил отец, сверля Джаспера взглядом. От гнева его лицо приобрело пурпурный оттенок.

Эпоха лжи кончилась. Настало время правды. И в самой глубине души Джаспер был этому рад.

– Да.

Сестры и мать дружно ахнули. Один лишь Милтон, судя по всему, наслаждался спектаклем, ухмыляясь, как удачливый игрок, следящий за шариком рулетки. Уверенный, что сейчас ему опять повезет. Джаспер одного за другим оглядел всех своих родственников. Некоторые отводили глаза. Они всегда были о нем высокого мнения, восхищались им. Теперь образ идеального Джаспера разбился на тысячи кусочков.

– Ты знала об этом? – рявкнул мистер Чартон, повернувшись к Джейн.

– Знала.

Джаспер встал перед Джейн, загораживая ее от отца.

– Я заставил ее пообещать, что она никому не расскажет. Во всем виноват только я, не она.

Вся сила отцовского гнева обрушилась на голову Джаспера.

– Как ты посмел? Как ты мог жить с нами под одной крышей и обманывать нас? Мы любили тебя, заботились о тебе, а ты, как змея, ускользал по ночам из дома. Наши ценности ничего для тебя не значат. Ты предал наше доверие самым гнусным образом.

Джаспер закрыл глаза. В словах отца он слышал брань и укоры дядюшки Патрика, только на сей раз он заслужил их сполна. Он в самом деле совершил то, в чем его обвиняли и Джейн, и отец. Но если уж признаваться, то признаваться до конца. Пусть они узнают все, даже если это навеки лишит его их любви.

– Это началось не здесь. В Саванне я занимался тем же. Именно этому меня научил дядюшка Патрик, а вовсе не тонкостям торговли хлопком. Как заманивать людей в его игорный дом и использовать их слабости, чтобы обогатиться. Он скрывал это от вас, и по его примеру я тоже держал свое ремесло в тайне.

У отца вытянулось лицо. Казалось, он растерял все слова и не знает, что сказать. Братья и сестры изумленно переглянулись, но лицо матери… самым ужасным было видеть лицо матери. Это поразило Джаспера в самое сердце. Не только сын, но и брат. Брат, которого она так любила. Последнее, чего хотел Джаспер, – разорвать некогда сплоченную семью на отдельные части, причинить им еще больше боли, но с враньем было покончено навсегда. Он – тот, кто он есть, и его прошлое – это его прошлое.

– Если бы мы только знали, куда мы тебя посылаем… на что обрекаем… мы бы никогда этого не сделали, – тихо выговорила мать.

– Я не виню ни вас, ни дядюшку Патрика. Только себя. Я мог бы написать вам и уехать обратно домой, когда он рассказал мне, с чего получает доход. Но я сам выбрал иной путь. И в Саванне, и в Лондоне. – Джаспер обернулся к Джейн. – Если бы я мог вернуться назад, в прошлое, и все изменить, я бы так и поступил. Меньше всего я хотел причинить кому-нибудь из вас боль. Моим главным желанием было, чтобы тех, кого я люблю – особенно тебя, Джейн, – никогда не коснулась беда или бедность, чтобы им не пришлось испытать то, через что я прошел в Саванне. И я делал для этого все. Так, как умел. Другого способа я не знаю.

Не так и не здесь хотел Джаспер признаться Джейн в своих чувствах, но… она должна знать, что он ее любит. И любил всегда. Может быть, это хоть немного ее утешит. Если бы только он мог переписать все заново, стереть, отменить все, что натворил. Однако это не дано никому.

Ему не терпелось уйти. Он выбежал из дома.


Джейн старалась избегать взглядов Чартонов. Особенно нестерпимой ей казалась ухмылка Милтона и разочарованные глаза мистера Чартона. Их семьи дружили много лет, они так много сделали для нее за эти годы, и чем она им отплатила? Предательством. Джейн стояла в стороне от всех, будто окутанная густым облаком стыда, – и, видит бог, она это заслужила. И хотя виновата была не только она, но и Джаспер, бремя позора целиком легло на ее плечи. Джаспер бросил ее одну. Правда, перед этим он сказал, что любит ее, но это ничего не меняло. Он не хотел быть рядом с ней. Человек, которому она отдала свое сердце, снова покинул ее, и она сомневалась, что он когда-нибудь вернется.

Не в силах больше выносить эту страшную тишину, Джейн гордо подняла голову и медленно вышла из гостиной. Слезы застилали ей глаза, и приходилось крепко держаться за перила, чтобы не споткнуться на лестнице. Меньше чем за час ее мир развалился на куски, и сейчас она чувствовала себя так же одиноко, как и в ту минуту, когда нянька выгнала ее из спальни умирающей матери.

Она добралась до последней ступеньки, утерла слезы и выпрямила спину, чтобы с достоинством пройти мимо Элтона, который ждал у парадной двери. Но как бы Джейн ни старалась, как бы ни задирала подбородок, слезы все равно бежали по щекам, и старый дворецкий, который в детстве всегда угощал ее мятными конфетками, смотрел на нее со смесью жалости и неодобрения, и это разрывало ей сердце.

Волоча ноги, как старуха, она пошла к карете. Но куда же ехать? Домой? Сидеть там в одиночестве, плакать и думать о Джаспере и его ошибках? Джейн устала быть одна. На свете осталось лишь одно место, куда она могла пойти, лишь один человек, который никогда не бросал ее, даже когда она отталкивала его сама.

Глава 13

– Джейн? – изумленно воскликнул Филип, выглянув из-за спины дворецкого. – Что случилось?

– Джаспер ушел, – еле выдавила Джейн. – И все… все так плохо!..

Филип раскрыл руки. Она бросилась к нему в объятия и зарыдала, заливая слезами его сюртук. Он гладил ее по спине, пока вел через фойе в гостиную, где к ним тут же выбежала Лора. Теперь они обнимались уже втроем. Ни Филип, ни Лора больше не задавали никаких вопросов. Они терпеливо ждали, когда она выплачется. Затем Лоре пришлось пойти и проверить, как там дети, и Джейн с братом остались одни.

В конце концов Джейн откинулась на спинку дивана, насухо вытерла глаза платком Филипа и заговорила. Он не качал головой, не смотрел на нее с укоризной, как мистер Чартон, не хмурился, не цокал языком. Он просто слушал. Джейн рассказала об игорном доме, об их ссорах с Джаспером, о своей поездке к миссис Хейл и о сцене, которую устроил в доме Чартонов Честер Стилтон. И как Джаспер после этого пропал неизвестно куда.

– Он больше ко мне не вернется, я уверена. Он покинул меня, как многие другие. И я заслужила все это за то, что сделала с мамой и папой.

Филип озадаченно сдвинул брови.

– Что ты сделала?

– Я принесла в дом лихорадку, потому что не послушалась их, – всхлипнула Джейн. – Если бы не я, они, может быть, были бы еще живы.

Филип беспокойно переменил позу.

– Ты же не думаешь, что виновата в их смерти? Скажи мне, что нет.

Долгие годы она носила в себе этот черный груз, и что-то внутри нашептывало ей, что тайна должна оставаться тайной, но Джейн так устала играть роль беспечной и неуязвимой девицы, скрывая кровоточащее сердце! Как и Джаспер, она больше не могла притворяться другим человеком.

– Я убежала на ярмарку с Джаспером и Милтоном, потому что мне хотелось поглядеть на слона, хотя мама строго-настрого запретила мне туда идти. Это я подхватила болезнь и заразила маму и папу. Они умерли из-за меня. И я точно знаю, что все беды и неприятности, которые свалились на меня за последние несколько лет, – это наказание за мой поступок.

Джейн опять заплакала.

Филип положил руки ей на плечи и внимательно посмотрел в глаза.

– Это не ты принесла болезнь, а отец. Он ходил куда-то в приход Святого Эгидия, чтобы получить деньги с должника, но оказалось, что у того лихорадка. Когда отец понял, что бедняге совсем плохо, он простил ему долг и вернулся домой. Но Господь не вознаградил его за милосердие. Отец тоже подхватил лихорадку, а потом передал ее и матери.