Впрочем, Розанна глубоко сомневалась, что девушка Лоренса Гилларда, посмевшая жаловаться либо спрашивать, где и с кем он был, надолго удержит свои позиции. Ей на смену всегда кто-нибудь да найдется: свято место, как говорится, пусто не бывает!

Молодая женщина раздумывала над продолжением фразы, которое бы свидетельствовало о полном отсутствии у нее интереса к личной жизни Лоренса Гилларда. Однако вместо этого неожиданно для себя самой выпалила:

— Или ты забыл спросить?

О Господи! Розанна с усилием отвела взгляд от его помрачневшего, но такого выразительного лица и принялась сосредоточенно изучать свой бокал. Повисла неловкая пауза.

— Собственно говоря, я...

— Прошу тебя, избавьте меня от подробностей! — отрезала она. При мысли о том, как Лоренс услужливо заполняет лакуны в ее воображении, к горлу молодой женщины подступила тошнота. Но болтливый язык попробуй укороти! — Наверное, некоторые мужчины до старости не повзрослеют!

Лоренс одарил ее пугающе невозмутимым взглядом.

— Должен ли я предположить, что ты причисляешь меня к инфантильным личностям с задержкой в развитии? — Глаза их встретились, и Розанна увидела, как подергивается мускул на его смуглой щеке. — И отчего это ты никогда не упускаешь возможности посмотреть на меня сверху вниз, задрав свой милый носик?

Лоренс замолчал, во взгляде его появилось непривычно мечтательное выражение. А затем он неожиданно наклонился вперед и легонько провел пальцем по вздернутому кончику вышеупомянутого носа.

Розанна в буквальном смысле подпрыгнула на стуле. Слишком потрясенная, чтобы задуматься, а не свидетельствует ли сей жест о непреодолимом влечении, переходящем в одержимость, она испуганно замерла. Лишь сердце забилось в груди так, что его стук громким эхом отдавался в ушах.

А в следующий миг Лоренс отдернул руку. И его чувственные, безупречной формы губы сложились в циничную ухмылку.

— Зачем ты это сделал? — требовательно спросила Розанна, придя в себя.

— Да черт меня подери, если я знаю!

Однако Лоренс погрешил против истины. Ему всегда отчаянно хотелось прикоснуться к ней, ощутить под пальцами, в самом ли деле эта алебастровая кожа так удивительно нежна, как выглядит.

Розанна, ожидавшая в ответ какой-нибудь колкости, осознала, что не в силах встретиться с Лоренсом взглядом. Направление, которое неожиданно принял их разговор, всерьез ее пугало, равно как и напряженность, плотной пеленой повисшая в воздухе.

Неуютное молчание, казалось, было полно невысказанных догадок, которые совершенно не хотелось ни признавать, ни анализировать. Наконец Розанна поняла, что дольше не выдержит.

— Кстати, за опоздание можешь не извиняться. Я получила бездну удовольствия, просидев тут без малого два часа.

Зеленые, как изумруды, глаза оторвались от созерцания бокала и обратились на собеседника. В них читался гнев и еще осознание того, что столь тщательно культивируемая годами благодушная безмятежность пошла прахом, а ей, как ни странно, все равно плевать.

— Мне очень жаль, что я опоздал.

Розанна скептически фыркнула.

— Вот уж неправда!

— В таком случае, боюсь, ситуация зашла в тупик...

— Извиняться полагается «на автомате», по первому побуждению.

Лоренс сдвинулся в сторону вместе со стулом, пытаясь поудобнее вытянуть ноги, и от внезапно раздавшегося скребущего звука Розанна опять так и подскочила на месте.

— Когда я «на автомате» и по первому побуждению залюбовался твоим платьем, тебе это не понравилось. — Он улыбнулся медленной, многозначительной улыбкой. — Или все же понравилось?

Молодая женщина задохнулась от негодования. Но Лоренс лишь улыбнулся еще шире.

— Да ты вовсе не на платье смотрел! — возразила она.

Взгляд серых глаз скользнул ниже... И Розанна закусила губу, а по ее спине побежал холодок. Молодая женщина воинственно вздернула подбородок, глядя прямо перед собой. Но никаким усилием воли не смогла согнать со щек предательского румянца...

И когда только я повзрослею? — сердито отчитала она себя. Да не смотрит он на меня на самом-то деле, а просто «заводит». Шуточки у него такие. Однако стоило Лоренсу поднять взгляд — и от ее убежденности не осталось и следа. Выражение лица его было абсолютно серьезно!

В горле у молодой женщины разом пересохло. Розанна поспешно отвела взор, до боли стиснула пальцы и вдохнула поглубже. Если бы сейчас ей пришлось встать, на ногах она точно не устояла бы.

Ох уж этот хищный блеск серых глаз! Нельзя, ну нельзя так реагировать на малейшую провокацию! Прежде всего она вообще не его тип.. Этот парень, наверное, от рождения напоминает изготовившегося к прыжку хищника. Ну и что? Лоренсу она вовсе не нравится. Да сиди она перед ним в чем мать родила, он и то никакого внимания на нее бы не обратил!

Зеленые глаза воинственно вспыхнули. Не то чтобы ей так уж хотелось пробудить в Лоренсе интерес к своей скромной персоне, просто от полной неспособности это сделать страдало самолюбие. Господи, до чего же несправедливо устроен мир! Нет, она не ожидала от диеты небывалых чудес. Но после трех недель жестоких самоограничений куда как недурно было бы сбросить фунт-другой! Впрочем, кто заметит-то? Розанна внезапно почувствовала острую жалость к себе: бедная она, несчастная, никому-то до нее и дела нет!

— Как бы то ни было, мы говорили не о моей манере одеваться, а о твоей вопиющей невоспитанности и полнейшем нежелании считаться с другими людьми и их чувствами.

— Мы говорили? Тебе следовало бы уточнить. Хорошо, я тысячу раз извиняюсь за то, что опоздал.

Внешность Лоренса абсолютно не соответствовала латиноамериканскому типу, но взрывной характер, вспыльчивость, надменность и сексапильность сделали бы честь герою мексиканского телесериала. Как это подло — беззастенчиво пользоваться своими внешними данными! Розанна изо всех сил пыталась взирать на его высокую, атлетически сложенную фигуру со снисходительным юмором. Но поди поиронизируй над самовлюбленным наглецом, если при этом сладко замирает в груди, а перед глазами все плывет...

Молодая женщина откашлялась, поскольку в горле опять пересохло. Коротко кивнула, неохотно буркнула:

— Извинения принимаются.

Как она мило дуется, отметил Лоренс. Это что-то новенькое... Он неохотно отвел взгляд от низкого выреза и соблазнительных контуров высокой груди.

Даже в строгих, застегнутых до самого ворота шелковых блузках — а на работу Розанна Клиберн одевалась более чем скромно — эти волнующе-женственные формы неодолимо притягивали мужские взгляды. Лоренс на себе это испытал, а уж ему-то выдержки и хладнокровия не занимать! В противном случае он бы не постеснялся напомнить брату очевидную, казалось бы, истину: крутить интрижку с подчиненными — означает нарываться на крупные неприятности.

Лоренс вальяжно откинулся на стуле, и молодая женщина нахмурилась. Взгляд ее помимо желания то и дело возвращался к рукам собеседника, что чинно покоились на столе. Длинные, загорелые, чуткие пальцы отличались безупречностью формы.

— Очень любезно с твоей стороны, — хмыкнула она, а в следующий миг глаза ее расширились: на загорелой щеке собеседника она заметила свежую ссадину. — Ты что, дрался?

Лоренс склонил голову набок, провел ладонью по припухшему месту, чуть заметно поморщился.

— Ну, не то чтобы... Ты бы моего противника видела!

— По-твоему, это смешно? — спросила Розанна, неодобрительно сведя брови.

Насилия во всех его проявлениях молодая женщина категорически не одобряла и всегда считала, что в любой ситуации можно договориться. Разумный человек, а Лоренс Гиллард при всех его недостатках был наделен весьма высоким интеллектом, всегда сумеет найти взаимоприемлемый компромисс.

Рука Розанны непроизвольно легла на живот. Врачи постарались на славу, но шрам остался вечным напоминанием о роковом дне, когда она сама стала жертвой насилия. К слову сказать, в тот самый день она впервые увидела младшего брата своего босса.

О, как живо помнила Розанна тот вечер, когда Лоренс унес ее из офиса на руках... Сегодня ощущение было такое, словно все это произошло не с ней, а с кем-то еще. Впрочем, ей так всегда казалось. Она работала за столом, вносила поправки в еженедельный отчет, когда в офис влетела вульгарно накрашенная девица с блуждающим взглядом. В первый момент Розанна приняла ее за обычную посетительницу и уже собиралась пригласить присесть... Но девица бросилась прямиком к Бенджамину, завопила что-то вроде: «Если не мне, то никому!» — и выхватила из сумочки пистолет. Розанна метнулась к маньячке, надеясь если не образумить, то отвлечь... И тут прогремел выстрел.

Собственно, дальнейшие события тонули в туманной дымке. Память сохранила лишь отдельные фрагменты, зато какие яркие! Например, как Лоренс ругается на чем свет стоит, красочно и выразительно, — Розанна таких выражений в жизни не слышала, — хотя она всего лишь спросила, как там Бенджамин. А еще — целая серия обрывочных впечатлений: тепло его тела, сильные, мускулистые руки и такой мужественный запах его кожи, к которому неуловимо примешивается тонкий аромат дорогого одеколона...

Наверное, дело было в том, что едва Лоренс подхватил ее на руки, на нее накатило долгожданное облегчение, некое инстинктивное осознание того, что бремя ответственности наконец-то переложено на чужие плечи. А она может в кои-то веки позволить себе быть слабой, перестать контролировать ситуацию... Возможно, именно поэтому все эти подробности навечно отпечатались в ее памяти.

Только вмешательство младшего Гилларда спасло ей жизнь, говорили позже врачи. Ну, положим, это отчасти притянуто за уши. Но нельзя не признать, что его помощь оказалась более чем своевременной.

Хотя, с другой стороны, непонятно, которое из двух происшествий травмировало ее сильнее: нападение маньячки, притом что охотилась та отнюдь не на нее, или первая встреча с Лоренсом.