– Верно, – подтвердил Генри Келлер. – Он ожидает, что его вскоре освободят. Поэтому он молчит. Если никто не вытащит его из тюрьмы, уверен, он не захочет идти на виселицу в одиночку.

– Я не имею к этому никакого отношения. Боже мой! Я порядочный, цивилизованный человек. А вы говорите об убийстве.

– Без сомнения, убийство. – Шрив со вкусом произнес это слово. – Злодейское убийство.

Миранда опустила голову и сжала руки.

– Если моя мать умрет, это будет настоящим убийством. Кто, по-вашему, сенатор, мог совершить такое?

– Я не знаю. Я не знаю никого, кто мог бы совершить такой злодейский поступок.

– А Хью Смит Батлер?

– Никогда. Никогда. Он – сенатор. Он многие годы занимается политикой. Он – один из самых уважаемых людей.

– Его уважают или его боятся?

– Уважают. Уважают.

– Но он замешан в мошеннических сделках.

Уолдрон вытер платком вспотевший лоб.

– А вы знали об этих сделках? – допытывался Шрив.

– Ну, Батлер уговорил меня. Многие люди в Вирджинии хотели переехать в другой район, особенно после гражданской войны.

– И конечно, кому они стали бы доверять, как не своему сенатору, – язвительно произнес Виктор.

– Это была честная сделка, – возразил Уолдрон.

– Она никогда не была честной, – заявил будущий законодатель от Вайоминга. – Вы ведь не были на Западе, верно? Это суровая земля: жаркое, засушливое лето и ревущие метели зимой. Ничего похожего на вашу мягкую Вирджинию.

– Но люди живут там, – продолжал настаивать Уолдрон.

– Конечно, живут. Но эта земля принадлежит им.

Уолдрон опустил голову.

– Меня уговорил Батлер.

– И он обеспечил Бенджамину Уэстфоллу назначение в Горный район, – добавил Шрив.

– Да. Он знал, что на Уэстфолла можно положиться там, где дело касается создания беспорядков, – пробормотал сенатор.

– Что вы сказали? Говорите громче. Мы не расслышали.

– Я сказал: «На Уэстфолла можно было положиться там, где дело касается создания беспорядков».

Миранда поежилась.

– Он уже был виновен в гибели восьмидесяти человек.

Уолдрон поднял голову.

– Драммонд? Ваше имя Драммонд.

– Мой отец был зверски убит у форта Галлатин.

Лицо сенатора стало красным, как огонь.

– Это было еще до меня.

Миранда обвела взглядом комнату. От нервного напряжения у нее кружилась голова. Рейчел тоже сидела, устало опустив голову. Мужчины выглядели утомленными. Только Генри Келлер сохранял невозмутимое выражение лица. Он был хорошим детективом, возможно, одним из лучших.

– Вы хотите вызвать полицию, сенатор? Он встал и посмотрел на Миранду.

– Вы хотите, чтобы я это сделал, леди... э-э... миссис Катервуд?

Миранда почувствовала, как что-то оборвалось у нее внутри. Огонь в ее душе вспыхнул, и надежда, которую она так долго заглушала в себе, бурным потоком вырвалась на поверхность. Она впервые решилась поверить, что конец всем этим ужасам уже близок. Но сколько же прошло лет! Почти два десятилетия минуло с тех пор, как ее отец и весь его отряд погибли в скалах у форта Галлатин, выполняя преступный приказ тогда еще полковника Уэстфолла. Все смотрели на нее. Она глубоко вздохнула.

– Я хочу, чтобы вы дали слово, что больше никто не потревожит мою мать, меня или кого-то из членов моей семьи.

Уолдрон окончательно вытер пот с лица.

– Насколько это в моих силах, я даю вам его.

– В письменном виде, сенатор, – потребовал Шрив.

Уолдрон бросил на актера недовольный взгляд, но на него смотрели все, включая детектива. Этот человек обладал такой властью. Черт возьми, все они, включая и женщину, обладали властью над ним.

Взглянув на Виктора, Миранда добавила:

– И я хочу, чтобы вы пообещали, что незаконные сделки с землей прекратятся.

– Конечно-конечно. Вне всякого сомнения. Я обещаю.

Виктор колебался. Под пристальным взглядом Миранды он чувствовал себя неловко.

– Мы хотим, чтобы вы отдали свой голос за присвоение Вайомингу статуса штата. К тому же нам хотелось бы, чтобы в этом вопросе вы оказали влияние на других конгрессменов.

Уолдрон неуверенно улыбнулся.

– Это уже решено. Я всегда стоял за прогресс и объединение великой нации от одного океана до другого.

Миранда с недоверием взглянула на него.

– Мне нужно письмо к сенатору Батлеру. Как по волшебству, улыбка исчезла с лица сенатора.

– Я не могу...

– Этот человек замешан в убийстве, – прервала его Миранда. – Вы поможете поймать преступника.

– Почему бы вам не сесть за стол и не написать то, что вы собираетесь сказать? – Шрив осторожно прошел вперед, пока не коснулся рукой стола.

– Я не могу...

– Садитесь! – приказал Шрив голосом Макбета.

Сенатор сел. Дрожащей рукой вынув лист бумаги из ящика стола, он обмакнул перо в чернильницу.


Генри Келлер пожал руку Шрива, потом взял за руку Миранду.

– Я не поеду с вами в больницу.

– Куда вы направляетесь?

– Посмотреть, не решил ли наш друг Билли Стьюбен вспомнить имя человека, который его нанял.

– А, может быть, он не знает. Келлер покачал головой.

– Такие люди, как Стьюбен, обычно знают, кто их нанял, особенно если дело касается убийства. Если это был Батлер, то он должен был лично связаться с ним. Он не мог послать секретаря и таким образом выдать свои планы. Я думаю, что Билли, если не знал, кто его нанимает, не мог в таком случае не последовать за экипажем сенатора, когда тот возвращался в свой офис.

– Как мог Батлер быть настолько глупым!

– Он же остался без Френка де ла Барки, – напомнил ей Шрив.

– Кто это такой? – Келлер нахмурил брови и беззвучно повторил это имя, чтобы запомнить его.

– Этот человек следовал за нами от Вайоминга в Новый Орлеан, в Мехико и потом в Лондон, – объяснила Миранда.

– А вы уверены, что его здесь нет?

– В Лондоне он был схвачен. Он пытался убить Шрива и похитить меня. Шрив сбросил его с лестницы, и он сломал ногу.

– Когда мы видели его в последний раз, – добавил Шрив, – врач увозил его в больницу, чтобы ампутировать ему ногу.

Келлер присвистнул.

– Не повезло бедняге.

– Из-за него Шрив потерял зрение, – сердито сказала Миранда. – Я была бы рада, если бы ему отрезали обе ноги.

Келлер сжал ее руку и улыбнулся.

– Я дам вам знать, как только Стьюбен заговорит.


– Мама. – Рейчел прижалась влажной от слез щекой к бледной щеке Рут. – О мама, ты узнаешь меня?

– Да. – Слово было похоже на вздох. Миранда даже как следует не расслышала его. Она лишь видела, как дрогнули веки Рут. Затаив дыхание, она ждала, но Рут так и не открыла глаза.

– Это хороший признак, – заявил доктор Томпсон. – Вы вернули ее в сознание. Поэтому очень важно, чтобы кто-то, кого она знает и любит, был рядом с ней. Говорил с ней. Душа лечит тело гораздо быстрее, чем врач.

– О мама! – Слезы сильнее потекли из глаз Рейчел. Она вытирала их рукой. – О мама, я так боялась. Но у тебя все будет в порядке. – Она посмотрела на Миранду. – Она обязательно поправится.

Миранда улыбнулась.

– Мама гораздо крепче, чем кажется. Мы все такие.

Рейчел поцеловала мать в щеку и выпрямилась.

– Мы все похожи, верно? Миранда кивнула.

– Конечно, у нас один отец и одна мать.

– Я ужасно себя вела.

– Ты поступала в соответствии с тем, во что верила. Ты оставалась преданной Бенджамину Уэстфоллу. Он был единственным отцом, какого ты знала. Он хорошо к тебе относился. Было бы гораздо хуже, если бы ты покинула его по одному слову сестры, которая сама покинула тебя. – Миранда грустно улыбнулась. – Тебе не за что просить прощения у меня.

Сестры стояли по обе стороны кровати матери.

– Я говорю это сейчас, – настаивала Рейчел, – чтобы мама могла меня слышать. Я вела себя глупо. – Она сжала руку матери. – Это я навела на тебя и Шрива Френка де ла Барку.

Миранда удивленно посмотрела на нее.

– Значит, это ты... Рейчел опустила голову.

– Виктор знал об этом. По этой причине у нас был долгий неприятный разговор в Вайоминге. Я чуть не потеряла его навсегда из-за того, что предала тебя.

Между ними воцарилось долгое молчание. Наконец Миранда заговорила.

– Это все объясняет. Я всегда недоумевала, как де ла Барка нашел нас. Я не думала, что мы оставили какие-то следы, но тем не менее он появился в Новом Орлеане.

– Мне очень жаль.

– Я не могу на тебя сердиться. Ты мстила по-своему. Почему я должна отказывать тебе в праве на то, что совершила сама? – Уголки ее губ дрогнули. – Ты получила удовольствие?

– Это было самое трудное из всего, что я совершила. Я чувствовала себя ужасно. Я не могла уважать себя. И Виктор был расстроен. Оглядываясь назад, я думаю, что он понял меня так же, как и ты. – У нее дрогнул голос. – Я вела себя как ребенок, поэтому ты прощаешь меня как ребенка.

Миранда, державшая руку матери, почувствовала, как ее пальцы дрогнули, хотя рука почти полностью была заключена в гипс. Все будет хорошо! Она наклонилась и поцеловала мать в щеку.

– Давай забудем об этом и будем жить дальше. Отныне мы с тобой сестры, а это наша мать.

Веки Рут опять дрогнули. На мгновение обе девушки увидели, что они чуть приподнялись. Неподвижные губы слегка приоткрылись.

Позднее, когда мать уснула, девушки пошли в больничную столовую выпить кофе.

– Виктору очень стыдно признаться, что он ничего не предпринял против незаконной продажи земли, – сказала Рейчел, помешивая кофе в чашке.

– Еще бы, – сказала Миранда. – Он мог бы давно это прекратить. Может быть, мама не пострадала бы, если бы они с Адольфом делали все как надо.

Некоторое время сестры молча пили свой кофе.

– Вероятно, им было просто выгодно – ведь они продавали много товаров этим переселенцам, – вдруг сказала Рейчел.