– Поступайте как знаете, – сказал Вулф. – А я забираю вашу дочь и нашего ребенка. И если вы посмеете преследовать нас, эти люди, – он махнул рукой в сторону учеников Старого Китайца, – разберутся с вами. Вы умрете медленной ужасной смертью. Вы меня поняли?

Малоун осторожно кивнул, боясь повредить шею об острое лезвие, приставленное к его горлу.

– Ах да, – промолвил Вулф, как будто что-то вспомнив. – Прежде чем расстаться, мне надо решить с вами еще несколько вопросов.

Малоун снова кивнул.

– Хочу попросить вас быть лояльным к своим новым работодателям, – продолжал Вулф.

В глазах Малоуна отразилось недоумение. Он явно не понимал, о чем идет речь.

– Как? Разве вы еще не знаете? – Вулф изобразил удивление. – Ваши бордели перешли под новое управление. Они находятся в надежных руках Макгилливреев.

Малоун пробурчал что-то нечленораздельное.

– Мои сородичи позаботятся о том, – продолжал Вулф, – чтобы женщины, которые пожелают вернуться на родину, могли это сделать в ближайшее время. Дети, которых они зачали от вас и Джонатана, разумеется, получат пожизненное содержание. Я уверен, вас устраивают такие условия.

Малоун в третий раз кивнул.

– Несколько моих сородичей, Макгилливреев, решили попытать счастья в Америке. Но им не нравится идея стать содержателями притона. Поэтому они переоборудуют бывшие бордели в отели или продадут эти здания.

В горле Малоуна что-то забулькало, он побагровел от возмущения, но промолчал.

– Да, и вот еще что, – сказал Вулф. – Сообщаю вам, что Джонатан Хеменуэй уехал в Австралию и, судя по всему, задержится там надолго. Поэтому, боюсь, вам придется отказаться от планов совместной разработки алмазных копей в Африке. Вам все ясно?

Острие лезвия впилось в кожу Малоуна, он быстро кивнул, и по его горлу на белоснежный воротник скатилась капля крови.

– И последнее, мистер Малоун. Эти господа будут присматривать за вами до конца ваших дней. – Вулф вновь указал на группу людей, одетых в черное. – Если вы обидите еще хоть одну женщину, они отведут вас к хирургу, и тот сделает вам операцию, после которой вы утратите способность… скажем так, докучать дамам.

Зрачки Малоуна расширились от страха.

– Нне… беспокойтесь… – выдавил он из себя.

Вулф достал из споррана брошь из волос Малколма Малоуна.

– Вот, миссис Малоун, возьмите, и спасибо за то, что все эти годы хранили вещицы, принадлежавшие моей матери.

Вулф повернулся и вышел в коридор, где его ждала Алана. Однако миссис Малоун последовала за ним.

– У меня к вам одна просьба, мистер Макгилливрей, – сказала она, когда Вулф обернулся.

Его поразил мягкий тон ее голоса.

– Какая?

– Возьмите меня с собой.

Все, кто услышал эти слова, ахнули.

– О боже, вы шутите?

Несмотря на всю браваду, нижняя губа миссис Малоун подрагивала.

– Я слышала, как вы сказали моей дочери, что не желаете разлучать родных людей, в особенности если чувствуете, что в силах помочь им сохранить семейные связи. Вы должны держать свое слово! Тем более сейчас, когда наделены такой властью над людьми, мистер Макгилливрей.

Вулф посмотрел на Алану и Уинстона, как будто советуясь с ними. Они были сильно взволнованы, но не произнесли ни слова. Вулф задумчиво покачал головой.

– Боюсь, что не смогу выполнить вашу просьбу, миссис Малоун. Майре Макинтош не имела возможности заботиться о своем ребенке, любить и лелеять его. А у вас такая возможность была, но вы не воспользовались ею. Не кажется ли вам, что сейчас уже слишком поздно наверстывать упущенное?

Миссис Малоун закусила нижнюю губу. Ее лицо выражало отчаянье.

– Вы совершенно правы, сэр, – промолвила она, и из ее глаз хлынули слезы. – Я никудышная мать. По правде говоря, я – бесхребетное существо, которое всегда шло на поводу у других. И в конце концов я потеряла себя. Я не буду сейчас вдаваться в подробности, скажу лишь, что в возрасте Аланы я всегда делала то, что от меня требовали.

Вулф тяжело вздохнул. Он устал, и его мысли путались.

– У меня сейчас только одна цель, миссис Малоун, – защитить Алану и дочь. В последнее время они жили в условиях, когда им грозила серьезная опасность.

В глазах миссис Малоун мелькнул страх.

– Возьмите меня с собой! Позвольте мне доказать, что я лучше, чем кажусь вам сейчас!

У Вулфа сжалось сердце.

– Не надо, миссис Малоун, не унижайтесь.

– Прошу вас, – прошептала она, ее подбородок дрожал. – Дайте шанс. Если мне не удастся поладить с вами и дочерью, вы отошлете меня назад. – Вулф не ответил, и миссис Малоун взглянула на внучку. – Если вы сейчас откажетесь выполнить мою просьбу, вы так и не узнаете, что я за человек. Что вы расскажете своему ребенку о бабушке?

Вулф взял маленькую Гленду на руки и осторожно прижал в груди. Она мирно спала, посапывая. Вулф вдруг вспомнил наставника. Что сделал бы Старый Китаец на его месте? Что сказал бы миссис Малоун? Внезапно на него снизошло озарение, и он повернулся к будущей теще.

– Хорошо, у вас есть пять минут на сборы.

– Я не желаю ничего брать из этого дома. Мистер Малоун все равно будет посылать деньги на мое содержание. Иначе ему будет худо.

Очевидно, Вулфу было не все известно о взаимоотношениях супругов Малоун. Он подошел к Алане и шепнул ей на ухо:

– Ты представляешь, какая интересная жизнь нас ждет?

Эпилог

Данмегласс, 2 июля 1856 года


Часы в зале пробили полночь, и эхо разнесло эти звуки по всему дому. Вулф перевернулся на бок и прижал Алану к себе. Ее мерное дыхание касалось его груди. «Моя жена», – с гордостью думал он и никак не мог привыкнуть к этой мысли. Порой ему казалось, что он спит и видит во сне свою счастливую жизнь.

Алана зашевелилась и перевернулась на спину. Вулф осторожно погладил ее по голове, стараясь не разбудить. Его переполняли любовь и нежность к этой женщине.

Рука скользнула по обнаженному бедру жены, и он почувствовал, как нарастает тяжесть в паху.

– Мм… – сонным голосом отозвалась на его ласку Алана. – Сделай это медленно и нежно, Вулф. Я хочу «ленивой любви».

– Ты уверена? – прошептал он ей на ухо, убрав с виска прядь волос.

Ее ответом был тихий стон.

Вулф осторожно, стараясь не выводить жену из блаженной полудремы, раздвинул ей ноги и мягко вошел в нее. На него тут же накатила волна острого наслаждения.

Он двигался медленно, плавно, вкладывая в свои неспешные толчки всю нежность и любовь, которые испытывал к Алане. Она тихо постанывала.

– Я люблю тебя, Вулф, – прошептала Алана, и его толчки стали глубже и интенсивнее.

Наконец Алана надрывно всхлипнула и затихла. Через какое-то время она сонно улыбнулась и поблагодарила мужа за «ленивую любовь», как она называла соитие сквозь сон.

Вулф обнял ее, и она крепко заснула. А он лежал без сна, размышляя о жизни.

Услышав, что в детской проснулась дочка, Вулф быстро встал, стараясь не разбудить Алану, накинул халат и прошел в смежную комнату, где стояла колыбель.

– Тихо, тихо, – стал он успокаивать Гленду.

Ее пеленки были мокрыми. Вулф распеленал малышку, подмыл мягкой тряпочкой, смоченной настоем лещины виргинской, надел чистую распашонку и завернул в одеяльце. Взяв теплый сверток в руки, Вулф опустился в кресло и сунул палец в ротик Гленды. Она с остервенением стала сосать его.

– Господи, моя крошка, у меня от нежности к тебе заходится сердце, – пробормотал Вулф и, нежно поцеловав малютку в лобик, заметил, что она улыбается. – Смотри, не хихикай, а то разбудишь маму, – прошептал Вулф.

Откинувшись на спинку кресла, он повернул голову к окну и стал ждать наступления рассвета. Гленда Мэри вскоре уснула. В оконные стекла стучали ветки деревьев.

Эти звуки с детства пугали Вулфа, а вот его дочь убаюкивали. Вулф уложил Гленду в кроватку и выскользнул из детской. В спальне он оделся и вышел из дома, чтобы послушать ветер. Так Вулф общался со Старым Китайцем.

На улице было холодно. Засунув руки в карманы, Вулф прислонился спиной к стволу могучего дерева, которое росло возле кладбища, и глубоко задумался.

Вчера был день его рождения. Вулфу наконец-то назвали точную дату его появления на свет! Теперь он был не безродным скитальцем, а семейным человеком, окруженным многочисленными родственниками. День рождения вылился в шумное торжество с факелами, игрой на волынках, танцами и пением. В Данмегласс приехали Томпсоны с дочерьми, Тревор и Селина с близнецами и старшим сыном, Брендоном. Маленькие близнецы проспали весь праздник, а неутомимый Брендон бегал вокруг волынщиков, наслаждаясь невиданным зрелищем. За ним как угорелые носились Мэри Томпсон, Джейми Макгилливрей и две собаки, Медведь и Джулия.

Уинстон держал на руках Гленду Мэри, которая смотрела на всех широко распахнутыми глазками. Стоявшая рядом с Уинстоном Эдна Фрейзер с обожанием поглядывала на него.

Миссис Малоун, одетая в яркий наряд, ходила между гостей, не давая им скучать. Она сильно изменилась за последнее время, сохранив, пожалуй, только одно – дурной вкус в одежде.

На груди, возле сердца, миссис Малоун носила брошь из волос своего дорогого сына Малколма и изо всех сил старалась наладить родственные отношения с дочерью и Вулфом. Она даже начала помогать Алане и Майре Макинтош разносить корзинки с провизией нуждающимся жителям деревни. В последнее время до слуха Вулфа все чаще стал доноситься ее смех, чего он никогда раньше не слышал. Робкие жалобы у миссис Малоун вызывали лишь звуки волынки, которые действовали ей на нервы.

Вулф усмехнулся. В ближайшее время он распорядится, чтобы волынщики чаще играли под окнами замка. Пусть миссис Малоун привыкает к местным обычаям!