– Может, она тебя не узнала.

– Ты ее недооцениваешь…

– Так что, ты едешь на Сардинию?

– Не знаю, я попросила, чтобы Лоренцо дал мне время.

– Сколько? Пятнадцать лет?

– Более-менее…

Неделя пролетает мгновенно. Кажется, все эти дни я думала только о поездке. Андреа был очень мил, заговорщицки смотрел на меня и часто намекал на Портофино.

Я нервничаю, молюсь, чтобы все прошло хорошо.

Встреча и на этот раз, к сожалению, назначена «на прежнем месте». Он сказал «для удобства» – не моего, конечно.

Поджидая Андреа, я спряталась от палящего солнца под козырек автобусной остановки. Обдумываю, как себя вести, и, пока никто не видит, пробую ходить с поднятой головой.

Он появляется ровно в восемнадцать часов: чистая машина, одежда свободного стиля – рубашка поло и шорты бермуды. Типичный представитель миланской золотой молодежи.

– Привет, шери, да ты просто красавица! Увидишь, мы проведем потрясающие выходные!

– Скорее бы добраться!

Никак не могу расслабиться. Не знаю, как себя вести. Надеюсь, что Андреа мне поможет.

– Если все будет нормально, приедем к ужину, а потом отправимся прогуляться в порт. Идет?

Это просто сон! Наконец-то мы перестали прятаться по углам.

– Послушай, Андреа, а твоя жена?

Хмурит лоб:

– Я рассказал ей о нас, она уехала к своей маме.

– Ты правда рассказал ей о нас?

– Да. Конечно, было нелегко. Она кричала, плакала, хотела знать, кто ты такая. Но я должен был разорвать эти отношения. – Он глядит прямо перед собой.

Накрываю его руку своей, сочувствующе смотрю на него. Теперь, когда это свершилось, мне как-то не по себе… Никто никогда не делал ничего подобного ради меня.

– Мне так жаль твою жену, знаешь? Не люблю, когда другие страдают, и тем более неприятно, что это из-за меня.

– Ты просто ангел, ты совершенно ни при чем. Я уверен, увидь она тебя, она поняла бы, почему я в тебя влюбился.

– И что вы решили? Я хочу сказать, ты собираешься уйти из дому или…

– Пожалуйста, не будем об этом. Мне еще предстоит выяснение отношений в воскресенье вечером. А сейчас я не хочу даже думать об этом.

Глажу его по щеке.

Даже если отношения в браке себя исчерпали, должно быть, очень больно расставаться. Понять, что любовь ушла, а дом, который вы строили вместе, стал пустым и холодным… Кажется, больше всего мне жаль, что это в какой-то степени из-за меня.

Конечно, не я – так другая, но все равно грустно.

Дорога свободна, и Андреа, как обычно, гонит, будто он за рулем «скорой помощи». Спутниковый навигатор подсказывает ему, где установлены радары, и пока Андреа не услышит предупреждение, не снимет ногу с педали газа. Сигналит фарами, жестко обгоняет машины. Обычно про таких типов думаешь: «Куда гонишь, придурок! Чем больше у тебя машина, тем меньше член!» Ладно, это так, к слову…

Через час автогонок останавливаемся перекусить в придорожном баре. Мои пальцы затекли от напряжения. Освежив косметику в туалете, я возвращаюсь к барной стойке. Заказываю себе свежевыжатый апельсиновый сок и отхожу к витринам. Входит какой-то тип, и Андреа с ним здоровается.

Я думала, что он позовет меня и представит. Ничего подобного. Очевидно, он не в настроении.

Когда тип удаляется, я подхожу к Андреа, надеясь, что он хотя бы скажет, кто это. Но Андреа преспокойно пьет свой кофе. Едва сдерживая любопытство, спрашиваю, кто это был.

– Кто?

– Ну этот, с которым ты поздоровался.

– Так, знакомый.

– А-а-а!

– Почему ты спрашиваешь?

– Просто. Я думала, что ты меня с ним познакомишь.

– Зачем?

– Ну… не знаю… Так принято.

– Со всеми знакомиться? Да брось, ты его еще увидишь!

Садимся в машину.

У меня остался осадок от нашего диалога. Если он и дальше будет вести себя подобным образом, мне придется сидеть в номере. Но возможно, он еще не совсем пришел в себя после объяснения с женой: он думает о ней и чувствует себя виноватым.

Мне надо запастись терпением. Не стоит усложнять ему жизнь. У меня нет на это ни малейшего права. Главное, что мы вместе.

В «Люкс-отель» приезжаем около девяти вечера. Выхожу из машины и замираю, потрясенная. Такая роскошь не для меня, это годится для голливудских звезд, для Грейс Келли.

Пока один служитель паркует машину Андреа, другой занимается нашим багажом.

Оглядываю свой дорожный прикид: мятая белая рубашка, еще более мятые широченные льняные брюки и зеленые каучуковые сабокроксы. Надела, чтобы было удобно в дороге, как будто собралась в турпоездку.

Меня могут принять за горничную – ну хоть отобью чаевыми деньги, потраченные на наряды.

– Ну как, нравится? – спрашивает Андреа, обнимая меня за талию.

– Не то слово… никогда в жизни не была в таком роскошном месте.

– К роскоши, знаешь ли, привыкаешь быстро. Вот увидишь, через два дня тебе не захочется отсюда уезжать!

Жду в холле, пока он улаживает формальности. Наконец мы попадаем в свой номер.

Вид на залив Портофино просто потрясающий. Комната, достойная Марии Антуанетты: везде шелк и парча, антикварные кресла, а кровать такая, что на ней разместятся Анджелина Джоли с Бредом и со всеми детьми. Огромная ванная комната поражает своим великолепием, в центре сияющая овальная ванна с гидромассажем.

Замечаю расценки – почти тысяча евро в сутки… Кажется, придется бежать отсюда прежде, чем пробьет полночь!

– Неплохо, а? – Андреа обнимает меня.

– Вообще финиш… – Я еще не закончила фразу, а он уже расстегнул мне лифчик.

Ура! В нашем распоряжении кровать размером с полгектара и джакузи. Наконец-то мы сделаем это в человеческих условиях!

– Давай представим, как будто мы в офисе. – Андреа поднимает меня и сажает на стол. – Как будто Салюцци может сюда войти в любую минуту.

– Но, Андреа… здесь такая прекрасная кровать…

– Да на кровати-то любой дурак может! Разве тебя не возбуждает мысль, что нас застигнут врасплох?..

– Да, но…

Ничего не поделаешь. Снова я ерзаю по почтовой бумаге с логотипом гостиницы и ресторанному меню.

– Ну же, попрыгай немножко, представь, что мы в моем кабинете и все на нас смотрят, разве тебя это не заводит?

Сказать по правде, мысль о том, что адвокат Салюцци и адвокат Ферранте смотрят, как мы занимаемся любовью, стоит на последнем месте в ряду моих сексуальных фантазий. Как мне поздороваться с ними в понедельник и при этом не покраснеть! Но чтобы угодить Андреа, отвечаю: «Да, конечно…»

– Представь, что на нас смотрят и твои коллеги, Россана и Лючия. Ты ведь не против?

Ну приехали! Теперь я и с девочками не смогу нормально общаться. Боже, как стыдно, хорошо еще, он курьера не приплел.

К счастью, очередная фантазия помогла ему кончить меньше чем за десять минут.

Да уж, я представляла себе романтический уикэнд несколько иначе, а получился очередной перепих. Но может, здесь сказалось его нетерпение и то, что наконец-то мы одни?

Принимаем душ и переодеваемся. Рядом с Андреа я испытываю совершенно новое ощущение. Правда, пока я чувствую себя немного скованно, но, надеюсь, скоро привыкну.

Надеваю длинное платье – то самое, которое выбрали мы с Барбарой (за отсутствием феи, собирающей Золушку на бал).

Стою перед зеркалом, Андреа подходит сзади.

Это просто мечта: мы молодые, влюбленные, элегантные, можно даже сказать – красивые.

В общем, он красивый, а я, скажем так, симпатичная.

Андреа мягко поворачивает меня за плечи и крепко обнимает.

– Что бы я делал без тебя? – Он целует меня в лоб, прижимается щекой к моим волосам.

У стойки администратора Андреа интересуется, нет ли сообщений. Портье протягивает ему несколько листочков, Андреа небрежно их просматривает.

Знаком велит мне подождать его и отходит, чтобы позвонить.

Он возвращается через четверть часа, наша машина уже ждет у дверей. Золушка и Принц садятся в карету.

Ресторан, где заказан столик, под стать гостинице: один из самых дорогих в старинном квартале Портофино.

Нас принимают как испанских монархов: свечи в подсвечниках, хрусталь, столовое серебро.

Пытаюсь внушить себе, что скоро привыкну к этим нелепым церемониям и смогу чинно сидеть с прямой спиной, одновременно борясь с желанием расслабиться и снять туфли под столом.

Как бы мне хотелось оказаться сейчас в обычной пиццерии с деревянными скамьями!

Андреа пристально смотрит на меня, берет мою руку и подносит к губам:

– Ты – самое лучшее, что есть в моей жизни.

На глаза наворачиваются слезы. Ну чем я заслужила такое: этот красавец ради меня бросает жену! Никогда в жизни я не переживала ничего подобного – такое сильное, такое прекрасное чувство. У меня подрагивают колени. Как подумаю о том, что нас ждет! Семья, свой дом, дети… Было бы неплохо, конечно, поменять работу или вообще стать домохозяйкой. Присматривать за двумя или тремя детьми непросто, у меня не останется времени на секретарские обязанности, не говоря уж о том, чтобы трахаться на письменном столе.

– О чем думаешь? – спрашивает Андреа, прерывая кинематографический поток моих мыслей.

– О нас… О нас с тобой.

– И что же ты думаешь о нас с тобой? – улыбается он.

– Ну, о нашей совместной жизни, о нашем будущем. Хорошо бы рано или поздно завести семью, но не сейчас, конечно… Ты бы хотел, чтобы когда-нибудь… предположим, у нас типа… были дети?

– Конечно! Очень хочу, но всему свое время. Да, я хочу, чтобы они были похожи на тебя.

– О боже! Лучше на тебя! Я неуклюжая, да еще и близорукая.

– Почему ты не носишь контактные линзы? Тебе бы пошло.

– Вряд ли, я их просто потеряю. Сестра всегда подшучивает, говорит, что я аскетична, как монашка.

– Ты не любишь излишества, верно?

– По правде говоря, в роскошной обстановке я чувствую себя неуютно. Мне как-то не по себе, когда меня обслуживают, – видно, я сделана из другого теста.

– Я тоже. Именно поэтому я вкалывал как проклятый, хотел поскорее получить диплом юриста и начать свое дело. В детстве родители из кожи вон лезли, чтобы отдать меня в частную школу, хотели, чтобы меня окружали приличные люди, не то что в нашем квартале, где на каждом углу толкали наркоту. Но быть голодранцем среди богатых одноклассников оказалось еще хуже. Никто не приглашал меня на день рождения, никто не хотел сидеть со мной за одной партой. Они смеялись над тем, как я был одет. И эти их дурацкие приколы… Однажды меня закрыли в туалете и выключили свет, я просидел там все утро. Как вспомню, до сих пор трясет… Большинство из них, однако, ничего не добились в жизни. Некоторые бывшие одноклассники обращались ко мне, чтобы я занялся расторжением брака, и это в буквальном смысле дорого им обошлось.