Федерика Боско - SOS! Любовь!

– Итак, синьорина, чего вы действительно от меня ждете?

– Сделайте так, чтобы он в меня влюбился.

– Быть может, вы не обратили внимания на табличку на входной двери, там написано психотерапевт , а не ученик чародея .

– А что… есть разница?

– Может, у меня завышенные запросы? Я ищу приличного мужчину. Нет, мне вовсе не нужно, чтобы это был непременно красивый, чувственный, верный, богатый и щедрый, нейрохирург по профессии. Я согласна на обычного парня, который, если обещает позвонить, держит слово и звонит, хотя бы в ближайший год. Чтобы он не падал в обморок, когда в ресторане приносят счет. Чтобы был холостяк, не алкоголик, не вор, не патологический лжец, не страдал раздвоением личности, потому такие у меня уже были.

Смотрит на меня и молчит. Лицо бесстрастное, как у игрока в покер.

Если мы и дальше будем так смотреть друг на друга, сеанс психоанализа превратится во встречу двух глухонемых, которые стараются загипнотизировать друг друга, а поскольку каждая минута разговора стоит мне один евро запятая и три в периоде, хорошо бы использовать это время с максимальной пользой, чтобы ускорить мое выздоровление.

– Доктор, скажите, неужели я сама виновата? Только откровенно, я их притягиваю? Прошу вас, скажите правду, не бойтесь, я не брошусь под поезд в метро. Если вы подтвердите мои опасения, я успокоюсь, я даже попрошу у вас расписку и буду показывать ее всем, кто интересуется, почему я до сих пор одна.

– Расскажите немного о себе, о своей жизни – это позволит мне лучше узнать вас.

– О моей жизни? А зачем рассказывать вам о моей жизни? Вы читали «Оливера Твиста»? Ну вот, нечто в этом роде. Разве трудно ответить на мой вопрос? – Просто загляните в волшебную книгу психоаналитика, где собраны чудодейственные рецепты, например страница восемьдесят семь: девушке приятной наружности не везет в любви. Возможные рекомендации: первое – совершить паломничество в Лурд; второе – уйти в монастырь (рекомендуется затворничество); третье – завещать свое тело науке.

– Гм… мы предпочитаем, чтобы нас называли психотерапевтами… Скажите, Кьяра, почему вы сердитесь?

– А вы, почему вы так неестественно спокойны? Спорю, что, если упадет ваша замечательная авторучка «монблан», вы вскрикнете: тьфу ты ! Или хотя бы помянете черта! «Черт побери, на мой автомобиль свалился чей-то холодильник! Какого черта, с моей банковской карты кто-то снял деньги! Дьявол, жена наставила мне рога!»

Надо успокоиться, не то он меня выставит из кабинета. И что на меня нашло, атакую его, как боксерскую грушу. На первом же сеансе вывалила на него все разочарования, скопившиеся за годы сомнительных знакомств. Хоть он и мужчина, но ведь не обязательно сволочь… Впрочем, конечно, сволочь, или со мной что-то не так. Меня неправильно собрали, сердцем наружу, и все норовят ткнуть побольнее…

– Вероятно, вы удивитесь, но я тоже ругаюсь. «Гадость-мерзопакость» – моя любимая присказка.

– Так мой дедушка говорил… Я предпочитаю: «дерьмо», «пошел в жопу» или «какого хрена»…

– Думаю, я понял: если вдруг уроню авторучку, то позвоню вам, чтобы посоветоваться.

– Простите… это я от смущения. Когда я волнуюсь, похабщина так и сыплется из меня.

– Ничего страшного, это нормально… Но вернемся к нашей теме: почему вы решили прийти ко мне? Случилось что-то из ряда вон выходящее, что заставило вас задуматься о необходимости лечения?

– Я же вам сказала, все мои отношения с мужчинами были какими-то странными, и мне это порядком надоело… – Вздыхаю. – В начальной школе мне нравился один мальчик, он вечно норовил меня толкнуть на перемене, а я по нему страдала. Чем больше мне доставалось от него, тем больше я убеждалась, что нравлюсь ему. Я отдавала ему завтраки, делилась фломастерами, один раз даже одолжила новую ветровку… кстати, он ее так и не вернул. А он стал дружить с самой красивой девочкой в классе, Барбарой. Почему-то эта избалованная дура нравилась всем мальчишкам. – А я по-прежнему подсовывала ему бутерброды…

– Это было так давно…

– Говорят, доброе начало – половина дела. Уверена, в вашей волшебной книге тоже об этом есть. Страница двенадцать: если у пациента уже в шесть лет проявляются признаки эмоционального попрошайничества, он безнадежен.

– Почему вы так к себе строги? Как можно осуждать маленькую беззащитную девочку?! Вам следует научиться любить эту девочку, прощать ее, защищать.

Смотрю на него недоверчиво, прикидываю, сказать ли ему правду, потом выпаливаю на одном дыхании: «Послушайте, я сплю со своим начальником уже два года, да, я знаю, это ужасно и все такое, но прошу вас, не осуждайте меня, я никогда не мечтала стать любовницей женатого мужчины, у меня и в мыслях не было, мама всегда говорила, что это плохо! Не успела я поступить на работу, как все началось, он говорит, что любит меня, что бросит жену, я принимаю участие во всех его делах, представляете, мы даже вместе ездили покупать ему новую машину… Поэтому я все жду, и жду, и жду, когда он наконец решится легализовать наши отношения».

Смотрит на меня так долго, что я чувствую, он уже ненавидит меня. Но ведь выслушивать нелепые истории незнакомцев – это его работа, не так ли? Если его раздражает такая малость…

– Вы хотите, чтобы он бросил жену и женился на вас?

– Мне все равно, пусть не женится, но хотя бы перестанет скрывать наши отношения.

– И вы считаете, я могу вам в этом помочь?

– А разве нет?

Улыбается, будто я рассказываю ему о летающих тарелках.

– Видите ли, волшебных рецептов, способных заставить других влюбиться в нас, не существует. И я не в силах дать вам единственно верный совет, как жить и что делать дальше. Моя задача – помочь вам оценить ситуацию и сделать правильный выбор.

– Вот единственный правильный выбор: Андреа бросает жену, женится на мне, и мы живем долго и счастливо!

– И больше вам ничего не нужно?

– Ну, хорошо бы еще большую квартиру с балконом…

– Я имею в виду карьеру, личные достижения, мечту.

– Я хочу быть любимой – вот моя мечта.

– Хорошо… Расскажите про «Оливера Твиста».

– А надо?

– Если вам не сложно…

– Я живу с сестрой Сарой. Раньше мы жили у мамы и ругались с утра до вечера, а все из-за квартиры на улице Толстого… Мой отец несколько лет назад переехал на Кубу, у него там какой-то бизнес, гостиницы кажется.

– А что за история с квартирой?

– После развода отец выставил нас за дверь, теперь там живет Гайя Луна со своей матерью.

– Кто такая Гайя Луна?

– Третья сестра, сводная… от второй жены. Папа сказал, что квартира им нужнее, и мы оказались у бабушки, а ведь та всегда твердила: как прекрасно жить одной!

– А какие отношения у вас с отцом?

– Мы иногда перезваниваемся, но Сара даже слышать о нем не хочет!

– А третья сестра?

– С ней мы не общаемся, она карьеристка, работает в фирме отца, в общем враг.

– А ваша мать?

– Она стала просто невыносима. Раньше была такой милой, всегда смеялась, устраивала наши с сестрой дни рождения, мы ездили на море, но это было так давно! А может, я все выдумала, иногда я что-то выдумываю и верю в это, мне так лучше.

– Понятно… Значит, вы лишились дома?

– Мы были еще маленькие, мне – семь, сестре девять лет. Наш отец неплохой человек, но он не создан для семейной жизни. Дома он бывал редко, да и то норовил поскорее уйти. И потом, в Милане ему было тесно. Он всегда приносил нам кучу подарков, проводил с нами пару часов, ругался с мамой, а потом исчезал недели на две. После их развода почти ничего не изменилось.

– Должно быть, вашей матери было трудно.

– Да, приходилось много работать, чтобы нас прокормить, но она никак не могла смириться с потерей квартиры на улице Толстого, поэтому когда мы с сестрой поступили в университет, то решили снять себе жилье.

Уф, словно и не про меня, а про сиротку Реми из романа Гюстава Мало «Без семьи». Стоит ли рассусоливать?! Что было, то было. Могло быть и хуже. Мне еще повезло, что я не родилась в семье Майкла Джексона!

– Почему вы обратились именно ко мне?

– Хотите правду?

– Если можно.

– Полистала телефонный справочник… Ваша фамилия – Фолли… Сумасброд… Я подумала, что это хороший знак.

Улыбается и вынимает из записной книжки визитку, пишет что-то своим «монбланом».

Я так и знала, сейчас он отправит меня к знакомому психиатру.

– Вот номер моего мобильного телефона. Не злоупотребляйте, но, если вам будет действительно плохо, звоните.

– Ой… Спасибо, правда можно вам позвонить?

– Только в том случае, если вам будет действительно плохо.

– Интересно, а как я пойму, что мне действительно плохо? Мне всегда действительно плохо… Сплошной облом, я имею в виду, с Андреа в частности… как я пойму, когда нужно звонить вам?

Смотрит на меня как шахматист, который во время ответственного матча вдруг понимает, что совершил непоправимую ошибку. Сейчас он вырвет у меня из рук визитку, порвет ее на кусочки и съест!

– Очень просто, Кьяра! Представьте, что это вас дергают по пустякам, когда вы ужинаете в кругу семьи, или сидите на совещании, или веселитесь с друзьями, или спите. Вам понравилось бы?

Мотаю головой.

– Так не забывайте об этом. Если в самом деле возникнет что-то срочное, смело звоните, но все-таки лучше не ночью, ну разве что окажетесь в полиции и вам потребуется заключение эксперта. Ладно… в следующий четверг в это же время?

Покорно киваю.

Встаю, зажав в руке визитку. Интересно, кишечные колики могут сойти за срочное дело? Уже на пороге оборачиваюсь и спрашиваю:

– Доктор Фолли… может, перейдем на «ты»?