Аврил Тремейн - Солнечная девушка

Пляж Лео станет местом, где Лунность обретет покой. Солнышко дрожащей рукой смахнула слезы. А потом почувствовала, что за спиной стоит Лео.

– Я не настолько самонадеян, чтобы считать, будто ты плачешь из-за меня. Так что не пора ли рассказать, что за история связана у тебя с пляжем?

Сердце стукнуло один раз. Два. Три. – Лунность.

– Я так и думал, что это связано с Лунностью. Все крутится вокруг нее.

– И что в этом плохого?

– Только то, что она умерла.

Она заткнула уши, мучительно крикнув, а дальше, сама не зная как, оказалась в его объятиях.

– Прости меня. Прости. – Он целовал ее в висок. – Но мне кажется, твоя сестра не тот человек, которому понравилось бы, что ты застыла в одной точке только потому, что ее больше нет.

– Она, конечно, нет. Но я не могу, Лео. Довольно долго оба молчали. Потом Лео сказал:

– Так позволь, я помогу тебе. Расскажи про Лунность и пляж.

Она молча дрожала в его руках, пока не прошло желание плакать, высвободилась и встала с ним рядом, вперив взгляд в горизонт.

– Солнышко?

– Лунность говорила мне, что хотела бы, чтобы после смерти ее пепел развеяли там, где берег встречается с океаном. Почему она сказала это, хотя была еще совсем молодой? Думаешь, знала, что с ней случится?

– Я не знаю, Солнышко.

– Я не выполнила ее просьбу. Не смогла. И до сих пор не могу.

– Тогда где же она?

– В урне у меня в кабинете. В тот вечер, когда ты готовил для меня обед, ты смотрел прямо на нее. Я испугалась, что ты догадаешься. Но это только из-за чувства вины, иначе с чего бы тебе догадаться?

– Тебе не за что себя винить.

– Я держу сестру в урне у себя в кабинете, и это прямо противоположно тому, чего она хотела. Что после этого можно обо мне сказать?

– Что ты горюешь. Ты найдешь способ сделать то, о чем она просила. Но даже если не получится, для Лунности это не имеет значения. Ведь она в твоем сердце, в твоем сознании. Не в урне, Солнышко.

Она снова повернулась к океану, глядя вдаль:

– Полная луна. Тихий пляж. Она сказала, что я должна сделать это сама, без друзей и родных. Только она и я. – В ее глазах блеснули слезы, она отчаянно заморгала, удерживая их. – Мне кажется, она понимала, как мне будет трудно. Знала, что мне понадобится много времени. Думаю, она бы не хотела давить на меня, пока я сама не буду готова. Я хочу сделать это, Лео. Хочу. Но…

– Что ж, пляж у нас есть. Полнолуние скоро наступит. Ты приедешь сюда.

Солнышко стояла неподвижно, потом снова повернулась к нему:

– Ты не против? Разрешишь мне это сделать?

– Да, разрешу. И не против.

– Я подумаю об этом. Я не уверена. Пока не уверена.

– Ничего. Пляж никуда не денется, а полнолуний будет еще много. Ты сможешь выбрать. – Она вздрогнула. – Ты замерзла, вернемся в дом.

Его присутствие отдавалось легким покалыванием в нервных окончаниях. Она чувствовала на себе его взгляд, когда отряхивала ноги от песка, надевала туфли.

– Что дальше? – спросила она, почти не дыша. Ей так хотелось. Чего?

Лео жестом предложил войти в дом. Он убрал все со стола и поставил посередине маленькую белую открытку с рисунком в стиле ар-деко.

– Открой.

Солнышко открыла и увидела порционную копию одного из свадебных тортов. Но в отличие от того, который пробовала, этот тортик был увенчан двумя мужскими галстуками, связанными вместе узлом любви.

– Компромисс номер один, – сказал Лео. – Блюдо от шефа специально для новобрачных. Фруктовый торт, хранится дольше других, поэтому его можно сделать заранее. Галстуки – точная копия тех, что будут на Калебе и Джонатане в день свадьбы.

– Антон просто гений. – Солнышко повернулась к Лео, и от его голодного взгляда у нее замерло сердце. – Так! Осталось определиться с планом рассадки, и все, верно?

– Тебя это радует, Солнышко?

– Да, конечно.

– То, что мы все закончили? Или то, что ты меня больше не увидишь?

– Как это не увижу. Мы встретимся на пробном обеде.

– Ты меня боишься.

– Это… какие глупости.

– Докажи.

– Тут нечего доказывать. И потом, как я могу это доказать?

– Поцелуй меня.

– Что?

– Ты же это делала. При каждой нашей встрече. По крайней мере до тех пор, пока не переспали. Не думаю, что секс что-то изменил.

– Не мог.

– Тогда поцелуй меня, как при встрече. Или пусть это будет на прощание, если тебе так больше нравится. Но сделай это. Как ты привыкла. Просто поцелуй меня в щеку. – Она покачала головой. Он улыбнулся. – А-а. Значит, теперь ты не можешь ко мне прикоснуться, Солнышко.

– Я, нет. То есть могу. Но это просто не… Он взял ее за локоть, но она отскочила.

– Вот видишь. В чем проблема? Ты же дружишь со всеми своими бывшими. А как же я?

– Ты не бывший. – У нее округлились глаза, когда она поняла, что сказала. – То есть бывший. – Стоп. Она вздохнула. Сглотнула. Тряхнула головой. – Конечно, мы друзья.

– Тогда поцелуй меня.

– Ладно, – сдалась она и, наклонившись вперед, поцеловала его в щеку. – Все! Доволен!

– Нет. Повтори. Медленнее. И дотронься до меня наконец. Рукой.

– Это просто смешно.

– Сделай, и все.

Она коснулась его запястья в том месте, где был след от ожога.

– Откуда это?

– От горячей сковородки. Не пытайся сменить тему. И потом, это не прикосновение.

– Ладно, к какому месту я должна прикоснуться? Серьезно? На ум пришло вполне определенное место. Однако сказал он другое:

– Сама решай.

С видом человека, делающего глупости, причем без всякого удовольствия, Солнышко провела рукой по его плечу.

– Ну вот.

– А теперь сделай то же самое одновременно с поцелуем.

– Это глупо.

– Сделай.

Она недовольно фыркнула, положила руку ему на плечо, потянулась вверх и быстро чмокнула его в щеку.

– Вот! Доволен?

– Не совсем. Обычно ты не такая осторожная. Попробуй еще раз.

Солнышко немного постояла, прикусив нижнюю губу, потом решительно, словно шла в бой, схватила его за плечи обеими руками и прижалась к щеке долгим поцелуем.

Внезапно ее охватило острое и почти непреодолимое желание прижаться к нему. Она отпрянула назад. Посмотрела на него:

– Так!

– Нет, Солнышко, так не пойдет.

– Я все сделала.

– Ты знаешь, о чем я говорю.

– Если о сексе, я уже все объяснила. Два раза, и все. Кончено. Поехали дальше.

– Я не давал согласия на два раза. И ты никуда отсюда не поедешь, ни в каком смысле. Я по-прежнему хочу тебя. – Он заглянул ей в глаза. Солнышко чувствовала пульсирующее в нем желание. Его запах, мускусный привкус. – И ты тоже меня хочешь.

Я вижу это. Твои глаза. Ты знаешь: размер человеческого зрачка определяется взаимодействием вегетативной нервной системы, которая подает команду бежать или драться, и парасимпатической нервной системы, знаменитой тем, что управляет процессом пищеварения. Я прочитал это в Сети. Можешь добавить к своей коллекции фактов. Но я предпочитаю более простое объяснение. Сексуальный интерес к тому, на что ты смотришь, заставляет твои зрачки расширяться. А они расширены, и очень сильно.

Он обнял ее и крепко поцеловал.

– Компромисс номер два, Солнышко. Свидание номер три. Без этого ты отсюда не уйдешь.

Не дожидаясь ответа, Лео дотянулся рукой до молнии на спинке ее платья и расстегнул ее. Стянул платье с ее плеч.

Платье упало, Солнышко осталась в одном нижнем белье. Раньше он никогда не видел ее белья, однако совсем не удивился, обнаружив, что оно невероятно сексуально. Такого же бледно-розового цвета, как платье. Лео почему-то сразу понял: она всегда подбирает белье в тон к одежде. Он не питал особого пристрастия к женскому белью. До сегодняшнего дня, когда увидел перед собой ее тонкий кружевной бюстгальтер с маленькими бантиками из шелковой ленты и французские трусики, напоминавшие взбитый клубничный десерт. Сердце в груди безумно стучало. Он тронул краешек бюстгальтера, прикоснулся к трусикам.

– Это пусть остается, – он повернул ее лицом к зеркалу, в котором отразилось, как его руки накрыли ее грудь, лаская сквозь кружево, скользнули вниз.

Когда пальцы нырнули в прелестные трусики, Лео увидел, как ее веки сомкнулись, губы раскрылись с резким вдохом. Маленькая щелка между передними зубами выглядела чертовски возбуждающе!

Солнышко запрокинула голову. Он уже ни о чем не мог думать, охваченный единственным желанием быть с ней.

– Дотронься до меня там, прошу тебя, – всхлипнула она, и его рука, скользнув между ног, нащупала жаркую влажность. Он едва сдержал возбуждение.

Ее тихий стон сообщил ему о наступлении оргазма. Тело Солнышка обмякло; если бы он не поддержал ее, она сползла бы на пол. Но Лео еще не закончил. Он поцеловал ее в ухо.

– Смотри.

Солнышко, открыв глаза, снова взглянула в зеркало.

– Это очень красиво. – Он спустил ее трусики, обнажив тело. Стоя позади, быстро и бесшумно снял джинсы.

Глаза Солнышка сверкнули из-под отяжелевших век, глядя, как он, прижавшись к ней, оказался внутри. Его движения были невероятно нежными и требовали полного самоконтроля, потому что она сводила его с ума. От соития он не хотел ничего, что вызвало бы у нее отторжение. Поэтому двигался медленно, надолго замирая внутри, перемещаясь почти незаметно. Его руки скользили по ее телу, лаская шрамы. Так продолжалось до тех пор, пока она снова не застонала от наслаждения. Лео, обхватив ее бедра, со стоном выкрикнул ее имя и последовал за ней.

Наконец Солнышко отодвинулась от него, наклонилась поднять платье и, надев его, повернулась к Лео спиной, чтобы он застегнул молнию. Сделав это, он повернул ее лицом к себе. Положил руки ей на плечи.

– Солнышко?

Она не улыбнулась. Только смотрела на него голодным взглядом, которого он никогда раньше у нее не видел.