Но главное, сколько времени понадобится, чтобы она стала прислушиваться к разговорам о себе?

Октавия приняла руку Норта. Если обществу вздумается посудачить на ее счет, она не будет мешать.

Они завели какой-то бессмысленный разговор и медленно направились через зал к французским дверям на террасу. Безмятежность на лицах убережет от лишних пересудов.

Снаружи ночной воздух веял теплом. Слабый ветерок скрадывал небольшую влажность. По каменной лестнице они спустились в сад. Навстречу пахнуло ароматом цветов и свежескошенной травы.

Установленные на высоких столбах фонари заливали пространство мерцающим светом. Позади плыли другие пары и группки гостей. Их разговоры звучали глухо, изредка взрываясь раскатами веселого смеха.

Октавия и Норт шли в молчании. Предвкушение чего-то важного овладевало ею, пока они забирались все глубже в сад. Со стороны могло показаться, что парочка движется без всякой цели, но Октавия совершенно точно представляла, куда они направляются. Оставив главную аллею, которая вела к лабиринту, она повела Норта к северной границе сада — к живописной рукотворной чаще.

В заросли не пробивалось ни лучика света. Что было на руку любовным парочкам, ищущим уединения. Если судить по звукам, доносившимся до Октавии, таких парочек здесь было предостаточно.

Еще пара поворотов, и она нашла то, что искала, — маленькую каменную хибару, в которой садовники хранили свои инструменты. Даже если бы какая-нибудь парочка случайно набрела на домик, внутрь было не войти. Для этого нужно иметь ключ. Октавия нашла его под камнем у стены. Открыв дверь, она впустила Норта и заперлась изнутри.

Слабого света от двух маленьких окошек едва хватало, чтобы видеть очертания Норта, но большего ни ей, ни ему не требовалось. Они сошлись в жарком объятии, их губы слились. Когда они наконец отпустили друг друга, Октавия подняла на него взгляд. В темноте она не видела его лица, но почувствовала, что Норт смотрит на нее.

— Как хорошо, — пробормотала она. — А теперь объясни, что происходит?

Норт тихо засмеялся. В этом была вся его Ви — сразу взять быка за рога.

— Ты о чем?

Он скорее почувствовал, чем увидел, как она рукой описала дугу.

— Вот об этом. Объясни.

Ага. Значит, она обратила внимание на то, что у него изменилась внешность.

— Я побрился и подстригся. — Действительно, камердинер Брама и побрил и постриг его, но это было не главное.

— Почему? Раньше тебе было все равно, как ты выглядишь.

Это оскорбление или комплимент?

— Теперь у меня есть причина задуматься об этом.

Он опять скорее почувствовал, чем увидел, как она кивнула.

— Политические амбиции, о которых все вдруг заговорили?

Все-таки слухи в обществе распространяются быстро.

— Да.

— Почему бы просто не жениться на какой-нибудь жеманной дуре, у которой папочка владеет половиной Ливерпуля?

Хорошо, что было темно. Она не увидела, как он ухмыльнулся в ответ на ничем не прикрытую ревность.

— Лучше уж я воспользуюсь связями своих братьев, например дружбой Дева с Уинтером и Веллингтоном. — Оба этих господина имели серьезный вес в политике.

— Это очень огорчит многих мамаш на сегодняшнем балу. Я слышала, как одна из них говорила дочери, что ты весьма завидный жених.

Октавия не потрудилась замаскировать яд в своих словах.

— Я? — Норт недоверчиво рассмеялся. — Перспективный жених? С каких это пор?

— Наверняка с тех самых, как побрился и постригся.

— А ты что думаешь? — Обхватив за талию, он прижал ее к себе и почувствовал, как она потянулась к нему.

— О чем? — В голосе не было никаких колебаний.

— О завидном женихе.

— Ради обожания какой-нибудь глупой девчонки не стоило так сильно менять себя, Норт. Если для них важно, как ты выглядишь и какие у тебя связи, они не заслуживают тебя.

Из всех вокруг только одна Октавия могла сказать такое. Ей было наплевать, прицепит он Райлендов в конце своего имени или нет. Ей было наплевать на все, кроме него.

Он опустил голову и прижался к ней лбом.

— Ах, Ви, я так соскучился по тебе!

— Я живу по старому адресу, Норри. — До него донесся легкий сладковатый аромат шампанского. — Мог бы и навестить.

— Нет, не мог. Мне и здесь быть ни к чему. Это не умно — оставаться с тобой наедине. — Аромата, исходящего от нее, ощущения того, что она рядом, было достаточно, чтобы опрокинуть ее на грязный пол и сделать то, что хотелось.

— Почему? — Конечно, она не станет помогать ему бороться с собственным соблазном.

— Для тебя это небезопасно.

— Для меня всегда это было небезопасно. О чем она говорит, черт побери?

— Мать всегда говорила, чтобы я держалась от тебя подальше. Она боялась, что я отдамся тебе. Дед боялся, что люди все поймут, если узнают, что мы были знакомы друг с другом. Я и сама всегда понимала, что ты для меня опасней всех. Я полюбила тебя еще в детстве.

Господи, она хочет, чтобы у него разорвалось сердце? В темноте ее пальцы нашли его лицо и нежно погладили по щеке.

— Поэтому я спрашиваю тебя, что ты собираешься делать?

— То есть?

— Так не может продолжаться. Если хочешь меня, возьми. Если нет, перестань меня мучить. Иди своей дорогой и дай мне успокоиться.

Ему было невдомек, что она, оказывается, мучается так же, как и он.

Он еще крепче прижал ее к себе.

— Я никогда не думал расставаться с тобой, Ви.

— Но и со мной быть не хочешь.

— Хочу. И буду. Как только смогу. — Это клятва, которую он сдержит.

— Как только поймаешь Харкера?

— Да.

Короткая пауза. Октавия слегка заколебалась.

— Не знаю, смогу ли я так долго ждать.

— Дождись меня, Ви! Пожалуйста! Подожди еще чуть-чуть.

— Я уже дожидаюсь двенадцати лет. Откуда мне знать, что Харкер не предлог? Что потом кто-нибудь еще не окажется на его месте?

— Потому что я заканчиваю ловить преступников. Он — последний.

Молчание.

— Правда? — Надежда, с которой она спросила, полоснула, как бритва.

— Правда! Будешь ждать? — Как он был рад сейчас, что не видит ее лица!

— Я…

Норт ничего не услышал, потому что в дверь неожиданно забарабанили.

— Норт, давай выходи быстрее, к чертовой матери!

— Кто это? — в испуге спросила Октавия. Успокаивая, Норт прижал ее к себе, а потом отпустил.

— Это Уин. — Безошибочно найдя дверь — глаза уже привыкли к темноте, — Норт отодвинул задвижку и распахнул тяжелую дубовую дверь.

Там стоял Уинтроп.

— Ты одет?

Норт чуть не двинул ему.

— Да.

— Отлично. Пошли.

Норт никуда не собирался идти. Во всяком случае, пока.

— Куда? И откуда ты узнал, что я здесь?

Уинтроп возмутился:

— После того как Спинтон объявил о своей помолвке, я обратил внимание, что вас двоих нет. Поэтому спросил Спинтона, где здесь в усадьбе самое уединенное место. Он объяснил, что это здесь.

Боже праведный, из его брата мог бы получиться отличный шпион. Одно время Уин считал, что работает на английское правительство, но это было давно.

Уин поднял голову. В лунном свете Норт увидел, как брат стиснул зубы.

— Твои люди уверены, что нашли Харкера.

Норт стоял не дыша. Харкер! Неужели это возможно? Неужели все закончится?

— Отвези Октавию домой, — распорядился он, выходя наружу.

— Я уже распорядился, чтобы ее проводил Фрэнсис. Я поеду с тобой.

— Нет! — Меньше всего Норту хотелось переживать сейчас о своем брате.

Это не убедило Уинтропа.

— Тебе нужен кто-нибудь, кто будет прикрывать тылы. Раз Фрэнсиса с тобой не будет, этим займусь я.

Не было смысла спорить. Норт протянул руку в темноту сарая.

— Ви, — тихо позвал он.

Октавия вышла из двери как королева, шедшая на эшафот — с грацией и достоинством.

— Я отведу тебя в дом, — предложил Норт.

Она не сказала ни слова. Только взяла его за руку и через заросли вывела в сад.

— Иди, — сказала она, обернувшись к Норту. — Я сама найду мистера Фрэнсиса.

Но Фрэнсис уже шел им навстречу. Его силуэт Норт узнал бы где угодно.

— Как только все закончится, — пообещал Норт, — я приеду к тебе.

Страх сковал черты ее лица. Голос задрожал.

— Постарайся.

Господи, как ему не хотелось оставлять ее! Не думая, что их могут увидеть — брат и Фрэнсис были не в счет, — Норт стиснул ее в объятиях и поцеловал. Поцеловал так, как целуют в последний раз.

— Будь осторожен, — шепотом попросила она. В глазах у нее заблестели слезы.

— Обязательно.

Потом Норт повернулся к Фрэнсису:

— Береги ее как зеницу ока.

Бородач кивнул.

Сделав пару шагов, Норт снова обернулся к ней:

— Ты сегодня потрясающе выглядишь, Ви.

Улыбаясь, она стояла в неровном свете фонаря.

— И ты, Норри. Ты великолепен.

Команда с Боу-стрит прихватила Харкера в пабе. Несмотря на то что у Дункана Рида было вполне достаточно людей, он понимал, как много значит для Норта возможность самому покончить с королем преступного мира. Дункан послал бы за Нортом в любом случае, даже если бы Харкер и не захватил одного из его парней и не потребовал, чтобы Норт прибыл сюда для переговоров.

— Для переговоров? — Норт недоуменно глянул на Рида. — Харкер не ведет переговоров.

Его бывший начальник кивнул:

— То-то и оно. Считаю, что он заманивает тебя в ловушку. Но я в первую очередь должен думать о своем человеке.

Норт понимал его. Он поступил бы точно так же.

— Харкер! — крикнул Норт. — Я здесь. Отпусти парня.