Он уложил ее на себя и спустил пониже. Дебора издала хрипловатый стон, когда он быстро и сильно проник в нее. И почувствовала, как раскручивается спираль страсти. Эллиот выгнулся под ней, и она схватилась за его грудь, задев лицо длинными прядями. Эллиот повторил маневр, и она закричала от наслаждения. Толчки становились все сильнее и глубже, пока наконец Дебору не закрутил вихрь кульминации. Мышцы лона плотно обхватили его, и он тоже сорвался в пульсирующую пропасть.

Дебора рухнула ему на грудь, тяжело дыша.

— Эллиот… — Она стала покрывать его губы страстными дрожащими поцелуями.

— Дебора, — выдохнул он в ответ, делая то же самое.

— Обычно я чувствовала себя здесь совершенно опустошенной, — оглядываясь, произнесла Дебора. — А сейчас такая… наполненная.

Эллиот снизу хихикнул:

— Я надеюсь.

— Я не это имела в виду, — сказала Дебора, хотя в глазах у нее поблескивали искорки.

Эллиот перекатился на живот и накрыл ее своим телом.

— Целиком и полностью. Вот что ты подразумевала.

Она сморгнула внезапно набежавшую слезу. Эта комната и так достаточно повидала ее слез.

— Именно так. Но кое-чего здесь все-таки не хватает. — Вывернувшись из-под Эллиота, она быстро раскрыла принесенный с собой сверток и захватила хрустальные бокалы. — Только оно теплое. Надеюсь, ты не против. — Она подняла в руке бутылку шампанского.

— Поздравляю тебя с твоим планом. — Он забрал у нее бутылку и выбил пробку. — Ты, кажется, обо всем позаботилась. — Он передал ей бокал. — За нас.

— За нас, — откликнулась она и улыбнулась шаловливой улыбкой Беллы. Но на этот раз она не обманывалась. Эллиоту улыбалась Дебора. — Искренне надеюсь, что с сегодняшнего дня я буду единственной женщиной, с которой ты станешь пить шампанское голышом посреди бела дня.

Эллиот забрал у нее бокал и поставил на прикроватный столик.

— Я обещаю тебе даже больше, — сказал он. — Ты, моя любовь, останешься первой и единственной женщиной, с которой я пью шампанское. В одежде или без нее. Днем или ночью.

— О чем ты говоришь?

Он опрокинул ее на спину и оседлал.

— Позволь, я тебе продемонстрирую, — сказал он и вылил на нее содержимое своего бокала. Дебора ахнула. Он стал слизывать вино с ее кожи, от самой ложбинки между грудей до пупка и ниже.

* * *

К тому времени, когда у них кончилось шампанское, солнце уже освещало западное крыло поместья.

— Они поймут, что здесь кто-то был, — небрежно завязывая шейный платок, сказал Эллиот, глядя, как Дебора аккуратно пристраивает на краю стола бокалы и пустую бутылку.

— Я и хочу, чтобы Джейкоб понял, что это были именно мы, — пояснила она и взяла с туалетного столика какой-то пакет. Извлекла книгу «Болиголов» и положила ее на середину кровати, а поверх старинное обручальное кольцо. — Теперь он узнает, что мне все известно. Поймет, кто написал романы о Белле, и вряд ли посмеет что-нибудь предпринимать. Именно здесь родилась Белла, и только здесь, мне кажется, я должна ее оставить.

Эллиот уставился на книгу и кольцо на кровати. Потом сунул руку в карман пальто, вытащил последнее павлинье перо и положил поверх книги, придавив сверху кольцом Деборы.

— В таком случае, я считаю, Павлин должен умереть с ней. — Он притянул Дебору к себе и нежно поцеловал. — Ты самая невероятная женщина на свете.

Она выбралась из его объятий, взъерошенная и разгоряченная.

— Знаешь, — проговорила она, в последний раз оглядывая спальню, — мне кажется, я тоже начинаю в это верить.