- Неужели тебе было сложно, черт побери, спросить меня десять лет назад об этом? -внезапно взорвался от переполняющего и разгоревшегося в нем гнева Рауль, отстраняясь от нее. - Ты всегда много говорила, Сэмми, но три слова не смогла произнести? Ты изменил мне? Разве трудно было прямо задать волнующий тебя вопрос? Ведь сейчас ты спрашиваешь меня, а что помешало тогда? Обвиняя меня во лжи, ты обманула сама!

- Я боялась, что, если не брошу тебя первой, то от моей гордости ничего не останется, - откровенно призналась Саманта, опустив голову. - Ты бы растоптал ее, как и мою любовь, изменив с ней…

- Ты слышишь себя? -резко перебил запнувшуюся Саманту он. - Я, который с нетерпением ждал нашей свадьбы, мечтал о совместном будущем, пошел бы на риск все потерять? И ради чего? Ради удовлетворения похоти? У тебя есть мозги, Саманта, но работают они в неверном направлении?

-Рауль…

- Я не изменял тебе, Саманта! -схватив ее за плечи и встряхнув, как тряпочную куклу, громко воскликнул Рауль. - Я не требую от тебя веры или чего — то в этом роде, но…Я поверил тебе, когда ты сказала, что не крала бриллиант.

- Но я, правда, не брала твой камень! - ошарашенно выдохнула Саманта, не догадываясь, как у него могло возникнуть столь унизительное и ложное подозрение. Да, он приносил семейный бриллиант, показывал и оставил у нее дома, однако, покидая Монте — Карло, она поручила матери уведомить кого — то из семьи Дюмон забрать его с того места, где оставил драгоценность Рауль. - Мама может подтвердить, что я вернула ваш камень.

- В этом наше отличие с тобой, Сэмми! - грустно усмехнулся Рауль, отшатнувшись от нее, будто она ударила его или ошпарила кипятком. - Я верю тому, что ты сказала, и мне не нужные доказательства. Ты же веришь всем, кроме меня и моей версии того вечера…

Прежде чем Рауль успел договорить, Саманта приподнялась на цыпочки, обхватила шею мужчины руками, прижавшись солеными от слез губами к его теплым и твердым губам. Она не будет думать ни о чем, отодвинув принципы на второй план. Она не станет покоряться разуму, отвергая зов сердца. Она не будет подавлять желания и наказывать себя за ошибки прошлого. Не сегодня ночью…


ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.

ВСПЫХНУВШЕЕ ПЛАМЯ.


Глупо противостоять тому, чего желает каждая трепещущая клеточка. Глупо отрицать то, чего хочется больше всего. Глупо сохранять расстояние, когда все преграды давно сметены. Глупо быть вдали от того, к кому стремится душа.

Саманта, не отрываясь от губ Рауля, уверенно двигающихся и ласкающих ее рот, принялась расстегивать мелкие пуговицы на рубашке мужчины, пока ладони не коснулись мускулистой груди, горячей и влажной от пота. Проводя по твердым мышцам, дразня и заводя мужчину, она ощутила знакомое жжение во всем теле, означающим, что огонь пленительного желания уже вспыхнул, требуя поджечь любые преграды, которые могут встать на пути. Она хотела Рауля Дюмона сильнее, чем ненавидела, хотя, наверное, она никогда и не испытывала к нему ненависть. Глубокая обида. Боль от неожиданного предательства. Злость и гнев, однако не ненависть, под которой, в действительности, скрывались боль и обида.

- Сэмми, - выдохнул Рауль ей в ушко, спуская халат с ее плеч, голодным взглядом обводя ее фигуру, прикрытую прозрачным кружевным пеньюаром. Кончиком пальца коснувшись ключицы, он погладил бьющеюся жилку на ее шеи, затем скользнув губами по ней, опуская к груди, оставляя невидимую дорожку поцелуев. Трепетала, как мотылек, приблизившейся к заветному пламени свечи и не боящемуся сгореть в огне. Таяла, подобно воску в умелых и опытных руках, дарящих то же самое тепло, что и десять лет назад. Кажется, что они и не расставались на такой долгий период, да и желание до сих пор горело в них, не угасая, а лишь возгораясь сильней.

Послышался странный шорох, и Саманта прикрыла глаза, чувствуя, как ткань медленно сползает по телу, падая к ногам. Именно он, Рауль Дюмон, самым первым ввел ее в запретный мир сладких удовольствий и наслаждений. Показал, какое значение занимает близость двух влюбленных. Научил не только дарить ласки, но и подаваться навстречу прикосновением, извлекая из всего радость и остроту ощущений.

Рауль Дюмон, однако, сейчас вел себя иначе. Он больше не походил на нежного любовника. Дикий зверь, который мог быть ласков, проснулся в нем, требуя взять добычу немедленно. Добычу, бежавшую от него на протяжении стольких лет. Долгожданную добычу, добровольно согласившуюся попасть в ловушку змея — искусителя.

Подхватив ее на руки, Рауль понес обвившую его шею девушку и покрывающую поцелуями его плечи, подбородок, лицо, зарываясь пальцами в волосы мужчины, к кровати. Осторожно уложив драгоценную ношу посередине постели, он навис над ней, более внимательно осматривая, словно видел впервые, при этом погасил ночник, давая лунному свету возможность освещать лежащую перед ним обнаженную женщину. Каштановые волосы разметались по подушке, а в светло — коричневых глазах он прочитал безмолвный зов, призывающий его не останавливаться. Да и сам Дьявол не способен был заставить Рауля оторваться от нее, если бы и приложил все усилия.

Слишком долго он ждал сего момента. Спал с дешевками и легкомысленными девчонками, отдаленно не напоминающими роскошную и сексуальную женщину, которая сейчас находится в его объятиях. Никто не сравнится с ней, пусть он и проводил ночи с другими, тем не менее образ Сэмми никому не удалось затмить никому. И не получится никогда…

Вновь припав к ее приоткрытым губам, сплетаясь языками в ритмичном танце, на мгновенья отстраняясь, чтобы перевести дыхание, а потом — снова целуясь до помутнения рассудка. Отдаваться полностью и без остатка настигшим чувствам. Притянув мужчину ближе, Саманта перебирала его волосы, прежде чем вцепиться длинными красными ногтями в крепкие плечи. Не понимала, почему возникла потребность оставить некий след на нем. Пометку или клеймо, что он принадлежит ей, как и раньше. Больше никакая девушка не имеет на него прав, кроме нее. Она и не знала, для чего ей это нужно, однако передумывать не собиралась. След от нее останется на Рауле надолго, хотя бы тогда она не даст ему забыть о проведенной ночи. Не вычеркнет ее из памяти, подобно многим женщинам, прошедшим через его постель. Она — Саманта Джеймс, отличается от всех и не станет похожей ни на кого, кто был после нее у Рауля.

Они оба запомнят непременно эту ночь навсегда. До последнего вздоха будут помнить ночь примирения.

Когда два одиноких и нуждающихся в обоюдной ласке тела соединились воедино, подчиняясь единому ритму, двигаясь в унисон, а раздающиеся в спальне стоны слились, чередуясь с прерывистыми вздохами и шелестом простыней, все перестало иметь значение. Ничего не стало важнее, чем эта женщина, изогнувшаяся ему навстречу, позволяя овладеть ее, так же наплевав на невидимые барьеры. Ничего не разделит их сегодня, ведь впервые после долгой разлуки они снова окунулись и погрузились в омут знакомой страсти.

Спустя несколько часов усталая, но довольно улыбающаяся Саманта откинулась на подушки, подтянув простыню так, чтобы прикрыть грудь, удобнее устраиваясь, поежившись от холодного ветра, проникнувшего в помещение с открытого окна.

Через секунду к ней присоединился Рауль, расположившись на соседней подушке и уставившись задумчивым взором в потолок. Неужели они только что занимались любовью? Неужели женщина, стонавшая его имя, Саманта Джеймс? Неужели они сумели завести откровенный разговор и прояснить старые обиды? Или, может, это всего лишь дурной сон. Сон, которому не суждено сбыться и реализоваться.

Приподнявшись на локтях и разглядев непроницаемую маску на лице Рауля, улыбка исчезла с губ Саманты, будто ее вовсе и не было. Разве ему что — то не понравилось? Ей казалось, что удовольствие получила не только она, но и Рауль удовлетворил желание. Казалось, что наслаждение и сладкая нега взаимны. Или его тревожит какая — то другая вещь?

- Ты расстроен? -осведомилась Саманта, принимая вертикальное положение, не обращая внимание, что край простыни сполз, обнажая ее грудь. - Это из — за той блондинки, за которую ты заступился, да?

- Почему ты вспомнила сейчас о Марии? -непонимающе посмотрел на нее Рауль, облизнув пересохшие губы, когда потемневший взгляд невольно упал на ее тело, влажное и соблазнительное. И как он проживал эти дни без него? Не жил, а жалко существовал, только сейчас вздохнув свободно, получив желаемое и необходимое. Саманта Джеймс. Вновь он окутан ее незабываемым ароматом, во рту и на губах — мятный вкус Сэмми, а тело до сих пор горит от ее прикосновений.

- Ты, наверное, чувствуешь вину за то, что изменил ей со мной? -придав тону язвительности, пояснила она, уязвленная мыслью, что Рауль сожалеет о произошедшем. - Мне ты тоже…

- Перестань, Саманта! -резко ударил кулаком об изголовье кровати мужчина, заставив ее вздрогнуть и испуганно покоситься на него. Как быстро он переменился, сменив тихий хриплый шепот на крик! Она тоже виновата, подавшись эмоциям и отдавшись ему, не размышляя ни над чем, кроме утоления многолетнего голода. Ни Энрике, ни Саманта не получали удовольствия и радости от редких совместных ночей, предпочитая поспешно закончить начатое, словно выполнить долг.

- Я не изменял тебе, понимаешь? -прикрикнул Рауль, поднимаясь на ноги, без стыда демонстрируя совершенное и мускулистое мужское голое тело, нагнувшись в поисках брюк и рубашки. - Вот я глупец! Я полагал, что ты поверила мне, поэтому решила заняться любовью, а ты по — прежнему считаешь меня виновником всех бед!

- А что мне думать, Рауль? -не выдержала и удрученно воскликнула Саманта, обхватив голову руками, раскачиваясь. - Что не может простить женщина? Если у кого-то спросить, то каждый скажет, что измену и предательство, но так же женщина не может простить обманутые надежды. Обожествляя мужчину своей любовью и делая единственным идолом для поклонения, она теряет веру, когда узнает, что и для другой женщины он -Бог! Ты был для меня всем миром, Рауль, но он разрушился, когда я застала тебя в постели с другой женщиной!