Если вы думаете, что она меня с легкостью простила еще тогда, когда я прокрался к ней в кровать, вспомнив совет Леры?! Вы глубоко ошибаетесь. Меня выгнали…с ругательствами в спину, выставив на площадку, кинув вдогонку кроссовками. Но это уже было не важно, я знал самое главное- она меня любит, и не собирался отступать! Пришлось брать настойчивостью, и пошагово зарабатывать доверие обратно. Потратил на это больше чем рассчитывал, но новый год я уже встречал с Машей у ее родителей, хотя бы в роли друга.

Каждую возможность быть рядом с Машей использовал по полной, в пятницу, сразу после работы, мчался к ней. Пару раз провел выходные под Машиным подъездом ожидая когда она спустится и мы сможем поговорить спокойно.

Павлуше пришлось доступно объяснить, что если он хочет сохранить место, пусть, даже не думает приближаться к Маше ближе чем того требует работа. Человек- хорек оказался исключительно смышленым и перекинул внимание на Наталью, которая благодарна принимала все его ухаживания. Скорее всего, сказались мои букеты, которые Нимфа ей перетаскала.

При встрече хотел сказать спасибо Максу, он на меня так посмотрел, мол, не знаю ничего, это был не я. Это наверное, единственный человек из семьи Некрасовых, кто до сих пор смотрит на меня с подозрением.

Залетаю на третий этаж, в отделение хирургии, Леркина палата первая справа, открываю дверь:

— Привет, девчонки, — застываю на пороге, глядя, как Нимфа бережно держит на руках малыша. — А это кто? — интересуюсь.

— Это Сеня, — громко заявляет Лера. — У него нет мамы и папы, он тут лежит один…

— Тихо, — шикнула Маша, — Яр, не сердись, но он правда один, приходящая нянечка заболела, а он совсем один. Плакал в соседней палате, его недавно прооперировали, а ему всего полтора года, мелочь, конечно, всего лишь грыжа… — затараторила Нимфа. — Мне его так жалко стало, ты посмотри во что он одет, — указывая на растянутые распашонку и штанишки… — А его нельзя оставлять одного, у него же швы, за ним, конечно, присматривали другие мамы из палаты, но…

— Я все купил, — старался успокоить разволновавшуюся жену, — и с чего я должен сердиться? Ммм? Ну привет, Сеня, — протянул руку к мальчишке, он испугался меня и прижался лицом к Машиной груди.

— А давайте оставим его себе?! — выдала громко Лера.

— Лерааа, разве можно так говорить, он не котенок! — с неодобрением посмотрела Маша. — Мы ему будем помогать, пока он не выздоровеет…

— А потом, его заберут в детдом? — с горечью в голосе спросила Лера.

Мы с Нимфой от неожиданности чуть шеи не свернули, чтобы посмотреть на девочку с печальными глазами, откуда она вообще могла все это знать?!

— Скорее всего, а может, его уже ждет другая мама. Когда он выздоровеет она заберет его домой, — не смог ничего другого придумать, чем эту неловкую легенду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- А почему она сейчас к нему не приходит? Он же болеет… — мысленно застонал, тут уже обратился взглядом к Маше, в котором читалось: "Помогай".

— Лер, мы не знаем… — выдохнула Нимфа.

Лерка надулась, осторожно села на кровать и пробубнила:

— Ясно, мне его жалко… разве не у всех должна быть мама?

— У всех, — выдавил из себя.

Спустя три дня Леру выписали, а Маша, дважды в день моталась в больницу навещать мальчишку. Проводила с ним по несколько часов и приезжая домой рассказывала, какой он смышленый и уже улыбается ей, ждет и встречает каждый раз в коридоре.

А сегодня я застал ее дома, она сидела на кухне, крутила в руках кружку с остывшим чаем и аккуратно ладошкой смахивала слезы, которые падали на отполированный стол.

— Что случилось? Я только что видел Лерку в гостиной, она веселым козликом скакала по дивану, значит, дело не в ней. С родными что-то? — присел рядом.

— Его больше нет, — всхлипнула Маша.

Сердце пропустило удар:

— Кого нет? — спросил, опасаясь ответа.

— Сени, его выписали, я сегодня пришла, а его нет, — всхлипнула Нимфа.

С облегчением выдохнул, как гора с плеч…

— И что? — убрал стакан из рук Маши и перетянул ее к себе на колени, она прижалась к моей груди и негромко всхлипнула. — Поедем, навестим, что нам стоит?

Она разрыдалась еще сильнее, почувствовал как на рубашку часто капают слезы.

— Нельзя так, он же будет надеяться, у меня сердце будет разрываться, его каждый раз оставлять…там… — дальше Маша не смогла выговорить.

— А мы можем его забрать и побережем твое сердце, — добавил улыбнувшись.

Нимфа моментально выпрямилась, стерла слезы и не моргая смотрела на меня взглядом полным надежды:

— Ты не шутишь? Ты серьезно? — я покачал в головой в знак подтверждения. — И не против?

— А почему я должен быть против, будет у нас полный комплект- сын и дочка.

— Спасибо, Яр, я так боялась тебе даже намекнуть на это, — растирала слезы счастья по лицу.

— Тебе спасибо, что смогла мне довериться, — прошептал и прижал к себе сильнее.



Конец